— Да, мне это известно.
Катя Лаванс кивнула и, помедлив, начала:
— Прежде всего, мне хочется сказать вот что. Я, конечно же, предпочла бы не проводить этой экспертизы, потому что ее выводы резко расходятся с теми, которые сделал повсеместно высокочтимый коллега.
По мере того, как она говорила, ее голос набирал силу и твердость.
— С другой стороны, мне представляется абсолютно необходимым поспособствовать пересмотру совершенно ошибочного приговора, вынесенного на основании более чем сомнительной экспертизы этого высокочтимого коллеги. Со всей однозначностью очевидно, что дело Арбогаста было преподнесено тому, первому, суду с утрированным драматизмом. За некоторое время до обнаружения тела Марии Гурт поблизости от того же места было найдено тело другой молодой женщины. Причем у самой Марии Гурт на правой груди были следы от укусов. Оба эти обстоятельства сильно осложнили ситуацию для подозреваемого, тем более, что к уголовной ответственности он привлекался и ранее. Однако доказано ли, что женщину укусил в грудь именно обвиняемый? Никто не озаботился провести идентифицирующую экспертизу. И если ее укусил все же обвиняемый, то встает вопрос об интенсивности этого укуса или этих укусов. Были они поверхностными или глубокими? Идет ли речь о грубом проявлении чувственности или о чем-то ином? Ведь судить об этом априори во многих случаях невозможно. В рамках сексуальных отношений люди кусают друг друга чаще, чем принято думать, но они кусают друг друга от ненависти, от злости, кусают не только сексуальные партнеры, но, например, матери своих детей, что, в частности, соответствует и практике в мире животных. Вам ведь известно выражение: “Так бы я тебя всю и съел!”
Катя Лаванс сделала паузу и выпила глоток воды. Сейчас она говорила громко, четко и твердо. Хотя теперь уже и не смотрела на Арбогаста, задерживая взгляд то на судьях, то на заседателях. Перед ней на маленьком столике лежал блокнот, который она сейчас, в конце вступительном части, и раскрыла. Клейн, скосив глаза, заметил, что письменная часть ее выступления разбита на тезисы.
— В основе приговора 1955 года лежат судебно-медицинские доказательства, частично не учтенные вовсе, а частично превратно истолкованные при содействии самих экспертов. Выводы судебно-медицинской экспертизы, по идее, должны были быть особенно взвешенными с учетом того, что судебно-медицинский эксперт не присутствовал ни на месте обнаружения трупа, ни при вскрытии. В силу всего этого были допущены кардинальные ошибки.
— Так, тот факт, что тело лежало с запрокинутой головой, предопределяет наличие более выявленных кровоизлияний, чем дело обстояло бы при горизонтальном положении, и это независимо от того, возникли кровоизлияния при жизни или по смерти. При вскрытии мягких тканей в области шеи не обнаруживается кровоизлияния именно здесь, хотя как раз это называет обязательным условием удушения профессор Маул, правда, не в экспертном заключении, а в собственноручно написанном им учебнике. Протокол о вскрытии констатирует этот факт. Еще одной ошибкой стало категорически высказанное утверждение о якобы имевшем место анальном акте. Следы фекалий были в доказательство этого обследованы на предмет наличия растительных и животных жиров и тому подобного. Если вас не оскорбит такое сравнение, анализ мясного соуса к гуляшу привел бы к совершенно аналогичным результатам. Но к этому вопросу мы еще вернемся.
— И, наконец, опыт учит, что при удушении или удавлении, о которых речь идет в приговоре, обязательным условием является кровоизлияние в области конъюнктивы. На этот счет имеется важный комментарий Верховного суда от 1967 года. Однако в 1955 году при вынесении приговора под прямым воздействием судебно-медицинского эксперта профессора Маула исходили из того, что кровоизлияние в области конъюнктивы отсутствует у жертвы потому, что предполагаемое орудие убийства, пресловутый ремешок, оказалось настолько стремительным, что кровь просто не успела поступить в соответствующую область. Однако, если бы дело обстояло действительно так, на шее должна была бы остаться странгуляционная борозда, чего не наблюдается и никоим образом никак не может быть проинтерпретировано наблюдаемое в действительности. Далее в приговоре вообще не упоминается состояние легких покойной, а наличие кровавой слизи в дыхательных путях возводится к якобы имевшим место ударам по носу. Это совершенно абсурдно, потому что в данном случае мы имеем дело с типичной для любого мертвого тела реакцией.
Катя Лаванс взяла протокол о вскрытии и пролистала его.
— Причину подобных спекулятивных размышлений можно найти в девятом параграфе протокола о вскрытии. Я цитирую: “Из правого уха вытекает жидкая кровь”.
Она сделала паузу и посмотрела на судей.
— Как показал один из допрошенных вчера чиновников, при переворачивании и при транспортировке мертвого тела происходит носовое кровотечение. А откуда потечет кровь, если труп лежит на спине? Из ушей! Потом тело омыли и сфотографировали, а приступив к вскрытию, обнаружили при внешнем осмотре уже упомянутую кровь в правом ухе. — Катя покачала головой. — Ошибка просто элементарнейшая!
