– Да. Этой квартирой мы пользуемся несколько лет, у Герберта хорошие отношения с соседями, дружит с местными мальчишками. Странно, Клауса и Вилли до сих пор не видно… Ладно, они и не обязаны здесь торчать…
Чувство опасности еще не возникло, но беспокойство уже давало о себе знать. Скверно, когда не можешь сам контролировать ситуацию, а вынужден полагаться на зарубежных коллег! В подъезде неприятно пахло. Короткая лестница, за ней тянулся коридор с проходами в квартиры. «Впередсмотрящие» уже дошли до нужного места. Проживали здесь явно не сливки общества. За стенкой плакал ребенок, играла музыка – всесокрушающий и всепогодный «Бони-М». На верхнем этаже стучал молоток, ворчала женщина. Звуки шагов отдавались от пола, покрытого кафельной плиткой. «Как в морге», – подумал Михаил.
Нужная квартира располагалась почти в конце коридора. Дверь солидная – и то ладно. По инерции продолжали движение – из квартиры напротив вышел пожилой мужчина, настороженно уставился на незнакомцев. Марта вульгарно засмеялась, схватила Кольцова за локоть.
– Фу, Фриц, замолчи, ты такой пошлый… – проговорила она и ненавязчиво потянула его дальше, за угол.
Михаил подыграл, притворился пьяным, зашатался, забормотал: «О, да, да, дорогая…» – и буквально вытолкнул женщину из коридора. Похоже, переиграли. Мужчина поморщился, сплюнул и, прихрамывая, двинулся к выходу. Прижавшись к стене, они дождались, когда затихнут шаги.
– Хватит, повеселились, – проворчала Марта, потирая отбитое о стену плечо.
Пожилой господин покинул здание. Марта высунула из-за угла нос. Что-то было не так, и она это чувствовала. Обострились, побелели скулы. Марта толкнула дверь в квартиру. Прихожая была обклеена унылыми обоями. Шкафчик для одежды, полка для обуви – больше ничего. Молодая женщина посторонилась, пропуская Кольцова, заперлась. Приложила ухо к двери, выждала. Дверной глазок отсутствовал, зато имелся стальной запор, перекрывающий косяк. За коридором открылась просторная комната, лишенная элементарных удобств. Стулья, стол, старая железная кровать, телевизор «Грюндиг», помогающий коротать тоскливые вечера шпионов.
Навстречу бросился Отто Вайсман – побледневший как смерть, с отвисшей челюстью. Что стряслось? В считаные мгновения все разбилось вдребезги и покатилось к чертовой матери!
– Это засада… – пробормотал Вайсман. – Нас переиграли… Мы вошли, а тут такое…
– Какое? – прорычала Марта. – Да в чем дело? Отойди, не мешай… – Она грубо оттолкнула Вайсмана. – Уве, что происходит, черт возьми?
Предательский страх вселился в душу. Что он вообще тут делал? Уве, с ногами забравшись на кушетку, снимал тяжелую картину пошло-эротического содержания – единственное украшение мрачной гостиной. Он что-то бормотал под нос, на простой вопрос не ответил. Михаил застыл посреди комнаты. Пространство озарялось дневным светом. В помещении было два окна с жалюзи, подоконники освещались солнечным светом – жалюзи были открыты. Марта бросилась к двери в дальней стене, сунулась в смежную комнату, очевидно спальню. Вернулась с недоуменным лицом, вопросительно уставилась на Уве. Вайсман с трясущейся челюстью мялся у входа в прихожую. За снятой картиной оказался сейф, встроенный в стену. Уве лихорадочно давил на кнопки. Дверца с отрывистым скрипом распахнулась. Он выхватил из сейфа увесистый «Глок», отливающий вороненым блеском.
– Заманили нас, товарищи, в мышеловку… – выдохнул он, спрыгнул с кушетки и испепеляющим взором уставился на Вайсмана.
Перебежчик трясся от страха. Он не был человеком беспримерного мужества. Оружия у членов группы не было. А теперь появилось. Хорошо это или плохо, вопрос интересный.
– Да что происходит, Уве? – взвилась Марта.
Сотрудник Штази кивнул на приоткрытую дверь в санузел. Из ванной комнаты просачивалась полоска света. Кольцов, находившийся ближе всех, распахнул дверь. За спиной глухо выругалась Марта. «Игра в шпионов», судя по всему, была непростая – с высокими ставками. Происходило то, на что спецслужбы идут крайне неохотно. Санузел был просторен – не чета крошечным ванным комнатам в Советском Союзе. На кафельном полу между ванной и унитазом лежали два тела. Один фактически покрыл другого. Тела принадлежали мужчинам среднего возраста. Один был одет в домашнее трико, рубашку поло, второй даже куртку не снял, не говоря уж про ботинки. Он и привел за собой убийц.
«Кто-то из них определенно Штраус, – мелькнула неуместная мысль у Михаила. – Композитор на букву “Ш”».
Крови на телах не было, как и за пределами ванной комнаты. Их вырубили мощными ударами, потом затащили в ванную, где и свернули шеи. Когда это произошло? Абсолютно неважно! Сотрудники спецслужб по обе стороны границы обладают колоссальным терпением!
– Это наши нелегалы… – спотыкаясь, пробормотала Марта. – Тони Браун и Герберт Штраус… Какого черта, товарищи? Этого не может быть…
«Может, – подумал Михаил. – Но основания для подобных действий должны быть убедительны».
