– У них прямая телефонная связь с Восточным Берлином?
– Опосредованная. – Марта не заметила иронии. – Звонят нашим нелегалам в Западную Германию, конкретно в столицу Бонн. У тех есть связь с товарищами на Вальдштрассе, 42, где, если знаешь, размещается ваше посольство. А уж оттуда сообщают в Берлин. Схема сложная, но процесс можно ускорить, если информация срочная.
Принесли пиво с орехами, водрузили кружки на специальные подставки. Лучше бы не пробовал – расстроился. Лучшего пива в жизни не пил! Густое, терпкое, до неприличности вкусное. Не может быть такого пива! Стало стыдно за свою страну, и оскорбительное выражение «ослиная моча» уже не казалсь преувеличением.
– Что-то не так? – заметила Марта. – Ты редко меняешься в лице, но сейчас ты это сделал. Пиво старое? – Она глотнула напиток, пожала плечами. – Нет, нормальное.
– Вспомнил что-то грустное, – объяснил Михаил. – Пиво хорошее, не хуже, чем в моей стране.
Выпивать на работе еще не доводилось. Но все когда-то случается. Все произошло внезапно. Во двор дома, где запрещалась стоянка автомобилей, въехала полицейская машина, за ней еще одна, обе встали у фонтана. Сотрудники в форме стали высаживаться из салонов, потянулись в подъезд, доставая оружие. Подошла еще одна машина – смутно знакомый фургон «Фольксваген». Не он ли стоял на Рупенталь? Из салона вышли трое в штатском. Эти никуда не спешили. Седоватый мужчина в короткой куртке прикурил от зажигалки «Зиппо», прошелся взглядом по окнам.
– И эти провалились, – убитым голосом прошептала Марта. – Не могу поверить…
«Да здравствует пиво душистое», – невесело подумал Кольцов. Отправься они сразу в дом, сейчас бы стало невесело. Но радоваться не хотелось. Из фургона выбрался еще один персонаж – рослый, светловолосый. Он подошел к седому, что-то спросил. Собеседник разразился ответной тирадой. Михаил с усилием сглотнул – в горле образовался ком. Марта сдавленно ругалась по-немецки – увлеклась, и официант, оказавшийся неподалеку, стал поглядывать на нее с опаской.
– Тише, фрау Киршнер, тише! – зашипел Кольцов. – Держи себя в руках, уже ничего не сделаешь.
– Убила бы собственными руками… – Марта сбавила обороты. – Это же Клаус Майнер, неужели не видишь?
– Вижу, Марта, и это многое объясняет.
– Бедный Вилли… – она не унималась. – Не хотела бы я оказаться на его месте…
Из дома вывели мужчину с окровавленным ртом. Руки были скованы наручниками. Он припадал на ногу, морщился. Клаус не прятался, стоял, сунув руки в карманы куртки, ехидно улыбался. Задержанный узнал его, не поверил глазам, даже приостановился. Но, получив толчок в спину, отправился дальше. Полицейский не церемонился, грубо пригнул голову задержанного, с силой втолкнул на заднее сиденье автомобиля. Сотрудники расселись по бокам, водитель развернул машину, двинулся к выезду на Хаузэрштрассе.
– Это Эрик… – прошептала Марта. – У него недавно сын родился, почти всю беременность жены провел на нелегальном положении… Я его убью… – Марта стиснула ручку кружки, чуть не расплескав пиво. – Видят боги, я его убью…
– Спокойнее, товарищ, – Кольцов нахмурился. – Где твоя холодная голова? Лишняя эмоциональность еще никому не помогала. Успокойся, не смущай отдыхающих. Сидим и смотрим.
Она уставилась на спутника, как будто он и был корнем зла. Потом опомнилась, как-то сникла. Клаус Майнер проводил насмешливым взглядом отъезжающую машину, продолжил беседу со старшим офицером. В квартире работала группа. Двое сотрудников в штатском направились в дом. Один был неприметен, другой обладал крепким сложением, квадратной челюстью и нависающими над глазами надбровными дугами. Кольцов мысленно окрестил его «человеком позднего палеолита». Клаус и седой остались у машины. Из подъезда вышли двое полицейских. Один остался на крыльце, закурил, другой отправился разбираться с местными жителями, желающими знать, почему потревожен их покой. Марта немного успокоилась, отхлебнула из кружки.
– Обрати внимание, – сказал Кольцов. – Клаус Майнер ведет себя как равный среди равных. Не заискивает перед работниками БНД, не пытается заслужить их снисходительность. За ним не присматривают – на случай, если сбежит. Пожилой офицер спецслужбы общается с ним как с подчиненным, а не как с перебежчиком. Это явно бросается в глаза. Он не предатель, Марта. Он лазутчик, тайный сотрудник БНД или еще какой-нибудь уважаемой организации. Для них – герой, а не презренный предатель.
– Я не слепая, – огрызнулась Марта. – Но это не значит, что я его не убью. Не вздумай вмешиваться, Микаэль. Ты здесь чужак, ты почти никто – при всем уважении к вашей организации.
– Не будем ссориться, – миролюбиво предложил Кольцов. – Нас осталось только двое, и впереди полная неизвестность. Давно Майнер работает у вас в центральном аппарате?
– Месяца четыре… – Марта помялась. – Перевелся, если не ошибаюсь, из Дрездена, имел рекомендации, поощрения от начальства. С первого дня проявил активность, смекалку, работал допоздна, очень хотел понравиться коллегам.
