Он смотрел на неё в течении нескольких секунд, затем глубоко вздохнул.
— Прежде чем что-либо вам говорить, у меня есть вопрос лично для меня.
— Вперёд спрашивайте, — спокойно сказала она.
— Когда вы потребовали моей капитуляции, сказал он, пристально смотря ей в глаза, — это был блеф?
— В каком смысле? — Она склонила голову набок.
— В двух смыслах, я полагаю.
— Открыла бы я огонь или нет, если бы вы не сдались?
— Это один из них, — согласился он.
— Хорошо. В этом смысле я не совсем блефовала, — твёрдо сказала она. — Если бы вы не сдались и не приняли мои условия полностью, я бы открыла огонь по Второму Флоту с более далёкого расстояния, на котором вы бы могли дать эффективный ответ. И я бы продолжала стрелять до тех пор, пока кто-либо оставался в строю или каждый из ваших кораблей был бы уничтожен.
Тишина, показавшаяся бесконечной, повисла между ними на некоторое время. Это была напряжённая тишина — взаимное молчание, построенное на понимании между двумя флотскими офицерами. И всё же, несмотря на напряжённое состояние, никакой злости в этом молчании не было. Уже не было. Гнев, который они чувствовали в то время, давно исчез, превратился во что-то другое, и если бы она выбирала отдельное слово, чтобы описать то, что они чувствовали сейчас, это было бы слово "сожаление".
— Ну, это, конечно, отвечает на мой первый вопрос, сказал он наконец, криво улыбаясь. — И полагаю, что я, как это ни странно, успокоен, услышав это. — Её брови выгнулись и он фыркнул. — Я всегда думал, что был довольно хорошим игроком в покер. Я бы очень не хотел думать, что неправильно прочитал вас в тот скверный момент.
— Понимаю, — она покачала головой, слегка улыбаясь. — Но вы говорили, что было два смысла?
— Да, — он наклонился вперед, упираясь руками в свои бедра, а его глаза были очень внимательны. — Про другой "блеф". Мне было интересно могли бы вы или нет в самом деле сделать это с такого расстояния?
Хонор задумчиво, по небольшой дуге, покачивалась на ее стуле из стороны в сторону, пока она обдумывала его вопрос. Теоретически, то, о чём он спрашивал, крайне граничило с территорией закона о государственной тайне. С другой стороны это было не так, если он не бросится отправлять эту информацию в Октагон по электронной почте. Кроме того…
— Нет, — сказала она после не более, чем двух или трех ударов сердца. — Я не могла бы. Не с такого расстояния.
— Ох. — Он еще раз откинулся назад, его кривая улыбка собиралась стать еще более искривлённой. Затем он глубоко вздохнул. — Части меня действительно тяжело это слышать, — сказал он ей. — Никому не понравится узнать, что он был обманом принуждён к капитуляции.
Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, затем снова закрыла. Он усмехнулся. Она поняла, что это была неожиданно неподдельная усмешка, как и последовавшая за ней весёлость. И это было странно благородно.
— Вы хотели получить мои базы данных нетронутыми, — сказал он. — Мы оба это знаем. Но я знаю, что вы так же еще что-то хотели сказать.
— Знаете? — спросила она, когда он прервался.
— Да. Вы хотели сказать, что вы сделали это, чтобы спасти жизни. Но вы боялись, что я вам возможно не поверю, не так ли?
— Я бы не сказала, что думала, что вы мне не поверите, — ответила она задумчиво. — Я полагаю, настоящая причина в том, что я боялась, что это будет звучать… своекорыстно. Или, по крайней мере, как своего рода самооправдание.
— Может быть, так и было бы, но это не меняет того факта, что Второй Флот был полностью и окончательно развинчен. — Он скривился. — Тогда у нас не было варианта, чтобы выйти из зоны резонанса и уйти в гипер, прежде чем, вы будете на дистанции достаточной, чтобы прикончить нас. Все, что должно было случиться за это время, это то что еще больше людей было бы убито с обоих сторон без всякого изменения окончательного результата.
Хонор ничего не говорила. Не было необходимости. Он медленно положил ногу на ногу, его лицо стало задумчивым.
— Ладно, — сказал он. — При условии, что это не будет какой-либо секретной информацией, я отвечу на ваши вопросы.
Глава 3
"Так вы удовлетворены безопасностью нашей системы на данный момент, Уэсли?"
Бенджамин IX, Протектор Грейсона, откинулся на спинку стула, наблюдая через стол за одетым в форму главнокомандующим Грейсонским космическим флотом. Уэсли Мэтьюс посмотрел на него с выражением удивления на лице, потом кивнул. "
"Да, ваша светлость," сказал он. "Могу ли я спросить, нет ли какой-то причины думать, что это не так?"
"Нет, не то что бы я так думал. С другой стороны, у меня есть большие основания думать, что определенные вопросы, вероятно будут подняты на новогодней сессии Конклава Землевладельцев."
Выражение лица Мэтьюса изменилось от слегка удивленного, до несомненно кислого и он покачал головой в вызванном отвращением понимании.
