Возница покачала головой, н больше ничего не сказал. Жизнь научила его не лезть не в свои дела, и это было на руку Капитану.
Всю дорогу Ника молчала. Было видно, что она сильно волнуется, но в то же время в ней чувствовалось нетерпение.
Капитан прекрасно понимал ее.
Он тоже хотел, чтобы это быстрее началось.
И закончилось.
После смерти Йеша Горса Опера на время прекратила свою работу — не стало руководителя оркестра, да и исполнительница главной роли пропала без вести, но ходили слухи, что вот-вот представления начнутся вновь. «Девушка и Холод» скоро снова зазвучит со сцены. Но теперь главную роль будет исполнять не Ника.
Имя новой дивы держалось в тайне, но Капитан не интересовался этой темой. Не до того. Мышиная возня закулисных интриг меркла по сравнению с тем, что творилось в Рурке.
Достигнув места назначения, Капитан и Ника вылезли из брички. Золотая птица не стала терять время и изменилась заранее, закрыв лицо капюшоном, чтобы Вайн не заметил ее внезапного «взросления».
— Пойдем, — шепнул Капитан, и птичка взяла его под руку.
— Удачи! — бросил им вслед Вайнс.
— Ты думаешь, она нам нужна? — Капитан внезапно почувствовал толчок паники. Он не забыл пистолет? А нож?
Зачем он впутал во все это Нику?
— Я думаю, она всегда вам нужна, лорд Фрост, — ответил Вайнс.
Пистолет оказался на месте. Нож тоже. Выровняв дыхание, Капитан потянул Нику к переулку, в конце которой находился задний вход в Оперу.
Завернув за угол, они остановились.
Капитан прислушался. Тихо. Представлений нет, и сейчас здесь даже днем не так много людей, а уж вечером…
Никого не видно. Спрятались? Или еще не пришли?
В любом случае, фонари горели исправно, и видимость была хорошей. Находясь в начале переулка, Капитан прекрасно видел дверь черного входа.
Ника убрала руку и обняла себя за плечи.
— Мне страшно… — тихо сказала она.
Капитан еще раз проверил, на месте ли оружие.
— Мне тоже, — ответил он. — Ты не передумала? Если что, я… я все пойму.
В душе царила полная пустота. Он уже больше не мог волноваться. Если Ника откажется, он просто пойдет один, найдет этих подонков и убьет. Всех, кроме одного. А последнего — будет пытать до тех пор, пока он не скажет, где находится Кира.
Если Ника откажется, он…
— Я не передумала, — сказала золотая птица. Она откинула капюшон и посмотрела на Капитана. — Мне просто страшно. Это ведь нормально…
— Это нормально, — прошелестел он в ответ.
— Тогда я пошла… надеюсь, они не заставят себя ждать, а то холодно… не хочу простыть, — с этими словами, Ника двинулась вперед.
Капитан спрятался в нише между домами и достал пистолет, не сводя глаз с хрупкой фигурки Ники.
Он надеялся, что его взгляд придает ей уверенности. Что она не так боится, ведь он совсем рядом.
Ника подошла к крыльцу черного входа и, зябко поежившись, снова обняла себя за плечи и опустила голову.
Теперь ему оставалось только ждать. Он не слышал, но знал, что Ника мурлычет себе под нос легкую мелодию, которая заставит любого, приблизившегося к ней, стать ее покорным слугой. Она слегка покачивалась в такт мелодии, и сейчас, как никогда сильно напоминала саму себя, когда он увидел ее впервые на вечере у лорда Эшера.
Тогда она сыграла с убийцами своего учителя и друзей злую шутку.
Оставалось надеяться, что сегодня получится ее повторить…
Надежда — это все, что им осталось.
Прошло пять минут, десять… пятнадцать… время опять превратилось в вязкую субстанцию, обволакивающую все вокруг пеленой равнодушия и беспомощности. Капитан чувствовал, как его внимание притупляется, и все чаше мотал головой, отгоняя наваждение. Может, это эхо песни птицы? Он не слышит ее пения, но, возможно, оно все равно действует на него.
Нет, в прошлый раз, когда он попал под власть ее дара, ощущения были совершенно другими.
Где же похитители?
Время текло сквозь него, сыпалось мягким песком, превращаясь в пепел и снежную порошу.
Действительно пошел снег.
И в тот момент, когда Капитан это осознал, все фонари переулка погасли, и он оказался в кромешной тьме…
Первое мгновение он совершенно растерялся. Но уже через секунду, когда почувствовал, как его руки покрылись инеем, все понял. Тварь. Совершенно безвредный вид — светляк, хотя все чаще называли их «мерцающим холодом».
Только и могут, что гасить свет и морозить.
Но это означало, что его враги из знати связались с Тварями. Почему его это удивляет? Он уже встречался с группой лиц из верхушки, которые работали с той же танцующей!
Идиот. Какой же он идиот! Почему он не учел, что им с Никой могут встретиться не только люди?
С другой стороны, пение золотой птицы не действует только на сфинксов, а Ника пела. Кто бы к ней ни приблизится, он попадет во власть ее дара. Сфинксов в Рурке больше нет, они убили Хидена.
Да, не так давно девчонку чуть не убила гадюка, но тогда Нику застали врасплох. Теперь она готова ко всему.
Перехватив пистолет, Капитан вытащил еще и кинжал и медленно, слепо щурясь в почти полной темноте, двинулся в сторону, где стояла Ника.
