Найка остановилась, в очередной раз перехватывая ручку чемодана. По идее, он должен катиться сам, но для этого нужно активировать электронный билет, которого у Найки, разумеется, не было. Мистер Тим оглянулся и с улыбкой подхватил чемодан, словно он ничего не весил, а Инге успокоила:
– Уже почти пришли.
Так и оказалось. Они спустились по неработающему эскалатору и вышли на огромное пространство, залитое солнечным светом. Лётное поле, казалось, тянулось до горизонта. Оценить его настоящие размеры мешали расположенные в кажущемся беспорядке здоровенные круглые… дома? Конструкции?.. по краям которых стояли непонятные штуковины, больше всего похожие на фены-переростки. Они, судя по всему, могли двигаться, и сейчас были задраны к небу, словно что-то высматривали в вышине. Это выглядело очень солидно и очень печально одновременно. Как будто «фены» устали ждать, когда наконец-то к ним спустится корабль, но продолжали надеяться.
– Что это?
– Стартовые столы, – Инге быстро оглядела поле и уверенно ткнула пальцем, – Нам, судя по всему, во-он туда.
Найка решила, что поняла, о чём говорит Инге: там, куда она указала, был единственный стартовый стол, «фены» на котором смотрели не вверх, а под углом, к центру конструкции.
– А разве крейсер там поместится? Я думала, он огромный…
– Крейсер? Что ты! Крейсера на планеты не садятся…
У выхода их ждал открытый наземный электрокар с двумя военными. Один сидел за рулём, второй проверил их документы и жестом предложил устраиваться. Военные были серьёзные, с каменными лицами, и Найке опять стало неуютно. Электрокар тихонько заурчал двигателем и покатил вперёд, а Инге продолжала рассказывать:
– В смысле, крейсер, конечно, может сесть на поверхность, но это плохо кончится и для поверхности, и для крейсера. Он же такое радиоактивное пятно движками выжжет – при посадке начнёт и на старте добавит, – что разоришься его дезактивировать. Да и оторвать потом такую массу – горючки до х… В общем, страшно представить, сколько горючки надо.
– Есть штурмовые корабли, – добавил мистер Тим. – Вот они как раз предназначены для самостоятельной посадки и взлёта. Но это – отдельная история.
– Ага, а пассеры – лайнеры пассажирские, тяжёлые грузовики, боевые корабли всякие, типа тех же сангуских мониторов – вообще ни разу на планету не садятся. Не приспособлены они для этого, их вообще на орбите собирают. Так что мы на челноке полетим.
– А это что за штуковины? Вроде фенов…
– Генераторы силового поля. Челнок тоже может поверхность опалить ого-го как, поэтому на посадке и взлёте ему выделяют посадочный коридор – считай, трубу из силовых полей навроде дефлекторных. А потом на высоте километра-полутора движки вообще вырубают и челнок принимают на силовую подушку. Ну и на старте также: силовая катапульта поднимает на разрешённую высоту, и только тогда двигатели включаются.
Найка слушала и вертела головой: с каждой минутой становилось всё интереснее. Оказывается, она неверно оценила и масштабы поля, и размеры стартовых столов. Здесь всё было огромным, просто гигантским. Когда они вылезли из электрокара, ей пришлось запрокидывать голову, чтобы увидеть верхнюю грань строения. Серые шершавые стены были забраны во что-то вроде крупноячеистой металлической сетки и оплетены толстенными, наверное, с талию Найки, силовыми кабелями. Найке показалось, что она слышит низкое пульсирующее гудение, и у неё заломило зубы. Это было противно, но никто не обращал внимания, так что Найка решила, что всё так и должно быть.
Они прошли через ярко освещённый коридор, поднялись на скоростном лифте наверх и снова оказались под открытым небом. Стоящий посреди огромного «блюдца» стартового стола челнок напоминал стратосферник, на котором Найка с папой как-то летали на курорт, только маленький и какой-то кургузый. Она улыбнулась внезапно пришедшей в голову аналогии: лайнер был похож на детектива Смита из «Суперагентов»: стильный, одетый с иголочки, роскошный, а челнок – маленький и крепкий качок-задира оттуда-же. Как же его звали? Алекс, что ли?.. Вот только иллюминаторов в челноке не было. Обидно.
Инге тоже быстро оглядела челнок и улыбнулась. В ней вообще с каждым шагом что-то менялось. Просыпалось какое-то… предвкушение, что ли? Найка без труда улавливала её радостное и тревожное ожидание, словно перед интересной встречей или… Да, примерно так чувствовала себя сама Найка, когда брала планшет и поднимала перо, чтобы нанести первый штрих в будущем рисунке, который уже существует в воображении – осталось только воплотить его в жизнь… Правда, радостное настроение Инге поугасло, когда оказалось, что в челноке уже есть пассажиры. Двоих из них Найка знала: старшего группы Сергея Матвеева и псионика Машу. Маша посмотрела на них как-то очень недобро, а Матвеев махнул рукой и улыбнулся. Интересный дядька, явно не трус – но почему он тогда даже не попытался проверить её на прочность? Словно сдался. Непонятно. Надо будет потом у Хелен спросить.