Двое мужчин сидели в частном рабочем кабинете Бенджамина Мэйхью в дворце Протектора. На данный момент, сезоны планеты Грейсон были приемлемо скоординированы с родным миром человечества, хотя они медленно снова смещались, и тяжелый снег падал за пределами дворцового защитного купола. Больший купол, который Небесные купола Грейсона к настоящему времени возводят для защиты всего города Остин, был еще только в своей начальной стадии, с его предварительными опорами виднеющимися против затемненного неба как белые, пушистые стволы деревьев или — для тех, у кого менее веселый нрав — нити огромной, покрытой инеем паутины. За пределами дворцового купола, хорошо просматриваемого из-за его прозрачности с окон офиса, заполненного книжными шкафами, толпы детей весело бросали снежки друг в друга, сооружали снеговиков, или неслись легко и быстро по крутым, мощеным улицам Старого Города на санях. Другие кричали от восторга, развлекаясь на разнообразных аттракционах карнавала, устроенного непосредственно на территории дворца, и продавцы горячего попкорна, горячего шоколада и чая, и достаточным запасом сладкой ваты и других изделий сомнительного диетического ценности, чтобы обеспечить милую суету в следующие несколько дней.
Чего не было видно с места Мэтьюса, так это дыхательных масок на каждом из этих детей или того, что их перчатки и варежки почти соответствовали стандартам для работы с опасными материалами. Высокая концентрация тяжелых металлов на Грейсоне сделала даже снег потенциально токсичным, но это была одна из тех вещей с которыми грейсонцы жили. Грейсонские дети так же хорошо понимали необходимость защищать себя от окружения, как дети на других, менее недружелюбных планетах, — необходимость следить за машинами при переходе оживленной улицы.
И сейчас все эти орды детей получали особое удовольствие от их игр — были школьные каникулы. На самом деле, это был планетарный праздник — День Рождения Протектора. Почти тысячу лет грейсонские дети праздновали этот же праздник, однако в последние тридцать лет или около того, они были в слегка невыгодном положении по сравнению со своими предшественниками, так как Бенждамин IX родился 21 декабря. Школы традиционно закрывались на рождественские каникулы восемнадцатого декабря, так что дети не получали дополнительного выходного, который они могли бы иметь если бы Бенджамин был достаточно здравомыслящим, чтобы родится, скажем, в марте или октябре. Это небольшое нарушение графика с его стороны (или, правильнее сказать, со стороны его матери) было одной из причин, почему Бенджамин всегда настаивал на организации особого празднования для всех детей планетарной столицы и любых их друзей, которые могли к ним присоединиться. По оценке Мэтьюса, на данный момент население школьного возраста в Остине увеличилось как минимум на сорок или пятьдесят процентов.
Также было традицией, что Протектор не занимается делами в свой день рождения, ведь даже он имеет право хотя бы на один выходной в году. Бенджамим, тем не менее, был склонен к нарушению этой традиции, хотя время от времени использовал свой "выходной" в качестве прикрытия. Все было подготовлено к формальному празднованию для рождения позже сегодня вечером, но Мэтьюс был во "внутреннем круге" тех, кто получил приглашение прибыть раньше. Он в любом случае был в этой группе избранных, учитывая как давно и тесно они с Бенджамином работали вместе, но, очевидно, были и другие причины в этом году.
Гранд адмирал задумчиво рассматривал Протектора. Это было пятидесятилетие Бенджамина, и его волосы были в прожилках все более густого серебра. Не то, чтобы сам Мэтьюс был желторотым юнцом. На самом деле, он был на десять стандартных лет старше Бенджамина, и его собственные волосы полностью стали белыми, хотя (он думал с некоторым довольным тщеславием) они остались к счастью, густыми и пышными.
Но густые или нет, ни один из нас не становится моложе, подумал он.
Это была мысль, которая приходила ему все чаще в последнее время, особенно, когда он столкнулся с Мантикорскими офицерами в полтора раза старше его, которые все еще выглядел моложе, чем он. Которые были моложе, в физическом смысле, по крайней мере. И более, чем несколько офицеров Грейсона попадали, что ту же нелепо юно выглядящую категорию, теперь, когда первые несколько поколений, что поступили на службу с тех пор как альянс Грейсона с Мантикорой сделал пролонг общедоступным, были в конце тридцатых или — как младший брат Бенджамина, Майкл — уже в начале сороковых годов.
Это будет только хуже, Уэсли, сказал он себе с неизбежным толикой сладостно-горькой зависти. Это не их вина, конечно. На самом деле, здесь никто не виноват, но есть еще много вещей и я хотел бы быть здесь, чтобы увидеть.
Он мысленно встряхнулся и тихо фыркнул. Он вовсе не умрет от старости уже завтра. С современной медициной, он должен быть в порядке как минимум еще тридцать лет, а Бенджамин, вероятно, может рассчитывать на полстолетия.
Что совершенно не имело отношения к вопросу, заданному Протектором.
— Могу я спросить, какие именно из многоуважаемых землевладельцев вероятнее всего поднимут обсуждаемый вопрос, Ваша Светлость?