С бывшим министром внутренних дел Н. А. Маклаковым, арестованным на следующий день, обошлись куда более сурово: по дороге в Петропавловку его зверски избили.
Белецкого, бывшего начальника Департамента полиции, тоже арестовали и заточили в крепость. Царское правительство было разгромлено. Подготовить отречение Николая II было поручено В. В. Шульгину, депутату Думы, антисемиту, известному своим резким выступлением против обвинителей Бейлиса, и бывшему председателю Государственной думы А. И. Гучкову. Советники убедили Николая, что ему нельзя оставаться у власти. «Если надо, чтобы я отошел в сторону для блага России, я готов на это», — сказал он. Он отрекся ради спасения родины в пользу брата Михаила, а не неизлечимо больного сына. Но Михаил тоже подписал отречение, тем самым положив конец трехсотлетнему правлению династии Романовых.
Между тем Грузенберг изучал пять томов, которые занимали секретные материалы по делу Бейлиса. Он узнал о незаконной слежке за присяжными, о переписке высших правительственных чиновников, уверенных, что Бейлис невиновен. Прочел перехваченные властями письма, содержавшие ценную для защиты информацию, но так и не доставленные адресатам. Увидел копии собственных писем, которые поздней ночью, после утомительных судебных заседаний, писал сыну и дочери. В материалах дела оказалась и корреспонденция о назначении полицейского надзора за лицами, отправлявшими защите сочувственные письма.
У Грузенберга были основания верить, что судьба его родины меняется к лучшему. Управление государством перешло в руки таких, как он. Адвокаты, защищавшие Менделя Бейлиса, как и их видные сторонники, играли важную роль во Временном правительстве. Керенский, новый министр юстиции, обратился к Карабчевскому за советом относительно организации министерства. Своим заместителем он назначил Зарудного, который через четыре месяца сам занял пост министра юстиции. О. О. Грузенберг получил место в Сенате. В. А. Маклаков сменил несколько временных должностей в правительстве. В. Д. Набоков был назначен начальником канцелярии. Правительство созвало Чрезвычайную комиссию для расследования преступлений царского режима, в число которых входили неправосудные решения и грубо нарушавшие закон действия правительственных чиновников во время процесса Бейлиса. На допросе от И. Г. Щегловитова, Н. А. Маклакова и С. П. Белецкого потребовали дать отчет о своей роли в этом деле. Оба бывших министра защищали свою позицию, хотя Щегловитов и признал неправомерность некоторых предпринятых властями шагов. Белецкий несколько раз повторил, что стыдится своего участия в попытке добиться осуждения невиновного.
Увы, красные революционные знамена, радовавшие сердце Грузенберга, не сулили России добра. Третьего апреля Владимир Ленин, лидер Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков), вернулся в Россию из Швейцарии. Девять лет он прожил в изгнании. Через три недели начались демонстрации и мятежи, устраиваемые большевиками. «…В сущности говоря, — вспоминал позднее В. Д. Набоков, — последующие шесть месяцев… были одним сплошным умиранием».
Жизни некоторых заметных участников процесса над Менделем Бейлисом унесли сражения и тяготы Первой мировой войны. Но судьбу большинства из них предстояло решить Октябрьской революции: одних новое правительство России обрекло на смерть, другие отправились в вынужденное изгнание.
Владимир Голубев, первым предложивший Менделя Бейлиса на роль подозреваемого в убийстве Андрея Ющинского, погиб на войне в 1915 году.
Алексей Шмаков, поверенный гражданской истицы, матери Андрея, а по сути помощник прокурора Виппера, умер в 1916 году.
После суда ксендз Иустин Пранайтис вернулся в Ташкент, где вскоре его уличили в хищении около полутора тысяч рублей из средств, собранных им на благотворительность. Он умер незадолго до революции, в январе 1917 года.
В 1917 году скончался и профессор Сикорский — как раз вовремя, чтобы избежать расплаты за свою роль в деле Бейлиса.
Когда после большевистского переворота началась Гражданская война, Замысловский, коллега Шмакова, бежал на Кавказ. Он умер от тифа в 1920 году во Владикавказе.
Щегловитов, Маклаков и Белецкий, арестованные Временным правительством и содержавшиеся в Петропавловской крепости, в 1918 году были расстреляны большевиками.
Прокурор Виппер бежал в Калугу, где некоторое время занимал мелкую должность в губернском продовольственном комитете. В конце концов его арестовали, и в сентябре 1919 года Московский революционный трибунал судил Виппера за его роль в деле Бейлиса. Прокурор попросил смертного приговора. Но трибунал, решив проявить милосердие, вынес иной вердикт: «заключить в концентрационный лагерь с лишением свободы до полного укрепления в Республике коммунистического строя». Виппер не протянул в лагере и года.
У Сергея Махалина первое время после революции дела шли хорошо — он получил некую государственную должность (какую именно, неизвестно). Но, как видно из заметки, опубликованной в те годы в одной из газет, вскоре его обвинили в связях с царской охранкой (что соответствовало действительности) и «с известным антисемитом А. С. Шмаковым» (что почти наверняка было далеко от истины). За обвинениями последовал расстрел.