Уве подбежал к окну, прижался спиной к стене, осторожно высунулся. Квартира находилась на первом этаже. Асфальтовую дорожку от здания отделяла полоса голого кустарника. Он долго всматривался, в итоге резюмировал:
– Не вижу никого. Где эти твари? Они точно здесь. Заманили в капкан…
– Может, ушли? – неуверенно пробормотала Марта. – Если не знают, что мы придем, то зачем караулить? Парней убили, сами ушли, затерев следы, чтобы не впутываться в уголовное расследование. БНД нужна огласка?
Надежда на то, что сотрудники БНД ушли, была слабой, но какой-то резон в ее словах имелся. Ровным счетом ничего не происходило! Уве на цыпочках вышел в прихожую, обернулся на пороге, растерянно глянул на Марту. Дурные предчувствия просто одолевали. Уве подкрался к двери, приложил к ней ухо. За пределами квартиры все было тихо.
– Так, слушайте, – прошептал оперативник. – Я иду первым, попробуем выйти через главный вход. Можно через задний, но один черт. Если это засада, то они контролируют все выходы, а заднюю дверь – особенно. Если все в порядке, разделимся, уйдем дворами, через два часа встречаемся на запасной квартире…
Уве повернул собачку, выскользнул наружу. Дверь на улицу в конце коридора была распахнута. Обманчивая тишина невольно расслабляла. Уве покрутился со стволом в руке, глянул за угол, где был проход к задней двери, сообщил знаками: выходите. Сам отправился по коридору. Михаил покинул квартиру первым. Ощущения – не передать, попал чекист в переплет на чужой земле… Марта тяжело дышала в затылок. Силуэт мелькнул в проеме – мужчина в коротком пальто и шарфе, закрывающем горло. Хотел войти, но передумал, спрятался в слепой зоне.
– Ни двигаться! – крикнули с улицы. – Бросайте оружие, ложитесь на пол, руки за головы!
Жильцов поблизости не оказалось – их счастье. Уве выстрелил в проем. «Глок» – оружие немощное. Правильно ли поступал Уве, стреляя? В обычной ситуации лучше сдаться. Но где гарантия, что и их не отправят в мир иной, как тех бедняг? На улице тревожно перекликались люди.
– Бегите к черному ходу! – крикнул Уве, прижимаясь к стене. – Быстрее! Догоню!
Ничего другого не оставалось. Парень оказался с характером, хотя на вид и не скажешь, что он таковым обладает. Уве продолжал стрелять, чтобы не совались. Крики на улице усилились. Вайсман первым бросился за угол, припустил по коридору. Побежала Марта, споткнулась. Михаил схватил ее за талию, стал поднимать. Молодая женщина стала ругаться, произошла заминка. Мимо пролетел разгоряченный Уве, проорал что-то в духе: «Вы еще поцелуйтесь!» Марта заспешила за ним, Михаил, наступая ей на пятки, бросился следом. Снова не повезло. Вайсман вылетел на улицу, отбросив дверь. Вывалился Уве – и сразу загремели выстрелы! Ждали пришельцев, приготовили торжественную встречу. Происходящее меньше всего напоминало шпионские игры. Снаружи кричали люди, выстрелы не смолкали. Стреляли не из «Глока», отчетливо частил израильский автомат «Узи». Оружие компактное, легко переносится под плащом.
Марта не успела выбежать на улицу, Михаил схватил ее за шиворот, поволок обратно. Она отбивалась, долго соображала, чего он хочет. Мысли метались, как взбесившиеся белки. Это был классический капкан. Противник со всех сторон. Оружия нет, да и толку от него? Умирать, наверное, рано, сдаваться тоже не хотелось. Вооруженное сопротивление представителям законной власти, фальшивые документы – пожизненный тюремный срок в старушке Европе, и никакой Андропов не вытащит из дерьма…
– В квартиру! – ахнула Марта. Решение просто блестящее, но больше некуда.
Уследить за молодой женщиной было сложно – ее вынесло в коридор, закружило. По счастью, парни из БНД еще не проникли в коридор, тянули время, чтобы не попасть под пулю. Марта вбежала в квартиру, Михаил – следом, заперся, задвинул засов. Дверь была крепкой, лишнюю минуту продержится под дружными ударами… Он выбежал в комнату, Марта обогнала, зачем-то кинулась в ванную. Прижало по-маленькому? В происходящем отсутствовал смысл, все равно возьмут – и неплохо, если живыми. Михаил подбежал к окну, отогнул жалюзи. Во внутреннем дворе рос кустарник, чернели голые клумбы. Справа – крыльцо, на которое нелегкая вынесла Уве и Вайсмана. На бетонном возвышении лицом в небо лежал Уве Хогарт. Его грудь заливала кровь, он получил в упор целую очередь. Но еще не умер – конвульсивно вздрагивал, ломая ногти о бетон.
Вайсман угодил в объятия бывших коллег – спрыгнул с крыльца, его схватили двое в сером, стали избивать. С губ сочилась кровь. Перебежчик вырвался, побежал. Но ноги запутались, он больно ударился плечом об асфальт, взвыл от ослепительной боли. Подбежал крепыш с искаженным лицом, стал ожесточенно пинать. Беднягу схватили под мышки, куда-то поволокли. Мужчину стало рвать кровью. «Значит, не предатель, – мелькнула недоуменная мысль. – Не стали бы избивать своего лазутчика…»
– Микаэль, сюда! – крикнула из ванной Марта.
Кольцов бросился на зов. Марта перелезла через тела, забралась в ванну, стала трясти увесистый бак, подключенный к электрической сети. Повального подключения к горячему водоснабжению, как в СССР, за рубежом не было, для нагрева воды использовались бойлеры. Бак был приварен к жестяной плите, а та крепилась к стене болтами. Марта стала пытаться открутить руками болт, сдирая кожу на пальцах.