После хвастливого монолога Ильи идет такая сцена. Алексей не хочет участвовать в деле, он просится с отчаяния отпустить его в солдаты. Все эти сцены взаимосвязаны друг с другом, находятся в определенной сцеплении, взаимоосвещают одна другую. И вот уже на другой странице Илья жалуется на детей Ульяне: Петр работает без задора, Никита — убогий и слабый человек, на Алексея тоже мало надежды. И у читателя уже закрадывается сомнение: был ли искренен Илья в своем ярком монологе или он, принимая желаемое за действительное, хотел подбодрить своих не очень надежных наследников.
Эти сцены, очень динамичные и напряженные, как бы подводят итоги прошлого и намечают дальнейшие тенденции развития образов. Далее до конца этой части развертывается система контрастных сцен: почти до смерти избили Алексея. Первенец Петра, которого так ждал Илья, умер от угара. Никита, поняв, какие преступления совершают брат и отец, собирается бежать в монастырь. Нет, плохой предсказатель Илья Артамонов! Жизнь развивается совсем не так, как он хотел.
Вообще Артамоновы обычно ошибаются, когда пытаются взглянуть в будущее. Через много лет после гибели Ильи старшего Петр, разорвав с Ильей младшим и чувствуя себя уже не деятелем, а зрителем, смотрит с надеждой на сына Якова: «Было приятно видеть, что Яков понимает дело». Вся дальнейшая бесславная биография Якова показывает, какое это было тяжелое заблуждение.
Этим способом сопоставления отдельных сцен без открытого вмешательства автора Горький пользуется и во многих других случаях. Он, например, на протяжении всего романа дает параллельные картины роста фабрики, роста «дела» Артамоновых, и роста рядом фабричного кладбища. Убедительное сопоставление! Оно играет немаловажную роль в сцене драматического спора между Петром и его сыном.
Таким образом, Горький не подсказывает прямолинейных выводов своим читателям. Писатель рассчитывает на активного, вдумчивого читателя, который сам сделает выводы, вникнув в систему образов, сопоставив отдельные сцены, вслушавшись в голоса героев, проанализировав обобщенные эпизоды.
Нередко Горький использует для характеристики персонажей, для выявления их внутренней сущности так называемую систему призм. Горький дает какой-нибудь один факт, одно событие и показывает, как по-разному реагируют на него разные люди. Ограничимся одним примером. В начале второй части идет разговор об отказе Никиты от своей доли наследства в деле Артамоновых. Петр ворчит: «Что за подарки!» Алексей обрадовался — зачем деньги монахам, лучше они пойдут в дело. Наталья умилилась — ей кажется, что Никита этим искупает несуществующую вину свою перед родом и одновременно дает приданое ее дочери Елене. Как ярко раскрываются характеры разных людей в этой сцене!
Композиция и сюжет романа определяются той последовательностью событий и действий, в которой с наибольшей яркостью и полнотой выявляются типические характеры. Как известно, Горький рассматривал сюжет как двуединый процесс: он не отделял событий от характеров, а брал их в органическом, взаимопроникающем и взаимообуславливающем сочетании.
Роман разделен на четыре большие части. Повествование ведет автор. Однако рядом с ним в каждой части как бы присутствует один из героев, глазами которого автор смотрит на многие события и других героев. Наиболее сложна первая часть. В сонный городок Дремов вторгается незнакомая семья Артамоновых.
Горький показывает, как дремовцы рассматривали Артамоновых, поражаясь и удивляясь, открывая в них незнакомые черты. Угол зрения дремовцев оказался наиболее выгодным для показа зачинателей дела. В первой части дается точка зрения то одного героя, то другого.
Иначе построены вторая и третья части романа. Многие события изображаются в них через призму восприятий Петра. Этот герой не столько «ведет» сюжет, сколько события ведут его, он не определяет ни их движения, ни их направления.
Интересно композиционное обрамление третьей части: в начале рассказывается о пьяных кутежах Петра на ярмарке. Его образ даже несколько оттесняется образом Алексея, который произносит «программные» речи. В конце части Петр заявляет, что он ничего не понимает в деле и хочет отойти от него. «Живите, как хотите», — говорит он родственникам.
В четвертой части эстафета повествования передается Якову. Он еще меньше, чем отец, увлечен делом, он смотрит на него как бы со стороны и замечает часто и такое, что не видят ни Алексей, ни Мирон. Только в самом конце романа события раскрываются вновь глазами уже умирающего Петра.
Роман построен так, что от части к части все меньше Артамоновых участвуют в деле. В первой части умер Илья, ушел в монастырь Никита. Во второй части показан разрыв Петра с сыном Ильей, навсегда ушедшим из семьи. В конце третьей части Петр сам отстраняется от дела. В четвертой части умирает Алексей, умирает Никита, погибает Яков. Роман завершается сценой умирания Петра. Из активных деятелей семьи Артамоновых остаются лишь двое: Мирон и Илья младший, символизирующие полярные силы истории.