В январе 1914 года Веру Чеберяк признали виновной в продаже краденых вещей в часовой магазин Гусиной и приговорили к двум месяцам тюрьмы. О ее жизни в следующие четыре года нет достоверных сведений. Известно лишь, что в 1918 году Чеберяк была расстреляна большевиками. Один из сотрудников ЧК, попавший в плен к белым, рассказал на допросе, что Чеберяк, как и еще некоторых, расстреляли за связь с Союзом русского народа — черносотенцами, игравшими столь заметную роль в распространении кровавого навета на евреев. Наибольшего доверия заслуживает рассказ о ее смерти, напечатанный в начале 1960‐х годов в нью-йоркской газете на идише «Дер тог — Моргн журнал». Ее давний корреспондент Хаим Шошкесс сообщил, что, когда он в 1920 году сидел в большевицкой тюрьме в Харькове, надзиратель по фамилии Антизерский хвастался перед заключенными-евреями, что в штабе киевской ЧК допрашивал знаменитую Веру Чеберяк и собственными руками ее прикончил. По слухам, сводного брата Чеберяк Петра Сингаевского тоже расстреляли большевики.
Владимира Дмитриевича Набокова застрелили в 1922 году в Берлине: он погиб, защищая своего друга, бывшего лидера кадетов П. Н. Милюкова, на которого покушались правые русские эмигранты.
После отречения Николай Александрович Романов вместе с женой Александрой и пятью детьми оказались пленниками — сначала Временного правительства, потом большевиков. В июле 1918 года в Екатеринбурге приставленные к ним для охраны большевики расстреляли и добили штыками Николая и его семью в подвале дома, где содержались пленники. В августе 2000 года Русская православная церковь причислила их к лику святых за мученическую кончину.
Все адвокаты Бейлиса, кроме одного, эмигрировали в Западную Европу.
Незадолго до Октябрьской революции Временное правительство назначило В. А. Маклакова послом во Франции, где он остался и провел большую часть жизни, а умер в Швейцарии в 1957 году.
Николай Платонович Карабчевский тоже уехал во Францию. Скончался в Париже в 1925 году.
Оскар Осипович Грузенберг умер в декабре 1940 года в Ницце. Когда он был уже при смерти, один из коллег-христиан вызвался отдать ему свою кровь для переливания. После этой процедуры Грузенберг нашел в себе силы пошутить: «Ну, вот теперь как же не сказать, что евреи употребляют христианскую кровь?» Он скончался той же ночью. В 1950 году, в соответствии с последней волей Грузенберга, его останки были перезахоронены в Израиле.
Дмитрий Николаевич Григорович-Барский провел межвоенные годы во Франции, где долго возглавлял Объединение русских адвокатов, позднее эмигрировал в США. Умер в 1958 году в Чикаго.
Александр Сергеевич Зарудный примирился с большевиками и оставался в Советском Союзе до своей смерти в 1934 году.
Степан Иванович Бразуль-Брушковский тоже остался в Советском Союзе, но в 1937 году его расстреляли.
После Октябрьской революции Н. А. Красовский перебрался в польский город Ровно (ныне территория Украины). Последние сведения о нем относятся к 1927 году, когда он послал письмо одному французскому сионисту, надеясь обеспечить себе гонорар за мемуары, публикация которых, как утверждал Красовский, не оставит никаких сомнений относительно того, кто убил Андрея Ющинского. Помощи Красовский так и не получил. Остается надеяться, что его мемуары сохранились в каком-нибудь архиве и еще ждут того, кто их обнаружит.
Арнольд Давидович Марголин, что не совсем типично — но и не уникально — для еврейской элиты, считал для себя родными украинский народ и культуру, полагая, что и украинцам, и евреям нужна своя страна. В 1918–1919 годах Марголин был членом Верховного суда и заместителем министра иностранных дел недолговечной Украинской Народной Республики, пока большевики не отвоевали обратно территорию Украины. В 1922 году Марголин эмигрировал в Соединенные Штаты. Через несколько лет он сдал государственные экзамены в Массачусетсе и Нью-Йорке, вернувшие ему официальный статус присяжного поверенного и право продолжать адвокатскую практику. Марголин специализировался в области российского права. Во время и после Второй мировой войны Марголин выступал за организацию поселений еврейских беженцев в Палестине и других странах. Умер в Вашингтоне в 1956 году, успев приветствовать создание государства Израиль. Украина, которую Марголин хотел видеть независимой, обрела самостоятельность только после распада Советского Союза в 1991 году. В 2000 году Государственный департамент США учредил ежегодную премию Фулбрайта — Марголина для украинских писателей, названную в честь сенатора Джеймса Уильяма Фулбрайта и Арнольда Давидовича Марголина, «выдающегося украинского юриста и дипломата».
Необычнее всего сложилась судьба Василия Витальевича Шульгина. После революции он бежал из России, осев в Югославии. Во время Второй мировой войны, в 1944 году, когда в Югославию вошли советские войска, Шульгина задержали, вернули в Россию и приговорили к длительному тюремному заключению за антисоветскую деятельность. После освобождения в 1956 году он, по крайней мере внешне, стал патриотом Советского Союза и написал «Письма к русским эмигрантам», полные пламенной прокоммунистической пропаганды. В 1965 году Шульгин снялся в удивительном документальном фильме «Перед судом истории», где рассказывал об отречении Николая II. Шульгин умер в 1976 году во Владимире в возрасте девяноста восьми лет.