В клубе, судя по всему, представление вовсю шло. Я прямо кожей почувствовала, как из зрительного зала «фонит»: возбуждение, страх, удовольствие… Саму захлестнуло предвкушением каким-то, как в прошлый раз здесь было: и жутко, и интересно, и будоражит. Даже мысль появилась: если Хелен права и лоа со мной, то тут обстановочка как раз для Геде. Но как появилась – так и ушла. От семьи Петра я стараюсь держаться подальше, да и не развлекаться я сюда приехала.
Хелен меня не одна встретила, с ней рядом ещё девушка стояла. В широких брюках, безрукавке, волосы светлые гребнем таким подняты… На вид – лет пятнадцать, ну, может, чуть больше. Если в глаза не смотреть. Глаза у неё, кстати, очень тёмные были. Синие, красивые – но тёмные. И я почему-то вспомнила, что у Грегори глаза такие же. Вроде нормальные, серые – а в темноту. А у Хелен глаза вообще чернющие.
Девушка эта – её Найкой звали – по мне сканером прошлась, отдельно татухи сняла, прикинула что-то и говорит:
– Сделаем в лучшем виде, – и видно, что уже соображает что-то про себя. Хелен ей кивнула, улыбнулась – хорошо улыбнулась, по-доброму, я прям не думала, что она так умеет. А меня за собой поманила:
– Пойдём. Тебе пыль в глаза пускать или ну его на фиг?
– Да зачем?
– Ну ладно.
Найка куда-то убежала, а мы в зал репетиционный вошли, и только тут до меня дошло, что я давно не танцевала. Прямо захотелось ботинки скинуть и к станку встать. А вы что думаете? Танцпол – это одно, а чтобы себя в форме держать, постоянно тренироваться надо, а я и не тянулась толком последние две недели. Ну, почти…
Тем временем Хелен достаёт сандалии на платформе, с во-от такими каблучищами и кучей ремешков. Вроде они стрипы называются или как-то так. Я на них смотрю и понимаю: какое танцевать, мне на этом устоять бы! А Хелен мне их протягивает:
– Одевайся. В смысле – надевай.
– Ой… Нет, танцевать я умею, но на таких каблуках….
– Ничего, научишься. Напой мотивчик.
– Ага, – я первую строчку гимна Эрзули пропела, Хелен пощёлкала на комме, тот что-то похожее наиграл. – Пойдёт?
– Пойдёт…
Я, если честно, не особо прислушивалась, что она мне там воспроизвела, потому что сначала ремешки-застёжки распутывала, а потом с духом собиралась, чтобы встать. Нет, на ноге этот кошмар смотрится очень даже красиво, но дальше-то что? Хелен ухмыльнулась, за руку меня подняла и говорит:
– А теперь расслабься и просто посмотри мне в глаза, – и улыбка у неё такая… предвкушающая. Ох, чувствую, что-то будет. А движки на реверс врубать поздно. И видно, что Хелен мой страх почуяла и только шире губы растянула, так, что в лице что-то хищное появилось.
В общем, посмотрела я ей в глаза – и как провалилась куда-то. Вокруг темно, страшно, я не то стою, не то вишу… А потом музыка заиграла. Передо мной, почти под ногами, звезда зажглась. И я на неё шагнула. На этих самых каблучищах. Чуть не навернулась, но устояла. А там уже вторая звезда загорелась. Я снова шагнула. И на следующую. И ещё. А они всё дальше и дальше друг от друга, и мне уже прыгать приходилось. Вернее – перелетать, как-то оно медленно так получалось, как в невесомости. Красиво. Наверное. Если промахивалась, не попадала, то сразу становилось больно и страшно. И ладно боль, это терпеть можно, а вот страх… Как будто навсегда в этой темноте останусь. Совсем одна, и не выбраться будет. Жуть… Но как только следующая звезда зажигалась, всё проходило, и только одно желание оставалось: вперёд.
А потом я уже танцевать начала. В смысле, прыжки усложнять. Чтобы с разворотами, на одну ногу прийти, а не на две. Вот тут оказалось, что сандалии эти отлично стопу фиксируют, удар об пол принимают и удобные очень. Дальше – больше, звёзды загорались быстрее, и надо уже не просто попасть, а точнее, в самый центр, и мне уже наплевать, что огребаю, если промазываю, я летала между ними, как вихрь, такой кайф, здорово! Кажется, я там целую вечность провела, под конец уже разогналась так, что чуть в транс не вошла… И даже обидно стало, когда всё кончилось.
А дальше меня как из виртуала выбросило. И первое, что поняла – всё болит. Вот просто каждая клеточка, а ногами вообще не пошевелить. Но не так больно, как в танце жалило. А меня несут куда-то. И… В общем…
Ладно, обещала всё рассказать, значит – всё расскажу.
Несли меня, передавая с рук на руки, несколько крепких здоровенных парней. И я как-то сходу поняла, что они готовы. Каждый. И что стоит мне намекнуть только, как говорится, пальцем пошевелить, взглядом «да» сказать, и они меня прямо здесь, на полу в коридоре разложат. И для каждого из них это будет даже не наградой, а… Чем-то таким, чему и названия-то нет! Как будто я – не я, а кто-то другой. А я любого из них затрахать до смерти могу, реально до смерти, и остальные тоже это примут, и завидовать «счастливчику» будут. И понимаю, что сейчас я и это смогу. В смысле – до смерти. Легко. И… мне эта мысль привлекательной показалась. На секунду. Что интересно было бы попробовать.
