— Заходил, но только утром, когда вызвал туда Уилсона, а потом уже нет.
— Хорошо, — сказал Биф. — На этом у нас с вами пока все.
Но как только девушка повернулась, чтобы уйти, он внезапно задал ей вслед еще вопрос:
— Между прочим, а как вас зовут?
— Роуз, — ответила горничная, но своей фамилии предпочла не называть.
И когда она снова направилась к двери, Биф проворно подался вперед и снял с кушетки подушку.
— А это что такое?
На одной из сторон подушки были ясно различимы две длинные параллельные линии темно-красного цвета. Несомненно, следы крови.
— Не знаю, — пожала плечами Роуз. — Я прежде не заметила этого.
Я взял подушку из рук Бифа и осмотрел ее. Не оставалось сомнений, что ею протирали лезвие ножа.
Глава 4
— Вам не кажется, — сказал Питер Феррерс, — что в данном случае следует обратиться за информацией к дворецкому?
— Вы так считаете? — медленно и задумчиво спросил Биф. — Лично я немного недолюбливаю дворецких. Давно заметил, что стоит произойти убийству, как почти всегда в деле фигурирует дворецкий. Впрочем, мне, наверное, действительно лучше будет выслушать его.
Меня Дункан откровенно разочаровал. Я надеялся увидеть перед собой для разнообразия какой-то несколько иной тип дворецкого. К примеру, одноглазый дворецкий или слишком громогласный показались бы интересной переменой в личности такого персонажа, но Дункан выглядел до скуки обыкновенным и вполне традиционным слугой, поставленным командовать остальной прислугой. С чувством даже некоторой неприязни я подумал, что его столь полное соответствие типажу только затруднит мои попытки создать на основе данного преступления оригинальный и занимательный роман. Да, у него имелись некоторые отличительные приметы вроде вставных искусственных зубов, но подобная особенность никак не подходила для создания необычного образа, который мне требовался. Впрочем, он проделывал с зубами весьма занимательные трюки: щелкал вставными челюстями, заставлял их прыгать во рту, а порой с помощью языка снимал с креплений, и зубы вдруг у вас на глазах вылезали далеко вперед, а затем снова исчезали, как белые зайцы в норках. Но в целом эта долговязая, гротескно тощая фигура с трупной желтизной лица, с длинными костлявыми пальцами и с овальной формы лысой головой уж слишком напоминала главного подозреваемого в десятках книг и фильмов.
— Дункан, — обратился к нему Питер Феррерс мягким и доброжелательным тоном, — эти джентльмены проводят независимое расследование дела в надежде доказать невиновность мистера Стюарта. Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали им все, что вам известно.
Дункан выглядел изумленным. Правда, его тонкие брови постоянно находились в чуть вздернутом состоянии, словно его удивляло решительно все и он так и ждал от жизни каких-то неприятных сюрпризов.
— Безусловно, мистер Питер. Что угодно. Пусть даже если я знаю очень мало, — отозвался он.
— Ужин гостям подавали вы? — Биф с характерной для него неуклюжей бестактностью задал вопрос, не дав дворецкому закончить фразу.
— Да, сэр.
— И какое впечатление произвел на вас их аппетит?
— Вполне обычное, сэр. Мистер Стюарт никогда не ел за ужином много, зато доктор Бенсон предался трапезе от души.
— О чем они беседовали за ужином?
— По большей части о политике. Причем говорил главным образом мистер Уэйкфилд.
— Между ними возникали споры?
— Я бы назвал это не спорами, а скорее дискуссиями, сэр. Мистер Стюарт никогда не разделял политических взглядов мистера Уэйкфилда, обычно склонявшегося на сторону социалистов.
— Вы хотите сказать, что он из числа красных?
— Я не могу в точности передать вам его точку зрения, сэр, но мистер Стюарт находил его позицию слишком прогрессивной, чтобы принимать ее.
— Ясно. Как давно вы служите в этой семье, Дункан?
— Покойный мистер Феррерс нанял меня вскоре после своей женитьбы.
— Стало быть, вы знаете мистера Стюарта Феррерса и мистера Питера Феррерса на протяжении всей их жизни?
— Да, и очень хорошо, сэр.
— А теперь, — начал Биф предельно серьезно, — я бы хотел, чтобы вы на минуту забыли о присутствии в этой комнате мистера Питера и рассказали мне откровенно, как мужчина мужчине, что вы о них думаете.
— Мне представляется это не совсем уместным… — заговорил дворецкий, но Питер перебил его:
— Смелее, Дункан.
— Что ж. Они оба были хорошими сыновьями, их отец высоко ценил обоих за это. Он обожал своих детей, и его смерть крайне опечалила всех, сэр. Мистер Питер должен хорошо помнить, как оставался с ним до самого конца. Доктор в тот момент тоже показал себя с самой лучшей стороны, проявляя к старику всевозможное участие.
— Вы немного отошли от темы, — заметил Биф. — Я хотел больше узнать у вас о характерах братьев.
— Мистер Стюарт всегда был тихим и уравновешенным, сэр. Он — человек сдержанный, религиозный, насколько мне известно, оказывал весьма значительную поддержку местной церкви. Мистера Питера отличал более живой темперамент, если вы понимаете, что я имею в виду.
— А доктор Бенсон?
Лицо Дункана заметно помрачнело.