Следует отметить и еще одну особенность композиционного построения романа. Горький создает немало легко сопоставимых ситуаций. Отдельные звенья романа построены так, что читатель невольно сопоставляет их с другими, в которых участвуют уже другие герои, но они решают в чем-то сходные задачи, решают их по-своему, не повторяя своих предшественников. Такое расположение материала дает возможность не только сделать сопоставление, но глубже выявить характеры действующих лиц в процессе этих сопоставлений.
Весь роман представляет собой, условно говоря, прозрачную структуру. Он легко изнутри просматривается читателем. Стоит, например, сопоставить сцены смерти всех Артамоновых, сцены, рисующие отношения их к женщинам, сцены убийства некоторыми из них людей или попыток несовершенных убийств, сцены праздников, в которых они участвовали, — стоит сопоставить эти картины, и пред читателем еще ярче раскроется процесс социальной и нравственной деградации основных героев знаменитого романа.
Некоторые стилевые особенности романа помогают глубже выявить его идейно-композиционные особенности. Устойчивые словесные формулы и выражения в романе не только повторяются в разных ситуациях, наполняясь многопланным смысловым звучанием, но, становясь метафорами, несут дополнительную идейную нагрузку. Так, например, слово «дело» из названия романа перешло в текст и стало здесь жить большой и своеобразной жизнью, как бы прошивая собой разные звенья повествования. Это слово стало ярким и образным, оно наполняется в различных местах контекста дополнительными оттенками содержания. Горький как бы стремится раскрыть все его возможности. Чаще всего слово «дело» употребляется как обозначение предприятия Артамоновых или их торгово-промышленной смекалки.
Прежде всего само отношение разных героев к делу раскрывает глубинные основы их характеров. Задорно и смело, с деловой хваткой говорит о нем Илья Артамонов. Его умением «крутить дело» восхищаются старые ткачи. Им кажется, что он любит дело и дело любит его.
Алексей после смерти Ильи «взял на себя наиболее легкую часть дела», он полагает, что «дело надо делать шутя», он пылает «ненасытной жадностью к игре делом».
«Главное — в деле», — думает Петр, но дело для него — медведь, «оно облапило и держит».
А для Тихо1на Вялова «дело, как плесень — своей силой растет». Это определение вызывает гнев Петра: Вялов смеет утверждать, что дело растет своей силой, а не управляется разумом хозяина.
В романе нередко вспыхивают дискуссии на тему о существе дела. Илья младший не желает принимать участия в деле. Изменяется уже и отношение рабочих к делу. Они теперь говорят: «Которое дело чужими руками строится — это вредное дело, его надо изничтожать». Умирающий Петр в конце романа с ненавистью говорит: «А дело Мирошка сосет».
Артамоновы убеждены, что нормы их поведения в обществе должны определяться делом, а не какими-либо другими соображениями.
«Дело вражды не любит», — поучает умирающий Илья детей, советуя им жить дружно. Когда Петр безобразно кутил на ярмарке, Алексей упрекал его не в том, что он вел себя безнравственно, а лишь в том, что он мог положить тень на дело.
Особенно большую роль играет это слово для раскрытия внутренних противоречий в душе Петра. С одной стороны, он хочет верить, что дело — это главное занятие его жизни. Он требует уважения к делу со стороны окружающих. «У меня дело», — упрекает он жену, противопоставляя серьезное, как ему казалось, занятие женским капризам, не видя страданий самого близкого человека, заслоняясь делом от человеческих переживаний. Он готовит детей к управлению делом. Какие бурные чувства вызвал в нем сын Илья, заявив, что он не намерен заниматься делом! Более гневным читатель не видел его на всем протяжении романа.
С другой стороны, дело для Петра давно уже соединяется с ощущением однообразия и скуки, с собственной душевной неустроенностью, с дерзостью рабочих. Теперь уже Петр пытается заслониться делом от собственных тяжелых переживаний (например, после кутежа на ярмарке). Он уже должен убеждать сам себя в том, что дело — самое важное занятие в жизни. Однако в нем самом живет сознание, что он лишний в деле. Он сам отказывается от участия в нем. И вот итог жизни: Петр ощущает, что «всю жизнь прожил, запряженный в каменные оглобли дела, в дыму забот, не испытав никаких радостей».
Кроме дела своей фабрики, он никакого другого дела не мог себе представить. Когда Мирон заговорил о русско-японской войне: «Дело надо было начинать в союзе с англичанами», — Петр даже не смог понять, о каком деле могла идти речь.
Маркс говорил, что в капиталистическом обществе происходит страшный процесс отчуждения дела от людей. Горький показал этот процесс в своем романе. В частности, он создал обобщенно-символические персонифицированные образы дела.
«Дело шумно росло, — пишет Горький, — смотрело на хозяина сотнями глаз, требовало постоянного напряженного внимания». Этот метафорический образ на дальнейших страницах романа дополняется другими образами. Вот уже для Петра дело выступает в образе медведя, вот он чувствует себя запряженным в каменные оглобли дела. Вместе с тем, он видит, как рабочие на его фабрике «ткали бесконечную ткань дела».