Да, это была сила Геде. А я оказалась её фокусом. Проводником. Понятия не имею, как это получилось, но – вот.
И только я это поняла, как рядом Хелен нарисовалась. Я её голос прямо над ухом услышала:
– Расслабься… Делай, как хочется.
– Нет. Потому что… Потому что.
– Ну, как знаешь. Тогда терпи. Это будет вкусно, – она засмеялась, красиво так, звонко, совсем как живая. По груди, по животу меня погладила. И делась куда-то.
Почему я сказала «нет»? Да вы смеётесь! Что бы я там натворила, если бы вразнос пошла? Не знаете? Вот и я не знаю. Но, если совсем честно, то меня другое остановило. Я как представила, как к Тиму возвращаюсь после всего этого… Да ни за что на свете!
В общем, меня принесли в комнату без окон, даже зал, скорее. В центре – ложе, приподнятое, чтобы видно было. В смысле, и меня, и я могла видеть, что вокруг происходит. Эти ребята рядом остались, меня держали. А вокруг оргия началась. Групповуха с танцами и плясками. А я… Хреново мне было. Потому что вся эта сила как-то через меня перетекала. Всё сильнее и сильнее. Помню, что Тима звала, ругалась, плакала и даже кричала вроде. Хотелось страшно, до боли, до судорог. Помню, боялась, что крышу сорвёт, и я сдамся, не смогу сопротивляться. И не знаю, чем бы всё кончилось, но я сознание потеряла. Оно и к лучшему, наверное.
Проснулась я на кушетке, под пледом – мягким, невесомым. Тихо, темно, только ночничок горит, маленький такой. Видно, что комната небольшая, скорее даже, выгородка. А самое странное – я себя отлично чувствовала, словно и не было ничего… такого. Честно скажу, первым делом я одежду проверила. Нет, в чём была, в том и осталась, и всё в порядке было.
Я только на кушетке на этой села, как девушка зашла давешняя, Найка. Поставила на пол коробку, лентами перевязанную:
– Привет. Это подарок. Вечером приходи, разрисуем в лучшем виде. А сейчас тебе пора. Такси ждёт. А то скоро уже светать будет.
Я её поблагодарила, а сама туплю: мня все эти выкрутасы напрочь внутренние часы сбили, по моим ощущениям уже вообще день должен быть. Так что я подорвалась – и домой. А в голове одна мысль: а если Тим проснулся, а если он волнуется, а что я ему скажу? Но в коробку я по дороге заглянула. Там стрипы оказались, те самые, в которых я танцевала.
Зря я волновалась: спал Тим. Я быстренько под душ, вещи, в которых была, в чистку, и к Тиму под бок: типа, так и спала, никуда не уходила. Вот только уснуть не получилось: только я рядом с ним оказалась, как на меня все ощущения, что в клубе были, нахлынули. Только уже не страшные, а совсем наоборот. Я Тима даже будить не стала. Он сам проснулся… в процессе.
Ну, в общем, когда в полдень Кира пришла, мы её здорово напугали: она и звонила, и в дверь колотила, а никакой реакции. А когда я открыла наконец, она как змея на меня нашипела: мол, уже собиралась Влада вызывать, чтобы он в квартиру прошёл. А то вдруг с нами что-то случилось или тут вообще два жмура в кроватке лежат?
Оставили мы Тима дальше спать, попили кофе, и Кира потащила меня по магазинам. Платье искать, для бала. И вот тут я поняла, что шоппинг – так это называется, да? – пострашнее Геде и всех остальных тёмных лоа будет. Четыре, jolín, с половиной часа. Чтобы найти одно – одно! – платье. Это у меня как-то совсем не монтируется… И к нему ещё подбирали огромную шаль, потому что платье, оно… ну, такое, условное. А мне хотя бы вначале надо было выглядеть прилично.
С Кирой прикольно. Она вроде как совсем крутая, дочка комиссара, а я вообще непонятно кто, но мне только поначалу неловко было. А потом как-то разговорились, посидели в кафешке в торговом центре, я мороженое попробовала… Нет, не понравилось. Какое-то оно… странное. Ну, может, непривычно просто. В общем, нормально так всё вышло. Правда, Кира сказала, что её знакомый художник не знает, как меня разрисовывать. Не его стиль, не понимает он. А тут, как нарочно, сообщение от Найки упало: «Эскиз готов, можно работать». Я и говорю Кире:
– Мне тут посоветовали, кто может сделать…
А она такая сразу:
– Поехали. Чего тянуть-то. А то опоздаем!
Куда опоздаем? Бал же вроде завтра вечером, а сейчас всего половина шестого, куда спешить! Но Найка сказала, что ждёт, и мы полетели.
Когда мы к служебному входу «ЧК» подрулили, Кира на меня глянула так… с уважением, что ли? Видно, реально клуб крутой, с этой, с репутацией. Найка нас встретила, в свой кабинет провела – она тут главный костюмер, оказывается, и художник. Или как оно там называется?
В общем, посмотрела я эскизы, проверила всё, чтобы Найка случайно чего-то не того на мне не нарисовала. Потом Найка показала 3d модель, как рисунки в движении смотреться будут. И вот тут я поняла, что она – реально гений. Потому что рисунки так вроде нейтральные, а как модель двигаться начинает, так они оживают словно. Вот честное слово, набила бы на постоянку, так красиво получилось. Даже простая анимация завораживала, а уж как представить, как оно в натуре на мне будет… Почему нет? Так здесь же каждый символ, каждая картинка смысл имеет, а не только веве. Просто так такие вещи не делаются.