Причарт чувствовала почти непреодолимое желание облизать губы, но она строго подавила его и заставила себя сидеть неподвижно, ожидая, выражение ее лица было таким спокойным, насколько она могла сделать его.
"У меня нет инструкций сделать это," продолжала Александр-Харрингтон, "но прежде, чем мы уйдем, я сделаю для вас копию официального сообщения Елизаветы. Тем временем я подведу итог."
Она вздохнула снова, и расправила плечи.
"Примерно неделю назад, на Мантикору…" начала она.
Глава 34
— Итак, вот что произошло по тем сведениям, которыми мы обладаем в настоящее время.
Томас Тейсман оглядел членов кабинета Элоизы Причарт, его лицо было сурово.
— В настоящий момент никто не представляет, как это было сделано, — продолжил он. Уверен, что наши нынешние оценки ущерба поменяются — станут они лучше или хуже, я сказать не могу, но они настолько предварительны, что изменения неизбежны. Но больше всего меня беспокоит то, что мы понятия не имеем, что же применил тот, кто это сделал, и каковы его конечные цели.
— Не хочу показаться бесчувственным, — сказал через мгновением Тони Несбитт, — но не всё ли нам равно, каковы эти "конечные цели"? — Настал его черёд всмотреться в лица коллег. — Разве с нашей точки зрения наиболее важно не то, что кто-то только что выбил почву у манти из под ног? Наверняка им будет гораздо сложнее вести войну с нами так, как готовилась адмирал Александер-Харрингтон, теперь, когда их центральная система и большая часть промышленности уничтожены.
— Должны признаться, та же мысли приходил в голову и мне, — Рашель Анрио выглядела почти опечаленной — или, возможно, немного стыдилась собственных слов.
— И мне, — сказала Генриетта Барлой. Министр технологий пожала плечами. — По крайней мере, разве это не даёт нам гораздо более сильную позицию на переговорах?
В отличие от Анрио, отметила Причарт, у Барлой не было заметно ни капли сожаления. На самом деле, она не смогла до конца скрыть своё удовлетворение при этой мысли… если вообще пыталась.
— Позвольте мне заметить, что эти изменения в переговорной ситуации — палка о двух концах, — заметила президент. — Никто в делегации адмирала Александер-Харрингтон никогда не делал вид, что Елизавета Винтон волшебным образом стала большим поклонником Республики. Она предложила продолжить переговоры с позиции силы. Во многом это было проявлением её доверия — её веры в свою способность управлять ситуацией, если мы решим повести себя "неразумно". Если она увидит, что это преимущество в силе исчезает, если поймёт, что прижата к стене перед лицом нескольких угроз, я бы сказала, она скорее всего безжалостно уничтожит эти угрозы в том порядке, в котором сможет до них добраться. И угадайте, до кого она сможет добраться гораздо скорее, чем до Лиги или до кого-то, кого ещё не смогла опознать?
Барлой, похоже, убедить не удалось, но лицо Несбитта стало более задумчивым, а Анрио кивнула.
— У меня лично от этих переговоров сложилось такое впечатлении, — заговорила Лесли Монтро, — что Мантикора — если конечно позиция адмирала отражает настоящие желания Звёздной Империи — скорее предпочла бы прийти к соглашению путём переговоров. Я думаю, они искренне хотят такого договора, который бы полностью решил разногласия между нами и стал бы первым шагом в построении по-настоящему стабильных отношений. Должна согласиться, что королеве Елизавете мы пока не слишком нравимся, но несмотря на свой знаменитый темперамент она достаточно прагматична, чтобы понять, насколько безопаснее иметь миролюбивого соседа, чем того поворачиваться спиной к тому, кого она поставила на колени. Но я должна согласиться с вами, мадам президент. Как бы прагматична она не была, но она показала, что умеет быть столь же безжалостной, как и любой другой глава государства. Если она не сможет получить мирного соседа, ей хватит и полностью нейтрализованного врага.
— Есть и ещё один аспект, — заметил Деннис ЛеПик. — очевидно, Том и его люди гораздо квалифицированнее в отношение военных последствий атаки, но люди Вильгельма Траяна во Внешней разведке тоже обдумывали этот вопрос. Они больше смотрели не на то, что за оборудование было использовано, а больше на то, зачем его применили… и кто. Они пришли к выводу, что это не могли быть солли, по ряду причин, в том числе по времени. И это точно были не мы. Значит, остаётся пресловутая "неизвестная сторона", и судя по тому, что происходило в Скоплении Талботта, подозрения сходятся на "Рабсиле". К сожалению, при этом возникает не меньше вопросов, чем ответов.
Например, как межзвёздная корпорация — или официальное правительство системы Мезы, если на то пошло — заполучило военную силу для чего-то подобного? И полагая, что у них всё-таки были такие возможности, зачем выбирать целью Мантикору? А если их цель — Мантикора и они имеют такие возможности, зачем втягивать в дело солли? А если окажется, что "Рабсила" — или кому там она служит прикрытием — имеет претензии на Мантикору, откуда нам знать, что на этом заканчиваются её претензии в "Секторе Хевена"?
Он откинулся на спинку стула и оглядел стол.