— Я всегда ценил его как очень хорошего врача, сэр. Старый мистер Феррерс питал к нему глубочайшее доверие и в периоды заболеваний никого больше не желал даже подпускать к себе.
— Вы все время работали в этом доме?
— Да, сэр. Меня наняли сразу после его приобретения.
— В то время у старого хозяина уже были дети?
— Нет, но у него уже скоро родился мистер Стюарт, сэр. А годом позже появился на свет мистер Питер.
— Вы женаты, Дункан?
Мне показалось, будто я уловил тень улыбки на лице Питера Феррерса.
— Да, сэр. Я состою в браке уже пять лет.
— Поздняя женитьба, — высказал свою мысль Биф. — Вы, вижу, не слишком торопились связывать себя брачными узами. Она живет где-то поблизости отсюда?
— Более того, сэр. Она — наша повариха. Мы и познакомились в этом доме.
Мне начали немного досаждать вопросы Бифа, поскольку, как я считал, матримониальные отношения дворецкого, как и давняя история семьи Феррерс, не имели прямого отношения к делу об убийстве доктора Бенсона. Но с Бифом требовалось проявлять бесконечное терпение.
— Вернемся к той вечеринке, — сказал Биф.
— Вечеринке, сэр? — Казалось, это слово поразило Дункана более всего остального. У него выпрыгнули наружу зубы, но мгновенно снова скрылись, а он сам подался чуть вперед.
— Хорошо, давайте назовем это мероприятие званым ужином или приемом. — Биф заговорил с некоторым куражом, словно ему доставил удовольствие вид хотя бы одного свидетеля, нервно прореагировавшего на его вопрос. А Дункан отчего-то выглядел явно нервничавшим. — Когда они приступили к трапезе?
— Все сели за стол ужинать в восемь часов, как обычно. Мистер Стюарт неизменно держался строгой пунктуальности в подобных вещах, сэр. В чем очень походил на своего отца.
— А закончили?
— В библиотеку на чашку кофе они перешли примерно в двадцать минут десятого. Кофе и бренди я подал им туда лично.
— Помните, о чем у них шел разговор в библиотеке? — спросил Биф.
Дункан сделал паузу, бросил взгляд на Питера и пошевелил нижней челюстью.
— Да, помню, — негромко ответил он.
— Что ж, тогда рассказывайте, о чем они беседовали, не тяните! — неожиданно рявкнул на него Биф.
Как мне показалось, Питер чуть заметно снова одобрительно кивнул, давая свое разрешение, и Дункан продолжил:
— Речь зашла о том периодическом издании, которое выпускают мистер Питер и мистер Уэйкфилд. Мне и прежде доводилось слышать разговоры на сей счет, сэр. Сложилось впечатление, что мистер Уэйкфилд просил мистера Стюарта о финансовой поддержке.
Здесь вмешался Питер Феррерс:
— Да, он совершенно прав, сержант. Мы с Уэйкфилдом не слишком обеспеченные люди, и «Новости на текущий момент» находятся сейчас в затруднительном материальном положении. А потому мы уже некоторое время пытались уговорить моего брата субсидировать газету.
— И дело выгорело? — спросил Биф.
— Мой друг интересуется, — пришлось поспешно вставить слово мне, — насколько успешными оказались ваши с ним деловые переговоры.
С несколько удивительным легкомыслием Питер, совершенно не опечаленный, ответил:
— Боюсь, что успеха мы не добились.
— И именно это вы и слышали? — уточнил Биф у Дункана.
— Точно так, сэр. Мистер Стюарт реагировал определенно и недвусмысленно. «Ни при каких обстоятельствах», — заявил он.
— И на этом все?
— Все, если излагать суть вопроса. Больше никаких важных тем в разговоре не затрагивалось, насколько мне позволено судить, сэр.
— И вы вернулись в кухню?
— Именно так, сэр.
— Кто там тогда находился?
— Моя жена и две девушки-служанки. Супруга поинтересовалась, понравился ли гостям обед, и когда я сообщил ей, что мистер Стюарт снова жаловался на избыток пряностей, она крайне расстроилась.
Дункан помотал головой, и на его желтовато-бледном лице отобразилось беспокойство.
— И как же обычно поступает ваша жена, если испытывает огорчение? — иронично спросил Биф.
Дункан воспринял откровенную насмешку с чувством собственного достоинства.
— В данном случае она сразу отправилась спать, — ответил он.
— Оставив вас и двух девушек?
— Да, сэр. Но лишь ненадолго. Они разгадывали кроссворд в вечерней газете, а Фреда постоянно зевала, хотя я неоднократно объяснял ей, что это проявление дурных манер. Примерно в четверть одиннадцатого Фреда тоже поднялась наверх, то есть незадолго до того, как нас покинули мистер Питер и мистер Уэйкфилд.
— Вы видели, как они уезжали? — спросил Биф.
— Разумеется. Я вышел в холл, чтобы подать им плащи и шляпы.
— Они выглядели вполне нормально?
— Э-э-э… Что вы имеете в виду, сэр?
— Были ли они трезвы и прочее? — объяснил вопрос Биф.
Питер опять не удержался от улыбки, когда Дункан сказал:
— Конечно же, сэр. Я никогда не видел никого из членов этой семьи или их друзей в ином состоянии.