– Не слышу уверенности в голосе, – подметил Рылеев. – Ладно, сам разбирайся со своей семьей. Сегодня отдыхай, можешь расслабиться, завтра – за работу. Изменятся обстоятельства, появится свежая информация – немедленно докладывай. И не грусти, майор, заграница – это еще не ад…
К вечеру в «Зеркальном карпе» собралась толпа. Не сказать, что ходили по головам, но зал был полон. Работала вентиляция, поглощая запахи пота и табачного дыма. В полумраке играла цветомузыка, переливались огни в такт ритму. Из колонок звучали музыкальные произведения какого-то местного вокально-инструментального ансамбля – песни и аранжировки были довольно скучные. Хихикали женщины, мужчины сдвигали бокалы. Пили пиво, шнапс, яблочное вино. Народ разбился на компании, между столиками сновали официантки. На танцплощадке переминались несколько пар – двигались скованно, с какими-то приклеенными к губам улыбками. Ужин произвел фурор – сегодня к капусте подавали свиные ребрышки. Михаил достал из кармана сигареты. Намек поняли – подбежала знакомая официантка, смахнула на поднос грязную посуду, водрузила на столешницу пепельницу. Михаил с наслаждением курил, пил мелкими глотками теплый эрзац-кофе. Дело с продуктами в этой стране обстояло как-то странно – чего-то хватало, чего-то нет или качество не выдерживало критики. Голоса в помещении становились громче, музыка пошла ритмичнее. Приходили новые люди, занимали последние пустующие столики. У барной стойки толпились завсегдатаи, потом все вдруг куда-то исчезли. Михаил допил кофе, раздавил в пепельнице окурок. Окружающая обстановка уже не вызывала неприятия. «А кто-то здесь всю жизнь живет», – возникла смешная мысль. Не сказать, что обстановка стала нравиться, но начинал к ней привыкать. Шатенка через столик задумчиво смотрела в его сторону. Партнер ей что-то говорил, она кивала, а сама непрерывно косила взгляд на незнакомого мужчину. «Сегодня отдыхайте, расслабьтесь», – вспомнились слова Рылеева. Улыбка поползла по лицу. «Штирлиц просыпается с тяжелого похмелья. В доме всё вверх дном, пустые бутылки, на разбитой люстре – красный флаг. Голые девицы в постели. На тумбочке записка: «Юстас – Алексу: поздравляем с выполнением важного задания, разрешаем расслабиться…» Шатенка приняла его улыбку на свой счет: тоже украдкой улыбнулась. Ее томила надоедливая компания.
Михаил положил под пустую чашку купюру, поднялся, чтобы уйти. Но отправился почему-то к барной стойке, вскарабкался на высокий табурет. Бармен встретил незнакомое лицо любезной улыбкой. Посетитель кивнул на бутылку кубинского рома, венчающую винную галерею. Бармен плеснул в приземистый бокал темно-золотистую жидкость. «Расслабляться» следовало осторожно. Он потягивал жидкость со странным (но неплохим) вкусом, обозревал из-за плеча наполненный зал. В голове приятно зашумело. Поднялись шатенка с упитанным спутником, двинулись к выходу. Толстяк продолжал без умолку трещать, шатенка, косясь на мужчину у барной стойки, вздохнула. Михаил отвернулся, уставился на шеренги разнокалиберных бутылок. Вряд ли все это имелось в продаже – так, для красоты. Усилился шум за спиной, смеялись женщины. Еще одна забавная мысль: «Сейчас Штази подсунет девицу – чтобы опоила, соблазнила, а ночью выведала государственные секреты. Любимое развлечение всех спецслужб мира – и КГБ не исключение. Не гнушаются даже под друзей подкладывать шлюшек…»
На соседнем барном стуле кто-то обосновался, соприкоснулись плечи. Что и требовалось доказать. Он скосил взгляд… и несказанно удивился. Рядом сидела Марта Киршнер и с иронией смотрела на майора. Да еще какая Марта Киршнер! От нее приятно пахло – не сомнительными духами немецкого розлива, а французскими! Белокурые волосы распущены, ресницы подкрашены, алели губы – не вульгарно, что сразу бы оттолкнуло, – а в меру, с тонким знанием дела. Деловой костюм сменился на бежевую тройку, блузку с вырезом. На коленях у молодой женщины покоился свернутый плащ. Рядом на крючке висела дамская сумочка, в которой могло находиться что угодно – от записывающей аппаратуры до «браунинга» с патроном в стволе. Сходство с Барбарой из «Штирлица» усилилось, но это была другая Барбара – продуманная и улучшенная. «Чего я опасаюсь? – вдруг подумал Кольцов. – Разве не одно дело делаем?»
– Неожиданно, – признался он. – Умеете производить впечатление, Марта, – я даже не слышал, как вы подошли… Решили расслабиться после тяжелого трудового дня? Кстати, вы очень привлекательны в этом образе… – Он все-таки смутился, не стал продолжать.