Она резко бросила протокол на столик, и Ансгар Клейн на миг испугался, что она собьет графин с водой.
— Кроме того, я не могу понять, как тогдашние судебно-медицинские эксперты и представители прокуратуры посмели настаивать на витальной природе всех без исключения увечий, то есть на том, что все они были нанесены покойной еще при жизни!
— Минуточку! — Судья не преминул воспользоваться паузой, нарочно сделанной Катей, чтобы ей задали наводящий вопрос. — Значит, кровоизлияния могли возникнуть и посмертно?
— Да, разумеется. Это впервые сформулировано Шульцем в 1896 году и входит с тех пор в азбуку судебно-медицинских познаний, считается стопроцентно доказанным, непреложным фактом! Тот факт, что кровь трупа не застывает на протяжении нескольких часов после смерти, стал темой диссертации, защищенной в Ростоке в 1937 году Тео Штейнбургом, название которой гласит “Возникновение странгуляционной бороздки в ходе транспортировки мертвого тела”, и в последний раз доказан в кандидатской диссертации Шляйера “Факторы текучести трупной крови”. Автореферат диссертации был опубликован в 1950 году в Ганновере и, следовательно, ее выводы должны были быть учтены уже в ходе первого процесса.
— А как различают увечья, нанесенные при жизни и по смерти?
— Их невозможно отличить друг от друга. Если увечье причинено в первые часы после смерти, то в дальнейшем выявить эту разницу уже нельзя. Поэтому весьма сомнительна гипотеза о связи гематом в области шеи непременно с удушением, они могли возникнуть и после смерти, особенно если учесть, что тело подвергалось серьезным воздействиям, а именно — попыткам реанимации, транспортировке на машине, падению в кустарник, пребыванию на голой земле, влиянию погодных факторов.
— Не могли бы вы поподробнее рассказать нам о гематомах, — спросил Ансгар Клейн.
— Речь идет о высыхании кожи, что, разумеется, типично и для случаев с удушением. Однако высыхание может быть вызвано самым незначительным внешним воздействием, что доказал уже Иоганн Людвиг Каспер в своем “Карманном атласе по судебной медицине”, Берлин, 1860 год. Каспер указывает, что высыхание кожи может возникнуть даже, например, при обтирании тела грубой фланелью.
— Это трудно назвать вновь открывшимся фактором, — заметил судья.
— Вот именно, — не без раздражения подхватила Катя Лаванс. — Все, что я говорю, вполне могло быть сказано уже тридцать лет назад. Однако, как мне представляется, это свидетельствует не столько против моего анализа, сколько против выводов, сделанных в ходе первого процесса и преподнесенных в качестве непреложных фактов.
— Продолжайте, пожалуйста, госпожа доктор Лаванс.
— Тело покойной, в некий определенный момент ставшее именно мертвым телом, было с дороги сброшено в кусты и упало там, как свидетельствуют фотографии, не на землю, а на нижние ветви, приняв при этом положение, напоминающее букву “Y” и повторяющее развилку ветвей. Начавшееся трупное окоченение привело к небольшим изменениям в положении тела, что дополнительно усилило процесс высыхания кожи, особенно в наличествовавших погодных условиях, характеризовавшихся повышенной влажностью; в метеосводке на тот день значились утренняя роса и небольшие осадки.
— Вы говорите об этих процессах исключительно в предположительной форме.
— Нет. Пройдя надлежащую подготовку, такое знаешь наверняка. Но в доказательство того, что у мертвого тела, находящегося в таком положении, должно возникнуть высыхание в области шеи, равно как и высыхание в форме буквы “Y”, я провела в морге восточно-берлинской больницы серию опытов с тамошним материалом, результаты которых зафиксировала на снимках и готова предоставить в распоряжение суда.
Судья огляделся по сторонам, и соседи по судейскому столу, и представители прокуратуры покивали, и он попросил эксперта показать снимки. В зале выключили свет, Ансгар Клейн запустил проектор, и на экране появилась первая пара снимков из серии, сделанной Катей Лаванс. То есть не на экране, а на боковой стене, у которой стоял стол обвинения. Все в зале, вытянув шеи, принялись смотреть во все глаза. Катя Лаванс вспомнила недавний вечер во Франкфурте, когда она демонстрировала адвокату плоды своих трудов, и воспоминание это оказалось смутным и далеким. Теперь я ему разонравилась, горько подумала она и начала давать пояснения.
— Здесь представлены результаты первого опыта по высыханию кожи из целой серии, которая будет продемонстрирована далее. Трупы в моих экспериментах лежали в лабораторных условиях от двенадцати до четырнадцати часов каждый, Мария Гурт пролежала в естественных условиях около сорока пяти часов. Первым идет тело двадцатитрехлетней женщины. Через пять дней после смерти ей при температуре в десять градусов по Цельсию был подложен под затылок камень и в такой позе она оставалась на протяжении двенадцати часов. Через три часа были сделаны черно-белая фотография формата 13x18 и цветная фотография формата 6x6