Кроме этих двоих, в салоне сидели ещё трое. Молодой парень, рыжий и в конопушках – он держал на коленях открытый планшет и даже головы от него не поднял. Взрослый дядька с незапоминающейся внешностью быстро оглядел вошедших, кивнул и потерял к ним всякий интерес. Третий Найке не понравился: высокий, насколько можно понять по сидящему человеку, худощавый, симпатичный, он казался не то больным, не то просто сломленным. Он сидел в крайнем кресле у стены, словно хотел забиться в уголок, чтобы его никто не видел. Интересно, что это с ним?
Мистер Тим быстро разложил их вещи по шкафчикам, Инге заботливо проверила, как пристегнулась Найка.
– Ты на челноках летала?
– Я только один раз летала. На стратосферном лайнере.
– Поня-атно. Завидую. Это круто!
Найка не очень поняла, что имела в виду Инге, но не успела сформулировать вопрос. Вокруг что-то словно вздохнуло, на миг заложило уши, на потолке над сиденьями замигали красные огни, и бодрый голос по интеркому произнёс:
– Внимание, пассажиры! Барахло убрали, ремни пристегнули? Отлично. Поехали!
Это было так несерьёзно, что Найка даже не поняла, что они сейчас взлетят. Но тут челнок мягко качнуло, и Инге мечтательно выдохнула в пространство:
– Отрыв…
Найка повернула голову: та как-то очень прямо откинулась на спинку кресла и странным движением положила руки на подлокотники. Догадка как раз успела оформиться, когда мистер Тим усмехнулся:
– Милая, ты не за пультом.
– Ага, – Инге кивнула, улыбка из мечтательной стала вредной. – Найка, сядь ровно.
– А что?..
Вместо ответа Инге начала считать:
– Сто десять, сто одиннадцать, сто двенадцать…
Найка быстро огляделась – все пассажиры ёрзали в креслах, словно пытались как можно плотнее вжаться в них. Наверное, в этом был какой-то смысл, она тоже прижалась к спинке – поясницей, лопатками, затылком, но тут Инге сказала:
– Сто двадцать один – и Найке показалось, что в неё врезался монорельс.
Единственный раз, когда она столкнулась с перегрузками, был во время того самого полёта на курорт, но то, чтобы Найка испытывала сейчас, не шло ни в какое сравнение. В тот раз это была мягко, даже нежно, а сейчас мало того, что её вот-вот по креслу размажет, так челнок ещё и дрожал и трясся, и было слышно двигатель. И это всё тянулось, тянулось и тянулось… Найке стало страшно, начало подташнивать. Она с усилием повернула голову: Инге улыбалась – вернее, скалилась со стиснутыми зубами. Судя по всему, всё было нормально, но тяжело и немножко страшно. Видимо, почувствовав взгляд Найки, Инге посмотрела на неё и подмигнула.
– Уже скоро!
– Ч-что?..
– Сейчас… Уже почти… Ага… Вот и всё. Вышли в мезосферу.
Найка выдохнула: перегрузка прекратилась и движение челнока стало ровным, без тряски и рывков.
– Это уже Космос?
– Не совсем, – Инге как-то очень радостно улыбнулась, она вся словно светилась. – Но если хочешь, можешь считать, что да.
Вот тут Найка пожалела, что в челноке нет иллюминаторов. Она так хотела увидеть небо и звёзды! Вернее, не небо, а Пространство. Она мало общалась с пилотами, в основном видела их по гало, но заметила, что они как-то очень чётко разделяют пространство и Пространство. Как они умели голосом показывать эту разницу, Найка так и не поняла.
– А вот интересно, в крейсере есть иллюминаторы?
– Есть обзорные экраны. Ещё увидишь, не волнуйся! – Инге подмигнула, а потом отстегнула верхнее крепление ремней и потянулась:
– Не, пассажиром лететь – тоска-а… Стоп, а ты не отстёгивайся! – Найка тоже потянулась к застёжкам, но Инге перехватила её руку.
– Почему?
– Потому что я знаю, когда можно немножечко нарушать правила, а ты – нет. И вообще… Ты, подруга, конечно, крутая и всё такое, но пока мы здесь, слушаешься безоговорочно. Сначала делаешь, и только потом спрашиваешь, зачем. Понятно?
– Да, – Найка хотела было возмутиться, но поняла, что Инге права. А что так заговорила… Ну, она вообще такая. Грубая иногда. Но всё равно классная.
Найка повертела головой. Пассажиры занимались своими делами: кто-то читал, кто-то дремал, рыжий так не вылез из своего планшета. Найка не удивилась бы, если бы он не заметил перегрузку. Мистер Тим тоже сидел с закрытыми глазами, Инге развернула деку и углубилась, судя по всему, в работу над какой-то программой: пальцы так и летали над клавиатурой. Подумав, Найка достала планшет и начала рисовать: пустые залы ожидания навели её на какие-то пока ей самой не очень понятные идеи. Она увлеклась – из-под пера рождался интерьер какого-то зловещего дворца, красивый и торжественный, – и чуть не пискнула от неожиданности, когда челнок вздрогнул и всех пассажиров мотнуло вперёд.
– Приехали. Это крейсер нас поймал, – мгновенно объяснила Инге.
– Дефлекторами? – вспомнила Найка не очень понятное слово.
– Нет. Дефлекторы – это боевые защитные поля. Они как щиты вокруг корабля и обычно отключены: энергии до… много жрут. Это нас силовым лучом подхватили.