– Спасибо, Микаэль, – Марта улыбнулась – получилось загадочно и как-то тревожно. – Забавно, что вы тоже сюда пришли. Я часто бываю в этом заведении, отдыхаю после работы…
За спиной гремела музыка, веселились люди, но это не мешало разговаривать. Молодая женщина находилась в неприличной близости, он тонул в ее глазах, купался в изысканном аромате буржуазной парфюмерии. Провокация? Или стулья стояли слишком близко? Эта женщина могла быть разной – следовало признать. В то, что Марта оказалась здесь случайно, майор не верил. С другой стороны, Марта не походила на человека, находящегося на работе. Она отыскала взглядом бармена, щелкнула пальцами. Парень дернулся, схватил с полки початую бутылку джина, плеснул в бокал, сверху залил тоником и услужливо придвинул к Марте. Парень даже побледнел. Частично ее слова подтверждались: в «Зеркальном карпе» Марту знали – знали, что она пьет и где работает. Бармен тактично отступил, и вокруг парочки образовался вакуум.
– Прозит, Микаэль, – бокалы сдвинулись. Марта пила аккуратно, мелкими глотками, при этом, не скрывая интереса, поглядывала на собеседника. Становилось неуютно. Но что-то занимательное в этом было. Марта поставила бокал на стойку, повернула голову. Она разглядывала майора КГБ как некое учебное пособие, а майор разглядывал ее.
– Не возражаете, если вместе посидим? – вкрадчиво спросила молодая женщина.
– Буду польщен. – Михаил улыбнулся – учтиво и ни к чему не обязывающе.
Молодая женщина это оценила – и стала еще на пару дюймов ближе, что, впрочем, не мешало повторно приложиться к напитку. Марта расслабилась, как-то обмякла, по ее губам блуждала улыбка. Михаил кивнул бармену – парень подскочил, добавил ром в бокал. Творчество братского кубинского народа нареканий не вызывало – напиток был густым, терпким, организм принимал его с охотой.
– Хотите поговорить о работе, Марта? Или есть другие темы?
Молодая женщина тихо засмеялась, в ее глазах было что-то от лукавого.
– Хорошо, Микаэль, давайте поговорим о работе. Вы же не думаете, что мы не знаем о человеке по имени Людвиг Эберхарт?
Тревожно сжалось сердце. Марта внимательно следила за его реакцией, слегка приоткрыла обведенный помадой ротик. Сохранить невозмутимость Михаилу труда не составило – и не такому обучали.
– Не волнуйтесь, Микаэль, Вайсман ничего не сказал. Он держался на допросе изо всех сил, и мы смилостивились, не стали его мучить. Судя по всему, этот человек действительно тот, за кого себя выдает. Информация пришла из других источников. Если позволите, не буду их называть.
– Дело в том, Марта, – Кольцов решил пойти ва-банк, – что в Штази есть человек, сливающий информацию вашим западным коллегам. Если вы такие информированные, то не можете об этом не знать – во всяком случае, подозревать.
Дрогнули губы – и это не укрылось от внимания. Тень скользнула по лицу молодой женщины. Марта поправила пальчиком сползающий на глаза локон, приложилась к бокалу.
– Ваша организация тоже информирована, Микаэль. Это не факт, а только подозрение, имеющее, впрочем, под собой основания. Не волнуйтесь, о Людвиге Эберхарте известно только мне и еще паре лиц из руководства, которых трудно заподозрить в предательстве. Даже сотрудники моего отдела этих сведений не имеют. И знаете что? Скажу вам по секрету… – горячие женские губы буквально касались уха, словно пытаясь попробовать его на вкус, – я не шпионка БНД, я верой и правдой служу народу и правительству ГДР…
Она отстранилась и засмеялась. Со стороны могло показаться, будто мужчина с женщиной беседуют на интимные темы. Подбежал бармен, реагируя на «тайный» знак, наполнил бокал Марты.
– Спасибо, Эрнст, ты сегодня такой милый… – Она показала зубы – белоснежные, идеальные.
Бармен вымучил улыбку, отодвинулся подальше.
– Самое смешное, что это правда, Микаэль. Доказательств нет, примите как данность. Утечка информации идет, мы в курсе, и специальные структуры к этой личности подбираются. Поэтому зачастую наши люди работают втемную, не имея полных данных. Герр Лунке описал мне создавшуюся ситуацию, дал указания. Этому человеку можно доверять. Он член партии СЕПГ, много лет на руководящих должностях, предан душой делу построения социализма – и это не просто дежурные слова. Еще семнадцатилетним мальчишкой он провел неделю в застенках гестапо, чудом выжил, и теперь человека надежнее герра Лунке я просто не знаю. В Западный Берлин идем послезавтра утром. Не удивляйтесь, я тоже участвую в операции. Кроме нас с вами, границу пересекут Отто Вайсман и Уве Хогарт. Вайсману придется изменить внешность – впрочем, это не проблема. Страховать и держаться на расстоянии будут Клаус Майнер – вы его уже видели – и еще один наш сотрудник – Вилли Брандт.
– Надеюсь, однофамилец? – усмехнулся Кольцов. Видный политический деятель Вилли Брандт с 69-го по 74-й год являлся федеральным канцлером ФРГ и до сих пор возглавлял социал-демократическую партию Германии.
– Для Вилли это пожизненное проклятье, – ухмыльнулась Марта. – Можете представить, сколько шуток и колкостей перепало на его долю. Клаус и Вилли перейдут границу через несколько минут после нас, в их задачу входит обеспечение безопасности.
– Не много ли людей? – засомневался Кольцов.
– Нет, – качнула головой Марта. – Обычная ситуация – двое идут, двое страхуют. Вы и Вайсман – фигуры дополнительные, форс-мажорные, так сказать, давайте без обид, Микаэль. Если возникнет ЧП, лишние люди не повредят. Процедура отработанная.