— Боярин, — совершенно круглыми глазами смотрела на меня девушка, — и это всё сделал ты? Это же… Это…
— Да, да. Знаю. Это — круто! — отмахнулся я. — А теперь давай спать. Что-то я сегодня вымотался, как никогда.
Спасть мы, конечно, сразу не стали. Артефакты и фотоаппарат не на шутку возбудили обычно не сильно эмоциональную немку. Да и я, глядя на её настрой, забыл про усталость. Так что заснули уже ближе к утру.
А потом мне снился сон…
Отец и мама.
Отец, всегда несгибаемый и мощный, выглядел глубоким стариком.
А мама просто плакала, даже не стараясь, по своему обыкновению, скрыть слёзы.
Они сидели вместе, на одном диване, в гостиной нашего дома. А напротив них сидел человек без лица и что-то рассказывал. Слов я не слышал. Но отчего-то ощущал безутешное горе моих родителей.
Проснулся я со слезами на глазах и долго не мог успокоить бешено стучащее сердце.
За окном спальни уже встало солнце, но время ещё явно довольно раннее. И никто из моих людей пока не решился меня будить. А Эльза всё ещё сладко посапывала рядом, безмятежно улыбаясь во сне.
Аккуратно, чтобы не разбудить девушку, я поднялся с кровати, тихо оделся и спустился вниз.
— Тренировка? — спросил меня читавший газету Егор.
— Не сегодня, — помотал я головой. — Выпью кофе и пойду прогуляюсь.
— Маркус, ты же сегодня собирался документы в академию подавать, — напомнил Зареченский.
— Вот и пройдусь, — буркнул я.
— Я тогда собираюсь.
— Я один пройдусь.
— Маркус, — вздохнул Егор, — что-то случилось?
— Сон плохой приснился, — всё же ответил я. И махнул рукой: — Ладно, собирайся. Только пешком пойдём. Мне действительно надо пройтись.
Вышли мы минут двадцать спустя. И первое время я шёл словно на автомате, погруженный в собственные мысли, не замечая ничего вокруг и тупо переставляя ноги. И лишь зайдя на территорию большого и шумного рынка, я вернулся в реальность. И поспособствовали этому множество вкусных ароматов витающих в воздухе.
— Неплохо бы перекусить, — словно прочитав мои мысли, произнёс Зареченский.
— Давай, — согласился я и кивнул в сторону, откуда пахло особенно вкусно и поднимался небольшой дымок. Явно что-то жарили.
Но дойти до еды мы не успели из-за поднявшихся совсем рядом криков.
— Да что же это делается, люди⁈ — особенно громко причитала тётка, торговавшая бубликами. — Совсем бояре распоясались!
— Не тронь девок, боярич! — кричала другая тётка, продававшая специи. — Я сейчас стражу крикну!
— Стража! — не размениваясь на угрозы, заорала третья продавщица. Чем именно она торговала, я не разглядел. Так как именно у её прилавка и развивалось привлёкшее общее внимание действо.
К этому самому прилавку прижимались спинами две девушки в довольно необычной для столицы одежде. Невысокие, хрупкие на вид и очень похожие друг на дружку. Близняшки?
Перед ними, пьяно ухмыляясь стояли два молодых парня, с гербами на одежде. А уже за их спиной, возвышаясь над всеми вокруг, стоял третий. Молодой, лет семнадцати-восемнадцати. Но настолько могучего телосложения, что удивительно. Метра два ростом, широченный в плечах, а одежда не только не скрывала его мускулатуру, а напротив — подчёркивала. И презрительная улыбка на губах, с которой он наблюдал за действием своих друзей.
Те же, перестав ухмыляться, вдруг схватили девушек за руки и потянули в припаркованный рядом экипаж.
Твою же кошку!
Всё это настолько сильно напомнило мне мою встречу с Ивлевым, что я аж головой помотал. А потом подумал, что хорошая драка как раз то, что мне сейчас нужно.
Ещё раз окинув дебоширов внимательным взглядом, я приметил отсутствие оружия. Это даже лучше.
— Подержи и не вмешивайся! — приказал я Егору, и протянул ему свои ножны с мечом.
Глава 5
Они счастливо жили и долго,
пока не встретили друг друга.
Михаил Задорнов
Вообще тут, в столице, всё не как у людей.
В княжестве Ульчинском боярин чуть ли не обязан передвигаться по городу со своими людьми. Это сразу всем покажет, что ты не голь перекатная, а вполне себе уважаемый человек с охраной. Хотя, подозреваю, что такая традиция сложилась из-за близости степняков. Раньше они могли и возле города ошиваться. На свой страх и риск, небольшими отрядами, но всё же. И потому бояре в обязательном порядке ездили в сопровождении воинов. Мало ли на кого нарвёшься.
Тут же, в Москве, жизнь более спокойная. Как уже говорил ранее — никто не рискнёт попробовать её на крепость. Особенно малыми силами. Потому и традиции другие.
Бояре вполне могут и сами по себе по городу ездить и ходить. Хотя, конечно, лучше всё же с собой какого-нибудь помощника возить. На тот случай, если с кем договориться надо, а тебе самому невместно.
Другое дело — местная молодёжь. Эти ходят со свитой. Но свита должна быть не простая, а соответствующая статусу.
Если ты княжич, то состоять она должна их бояричей или молодых бояр твоего рода.
Если боярич, то из детей боярских. Точнее, из детей детей боярских.