– И это ему удалось, – кивнул Михаил. – Выходит, в БНД еще не разучились работать. Он точно не знал про Эберхарта? Подумай хорошо, Марта.
– Согласно инструкциям – нет. – Марта насупилась, как обиженный ребенок. – Личный состав опергрупп в эту тему не посвящался. Любознательность он, насколько помню, не проявлял. В группу, идущую в Западный Берлин, попал естественным путем… так мне казалось. Группу формировал герр Лунке, которого трудно заподозрить в измене… Но адреса наших явок он знал, знал Эрика, Герберта, Вилли Брандта… Подожди, он, кажется, куда-то собрался… – Марта напряглась, уставилась в окно.
Обыск жилища и оформление протоколов, похоже, доверили меньшим братьям из полиции. Стражи порядка еще не уезжали. У фонтана стояли две машины без опознавательных знаков – упомянутый микроавтобус и темно-серый легковой «Опель»-универсал. Майнер завершил беседу с человеком в штатском. Они пожали друг другу руки, седоволосый что-то бросил «человеку из позднего палеолита». Тот кивнул и направился к «Опелю», сел за руль. Клаус забрался на заднее сиденье. «Опель» начал движение задним ходом, развернулся и покатил к выезду на дорогу. Включился левый поворот. У выезда водитель остановился, стал ждать, когда освободится проезжая часть.
– Я пошла, – встрепенулась Марта. – Рассчитайся за пиво и тоже выходи. От заведения поверни направо, иди по тротуару, никуда не сворачивай…
– Минуточку, – опешил Михаил. – Обсудить ничего не хочешь?
Но она уже умчалась. Завсегдатаи пивной удивленно смотрели ей вслед. Поворот был неожиданный, что она задумала? Выбора Марта не оставила, инициатива принадлежала ей. И персоналу пивнушки ничто не мешало позвонить в полицию. Михаил сунул под кружку несколько мелких купюр и заспешил к выходу. Выбрался из заведения, повернул направо. Прошел метров семьдесят до следующего здания, достал сигареты, закурил. Прохожих на этой стороне дороги практически не было. У кромки тротуара стояли машины. Он сделал несколько затяжек, двинулся дальше. Заскрипели тормоза, и в двух шагах остановился подержанный красноватый «Фиат», подозрительно смахивающий на продукцию тольяттинского автозавода. Окно справа было открыто.
– Быстро садись, – перегнувшись через коробку передач, прошипела Марта, – и не задавай вопросов, ради бога, просто садись.
Вопросы вертелись на кончике языка. Выбросив окурок, Михаил забрался на переднее сиденье. Это было что-то новенькое. Идет на поводу у сумасбродной немки? Губы Марты были сжаты, скулы побелели от напряжения. Хрустнул рычаг передач, «Фиат» отъехал от тротуара, влился в поток машин.
– Ты увлеклась, Марта, – проворчал Михаил. – Хочешь, чтобы к шпионажу нам еще добавили срок за угон? Ладно, вопрос риторический. Как тебе это удалось?
– В школе не пропускала уроки, – фыркнула молодая женщина. – У этих машин не очень надежные замки, выламываются перочинным ножом. Потом их уже не закрыть, но это не важно. Перемкнула провода, что непонятного? – Она покосилась на витки проводов, торчащие из раскуроченной панели, чертыхнулась, пошла на обгон вяло ползущего желтого фургона.
– Владелец сообщит в полицию, – сказал Кольцов, – и у каждого сотрудника будет номер и приметы этой машины.
– Знаю. Поэтому работаем быстро, а потом бросим это корыто.
– Майнер уже далеко, как ты рассчитываешь его догнать? – Михаил вытянул шею, сместился влево, едва не уложив подбородок на плечо женщины.
– Веди себя прилично, – фыркнула Марта. – Этот квартал довольно протяженный, мы их догоним, если не свернут во двор.
И ведь догнали! Марта обошла пыхтящий грузовик, вырвалась на пустой участок дороги, где ничто не мешало прибавить скорость. Кольцов вцепился в ручку над головой – казалось, уже взлетали. Отпрянул пешеход, собравшийся было перейти дорогу. «Ступай к черту, идиот», – бормотала Марта, переходя на последнюю передачу. Едва не пролетели мимо серого «универсала»! Тот стоял на левой полосе, чтобы повернуть влево, пропускал встречные машины. Марта затормозила, отчего идущая следом «Хонда» чуть не смяла их машине зад. Ругнулся испуганный водитель, повертел пальцем у виска. «Фиат» пристроился к «Опелю», и возникло сильное желание сползти на пол. Но пассажир на заднем сиденье «Опеля» не оборачивался – он ничего не заметил. Дрожали пальцы на руле. Михаил с растущим недоумением поглядывал на спутницу. Марта вела себя странно, чересчур эмоционально для сотрудника спецслужбы. В этом деле просматривалось что-то личное. Возможно, он ошибался. На встречной полосе образовалось «окно». Водитель «Опеля» повернул, въехал на узкую, засаженную кленами улицу. Марта не успела – встречный «Мерседес» летел, как по гоночному треку. Какой же немец не любит быстрой езды? Маневрировать у него под носом было полным самоубийством – хорошо, что она это понимала. «Комета» промчалась мимо, Марта выжала газ – и идущему навстречу пикапу пришлось притормозить. «Универсал» далеко не ушел, его нагнали в следующем квартале. Михаил расслабился – дальше ехали размеренно.