— У нас нет ответа ни на один из этих вопросов. Учитывая это, я бы был очень осторожен с заключением о том, что враг моего врага — мой друг.
— Всё это верно, Деннис, — согласился Несбитт. — И всё же, учитывая размер торгового флота манти и огромное преимущество, которое даёт им туннельная сеть, я могу придумать множество причин, по которым кто-то может быть заинтересован в уничтожении Мантикоры, которые не будут иметь никакого отношения к нам.
— Возможно, — сказал Стэн Грегори. — С другой стороны, не забывайте настоящую причину, по которой манти и "Рабсила" так давно не давали друг другу покоя. Они вероятно единственные люди в галактике, не считая Беовульфа, которые так же последовательно, как и мы, претворяют в жизнь Конвенцию Червелла. В связи с чем напоминаю всем, что случилось на Конго пять месяцев назад. И эта мезанская фантазия Грин Пайнс. Не говоря уже о том, кто скорее всего пытался убить королеву Берри, раз нам чертовски точно известно, что это не мы.
— Очень верно подмечено, — согласился Тейсман. — Конечно, при этом возникает другой вопрос. Если у "Рабсилы" есть оборудование, позволившее им войти и выйти незамеченными из двойной системы Мантикоры, или хотя бы доступ к такому оборудованию, зачем и понадобилось использовать против Факела кучку "наёмников" из бывшей Госбезопасности? Почему просто не уничтожить систему Конго одним стремительным ударом, а потом послать парочку обычных крейсеров с бригадой морпехов подмести обломки?
— Чтобы сохранить секретность, пока они не были готовы нанести удар по самой Мантикоре? — предположил Несбитт. — Чтобы попытаться направить подозрения Манти на нас из-за связи с Госбезопасностью?
— Всё это могло бы иметь смысл, — согласился Тейсман, — хотя, честно говоря, первый вариант кажется мне гораздо более вероятным. В конце концов, они знают, что манти не идиоты и что адмирал Гивенс должна понять, что кто-то нанял и поддерживает беглецов из ГБ, так что предположение, будто они хотели впутать нас, куда менее правдоподобно. Хотя, думаю, и возможно. И то, что мы не можем исключить даже твоё второе предположение, только подчёркивает слова президента и Денниса. Мы ничего не знаем о планах тех, кто за этим стоит. Лично я считаю, что в настоящий момент мы вообще не можем ничего предполагать. Конечно, как военный министр, я не могу дать никаких гарантий того, что мы сможем предотвратить подобное в нашей системе. И учитывая полнейшее отсутствие сведений обо всём происшествии, то, что я не могу придумать ни для кого никаких причин сделать это с нами, не особенно добавляет мне уверенности.
— Ну, и что вы думаете? — спросила Причарт немного позже.
Большинство членов кабинете министров удалились, оставив её наедине с Тейсманом, ЛеПиком и Монтро. Они были её ключевыми советниками по военным делам, разведке и внешней политике, и кроме того Монтро присоединилась к двум другим в качестве её ближайшего политического союзника.
Государственный секретарь понимала свой положение младшего члена внутреннего круга Причарт, и взглянула на Тейсмана и ЛеПика, словно ожидая от них ответа. Ни один из них не заговорил сразу, и она пожала плечами.
— Я думаю, последние полтора часа мы ходили вокруг да около и фактически признавались друг другу, что мы ни черта ни о чём не знаем, — откровенно сказала она. — Ещё я думаю, что, между нами говоря, вам, Тому и Деннису удалось хотя бы поумерить энтузиазм Тони в отношение занятия более агрессивной позиции на переговорах. Но мне бы хотелось быть более уверенной в том, что Генриетту тоже удалось убедить, что сейчас не время начинать давление.
— Хотела бы я, чтобы нам было известно больше, — пожаловалась Причарт с той открытостью, которую она рисковала себе позволить в компании лишь очень немногих людей. — Ты права, нам ни черта не известно. — Она посмотрела на ЛеПика. — Люди Вильгельма нашли хоть какие-то зацепки, Деннис?
— Ничего такого, чем я с вами ещё не поделился. — ЛеПик поморщился. — Хотел бы я так или иначе получить подтверждение о Каша и Зилвицком! Если кто и мог бы пролить наконец хоть немного света на ту чертовщину, что творится с Мезой и "Рабсилой", так это они.
— Ты ведь не думаешь, что к этому привело то, в чём они были замешаны, правда? — спросила Монтро. Остальные поглядели на неё, и она пожала плечами. — Я сама не знаю, как такое могло бы произойти, но как только что указал Деннис, мы понятия не имеем, что творится внутри Мезы, что бы мы ни думали, что знаем. А раз так, мы не можем знать, что офицер Каша и капитан Зилвицкий не натолкнулись на что-то, что спровоцировало кого-то, кто на самом деле там распоряжается, атаковать Мантикору.
— Я думаю, такой вариант маловероятно, Лесли, — сказал Тейсман. — Очевидно, это была тщательно спланированная и подготовленная операция. Не думаю, что это была паническая реакция, и учитывая, как давно Зилвицкий во всяком случае погиб на Мезе, а ни здесь, ни на Мантикоре никто не открыл ничего особо нового, они скорее всего достаточно уверены в этой стороне дела.