Холод залезал под плащ, кусал его за кожу и сковывал движения, делая его движения неловкими. Светляк был где-то рядом.
Жаль, что он не курит. Парочка спичек ему бы сейчас не помешала…
Послышался короткий вскрик, а потом все снова затихло. Это был голос Ники. Голос Ники-человека…
Мир изменился. Перестал быть темным. Холод исчез. И теперь Капитан видел все, как будто в Рурке внезапно наступил день.
Черный ход был открыт, и за дверью скрывались люди. Или Твари, неважно.
И среди них был тот, кто тащил безумно сопротивляющуюся Нику, закрывая ей рот когтистой лапой.
Львиной лапой.
Капитан ошибался. В Рурке был еще один сфинкс…
Сорвавшись с места, он бросился следом, открыл дверь и вновь оказался в темноте. Но эта тьма не была навеянной светляком. Просто в коридоре не горели светильники.
Стараясь ступать как можно тише, Капитан двинулся вперед. Прислушиваясь к каждому шороху, он заглядывал за двери, но видел только пустые подсобки, комнаты для репетиций или гримерки. Ничего, он найдет их… Они выдадут себя.
В конце концов, он услышал голоса и пошел на звук.
Голоса раздавались из небольшого зала камерной музыки. Открыв дверь Капитан скользнул внутрь. Здесь светильники горели вовсю. Группа людей стояла у подножия сцены, и изменившийся сфинкс продолжал зажимать рот Нике.
А посреди сцены лежала Кира. Совершенно обнаженная, она подтянула ноги к груди и обняла их. Волосы ее были растрепаны, а на бедрах и боку, смешиваясь со старыми шрамами, зияли свежие царапины.
Она была без сознания. Или спала.
Символы рисунка Мэри стали совершенно очевидными. Он должен был выбрать. Должен был сделать этот шаг. Спасти кого-то: или Нику, или Киру.
А сейчас он один против десятерых, и, как минимум, двое из них — Твари.
— Вы должны были оставаться на улице, капитан Фрост, — один из злоумышленников, повернулся к нему и ухмыльнулся. — Тогда бы я посчитал сделку действительной, и вернул бы вам вашу шлюху.
Капитан, стараясь не думать недуматьнедумать, что эти подонки делали с Кирой, посмотрел на него.
Его лицо казалось знакомым, и он не был из знати. Все, кого он видел сейчас, не были похожи на аристократов, напротив.
— Отпусти девчонку, — процедил Капитан.
— Брось, Фрост. Ты проиграл. Ты ведь был уверен, будто мы не знаем, что девчонка — золотая птица. Но мы знали. Я знал. Как жаль, что не понял этого раньше, пока моя деятельность не встала верхушке этого грязного города поперек горла, и они не решили меня убить.
Капитан моргнул. Пригляделся.
И понял.
Напротив него стоял Йеш Горс, смерть которого Призрачные Тени расследовали не так уж давно.
— Ты же… ты…
— Мертв? — Горс усмехнулся. — Да, официально меня съели крысы. Как удобно: от лица ничего не осталось, пришлось опознавать по одежде и волосам… жаль того беднягу, который меня заменил…
— Зачем? Ты же был светом в этой тьме! Помогал детям из Термитника…
— Светом? — Горс оскалился. — Да, я был светом! Я хотел быть добрее, чтобы в этом городе было лучше жить. Но это стоило мне многого. Моя жена нашла себе любовника побогаче. Те, чьих «одаренных» детей я не брал в свою труппу, жаждали поквитаться со мной. Ты думаешь, что я сам инсценировал свою смерть? Нет, те ублюдки просто перепутали. Они толком не помнили моего лица, вот и убили не того. Дик был моим помощником…
Не смотреть на сцену. Не смотреть. Кира жива. Жива.
Краем глаза он заметил какое-то движение на сцене, но заставил себя не отводить взгляд от Йеша Горса.
— Зачем тебе Ника? Она же была твоей ученицей. Она любила тебя. Она мстила за тебя, подонок! Все те, кого ты учил на том складе в Термитнике, мстили за тебя! И погибли. И если бы мы не нашли Нику…
— Этот город уже не изменить, — глухо ответил Горс. — А значит, стоит измениться самому. Я нашел себе новых друзей. И мы решили, что в нашей команде не хватает золотой птички. Я был удивлен, когда Велад рассказал мне про тебя и ту, что живет в твоем доме. Сначала я даже хотел тебя поблагодарить, но… Ника мне нужна самому. Мы заставим этот город пасть к нашим ногам. Заставим верхушку заплатить за унижения. Они убили меня.
— Идиот. Ты мог бы обратиться ко мне. Если уж ты знал, что Ника живет в моем доме. Откуда, кстати?
— Велад — сфинкс, — пожал плечами Горс. — Он чувствует Тварей.
— Почему ты не пришел ко мне? Ты многое смог понять, почему ты не пришел ко мне? Мы ведь тоже пытаемся сделать Рурк чище!
Йеш Горс покачал головой.
— Я больше не хочу делать этот город лучше, ты не слышал? Я хочу отомстить за себя. За свою разрушенную жизнь. За то, что моя жена меня даже не оплакивала. За то, что мои ученики погибли. За то, что я мертв. А ты — один из них, лорд Фрост. Но я должен поблагодарить тебя. Верхушка тоже искала Нику, даже подослала к ней гадюку, но моя птичка все еще жива… И я хотел бы сохранить тебе жизнь, но ты теперь слишком много знаешь…