А если твой отец из детей боярских, но род сильный и многочисленный, то свита должна быть из дворян. То есть, из дворни. Детей особо доверенных воинов рода.
Дворяне, кстати, в этом мире не являлись аристократией в прямом смысле этого слова. Но гонору имели довольно много. И не стеснялись в случае чего прикрываться именем рода, в который входят.
Вот и в данной ситуации я вижу молодого боярича и свиту. Сам он к испуганным близняшкам не лезет. Невместно. Но и подчинённые его без приказа не стали бы себя так вести.
Поэтому в моих ближайших планах сначала этим двоим навалять, а потом и их бояричу. Правда, здоровый он уж больно. Но ничего — большой шкаф громче падает!
— Эй, ушлёпки! — вежливо окрикнул их я. — А ну поставили девок откуда взяли!
— Ты смотри, ещё один! — во весь голос запричитала какая-то тётка.
— Ох, что сейчас будет! — поддержала её другая.
— Стража! — продолжала надрываться третья.
— Чего⁈ — возмутился моим приветствием один из хулиганов. Второй тоже замер и повернул голову в мою сторону.
Девок, что актуально, они отпускать и не подумали.
— Говорю, отошли от девчонок и свалили! — подойдя ближе, произнёс я.
— Иначе что? — с презрительной усмешкой спросил у меня здоровяк.
— Да чё с ним говорить, боярич⁈ — услышав голос своего господина, тут же набычился первый боярский сын. — Щас я ему голову в плечи вобью! Понаехали тут!
После вот этого — «понаехали…», я не выдержал и начал ржать. Чёрт! Мир другой, а понаехавших всё так же не любят. Весь боевой настрой мне сбили, гады. Да и в целом настроение поползло вверх.
— Да он головой хворый, боярич, — нахмурился второй боярский сын.
— Головой хворый твой папаша был, когда планировал заделать такого дебила, как ты! — прекратив ржать, обратился я к говорившему. И тут же повернулся к первому: — А ты, вбиватель, иди сюда!
Что интересно, оба этих типа, прежде чем реально кинуться в драку, посмотрели на здоровяка. И лишь дождавшись властного кивка, отпустили девчонок и грамотно стали обступать меня с двух сторон. Видно, что не в первый раз действуют вместе.
— Я смотрю, вы без батькиного одобрения даже до ветру не ходите? — не двигаясь с места, спросил я. — А когда к девкам собираетесь, тоже у него спрашиваете? Хотя, о чём это я? Где вы, и где девки? С вашими рожами только друг друга ублажать.
— Ах ты тварина! — не выдержал первый боярский сын и довольно грамотно ударил ногой мне в затылок. Точнее, попытался ударить. Я даже особо уклоняться не стал. Чуть убрал голову вправо и пнул его в голень опорной ноги.
Шмякнулся он красиво и громко. Да ещё и хрустнуло что-то. А вот нечего ноги выше головы задирать, если не умеешь. Тут не китайский боевик.
Второй ушлёпок, который как раз тоже собирался напасть, на секунду впал в ступор от вида такой скорой и, главное, лёгкой расправы над товарищем. За что и поплатился, отхватив двоечку в лицо и лоу-кик в бедро.
И вот после этого он как-то внезапно передумал драться. Припадая на правую ногу и вытирая рукавом кровь из разбитого носа, он отшкандыбал немного назад и с мольбой во взгляде посмотрел на здоровяка.
— Ты чего на подружку смотришь? — поинтересовался я у него. — Хочешь, чтобы утешила?
— Слышишь, незнакомец? — внезапно обратился ко мне здоровяк. Причём обратился довольно спокойно. Без злости или раздражения. Что довольно удивительно, учитывая его возраст и мои оскорбления. Ведь я-то как раз пытался вывести его из себя. — Ты уже почти наговорил на войну родов.
— Воевать с теми, кто хватает на улице неспособных дать отпор девиц? — сделал я вид, что удивился. — Это без меня. Таких как ты вырезать надо. Без жалости.
— Ты бросаешь вызов моему роду? — нахмурился он.
— А ты за род не прячься, — хмыкнул я, сообразив, к чему он клонит. Хочет в случае чего папке с мамкой пожаловаться. Типа, вон тот хрен наш род поносил по-всякому. Помогите-заступитесь. — Вон ты большой какой! Так будь мужиком.
— Я за род прячусь? — ещё сильнее нахмурился он и явно начал злиться. — Да мой род, если хочешь знать…
— Не хочу! — повысив голос, перебил я. — Но у меня есть один знакомый с большими ушами. Могу познакомить. Будешь ему оды о своём роде петь.
— Ишь ты, говорливые какие! — внезапно выкрикнула продавщица бубликами. — Сразу видно — молодежь.
— И не говори, Фроловна! — так же громко поддержала её торговка специями. — В наше время мужики решительнее были! Давно бы уже кулаками друг друга мутузили!
— Снова ты, боярин, исполняешь, — неожиданно для меня, весело поддакнул им Зареченский. — Уронил бы этого большого, да дальше пошли.
— И ты, Брут! — удивлённо посмотрел я на Егора. И тут же почувствовал, что лечу.
Здоровяк, воспользовавшись тем, что я отвлёкся, просто с какой-то немыслимой скоростью нанёс прямой удар ногой. Я лишь смазанное движение успел заметить. Я! На четвёртом ранге! Да что за фигня⁈