— Чего? — удивлённо посмотрел он.
— Я спрашиваю, ты живёшь далеко?
— А ты что, у меня решил поселиться? — отчего-то хмыкнул дед. — Так не получится. Я незнакомых мужиков в дом не пускаю.
— Ага, только на руках их по городу носишь, — буркнул я. А старик смутился. Но всего на мгновение.
— И это вместо благодарности…
— Окстись, старый! — воскликнул я. — Вспомни, кто тебя из-под колёс вытащил!
— А я тебя и не просил! Иди куда шёл.
— А я никуда не шёл. Просто гуляю.
— Вот и гуляй отсюда, — начал злиться дедок.
— Гуляю, гуляю. Так где ты, говоришь, живёшь?
— Тьфу на тебя! Темнобогово отродье! Чего ж привязался?
Вместо ответа я просто выразительно на него смотрел. С укором и лёгкой иронией. И старик, не выдержав, махнул рукой.
— Пошли. Недалеко тут, на ремесленной. Чаем тебя напою.
Чая я больше не хотел. Напился уже, по самое не хочу. Хотелось как бы наоборот. Но за дедом всё равно пошёл. Раз уж спас старикана, то надо проконтролировать, чтобы он хотя бы сегодня снова не самоубился. Да заодно поговорить. Может получиться выяснить, что у него случилось.
Шли мы и в самом деле не долго. Буквально на соседней улице дед указал на одну из лавок и решительно потянул на себя дверь.
— Так ты оружейник? — удивился я. — Или просто продавец?
— Сам ты продавец, — без злости огрызнулся он. — Но и я уже не оружейник. Был им когда-то.
— Ничего не понял, — пожал я плечами.
— Матвей! — крикнул старик, недовольно осмотревшись в лавке и никого не заметив за прилавком.
— Ау? — выбежал откуда-то из внутренних помещений мальчишка лет пятнадцати. Это если по лицу судить. А вот телосложение было вполне себе мужское. Крепкий, широкоплечий и невысокий словно гном. — Иван Сергеевич? А откуда? Ты же говорил, что долго не вернёшься.
— И поэтому ты бросил лавку? — нахмурился дед, указав рукой на выставленные образцы оружия. И тут было на что посмотреть. Мечи, кинжалы, сабли, шпаги. Действительно оружейник.
— Иван Сергеевич, да я по нужде отбегал! — начал оправдываться подросток. — Ну не под себя же мне ходить?
— Ай, бездарь, — махнул на него рукой старый. И, посмотрев на меня, пробурчал: — Пошли уж, спаситель…
— А почему спаситель? — с любопытством во взгляде спросил Матвей.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — отмахнулся от него дед. И решительно прошёл куда-то вглубь магазинчика. Мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним. Хотя я бы ещё немного постоял тут, рассматривая оружие. Глядишь и по руке себе что-нибудь нашёл. Потому что к тому, что было у меня, душа как-то не лежала. Хотя я это и не сразу понимал.
— Чай будешь? — спросил старик, уже колдовавший возле небольшой артефакторной плитки. — Или, может, кофе?
— Кофе, если можно, — кивнул я, осматриваясь.
Хотя тут вот смотреть было особо и не на что. Плитка, небольшой обеденный стол со стульями, несколько шкафчиков.
— Ишь ты, кофе, — покачал головой старый.
— Сам же предложил! — возмутился я.
— Да я не в упрёк. Просто редко его кто пьёт. А я вот люблю побаловаться.
— Так сильно любишь, что решил под экипаж броситься? — не сдержался я.
— Да чтобы ты понимал, — беззлобно ответил старик. — Молодой ещё.
— Что-то я не замечал особо стариков, которые жить не хотят, — продолжал язвить я. — Обычно они наоборот, мечтают подольше протянуть.
— Так я и говорю — молодой. Где тебе это понять, раз жизни ещё не видел?
— Я, старый, в этой жизни не меньше твоего повидал, — огрызнулся я и уселся на стул.
В ответ дед захихикал. Обидно.
— Что⁈ — набычился я. Ну не люблю, когда надо мной смеются. Тем более человек, который только-только едва кони не двинул по собственной инициативе.
— Держи, — поставил он передо мной кружку с ароматным напитком. — А смеюсь не над тобой, а над молодостью. Вечно вы думаете, что что-то в этой жизни повидали. А на самом деле только из-под мамкиной юбки вылезли.
— Я, старый, уже несколько раз умирал, — серьёзно произнёс я, посмотрев ему в глаза. Дед, что как раз делал глоток из своей кружки, аж поперхнулся. — Так что не думай тут про себя слишком много.
— И ведь не врёшь, похоже, — немного помолчав и внимательно на меня посмотрев, протянул старик.
— Не вру. И хочу тебе сказать, старый, что ничего хорошего там за кромкой нет. Так что зря ты спешишь.
— Да чтоб ты понимал, — с какой-то безысходностью в голосе, ответил он. — Тебя как зовут-то, спаситель?
— Маркус. Маркус Северский.
— Из бояр, я смотрю, — кивнул он на вышитый на моей одежде герб. И ехидно поинтересовался: — Батька помер, что ты боярином вдруг стал?
— Сирота я. А в боярское достоинство за заслуги возвели! — с неожиданной для самого себя гордостью, ответил я.
— Хм. Ну, молодец, что ли, — с иронией сказал он, заставив меня растерять весь присущий моменту пафос. Вот же козёл старый!
— Тебя-то как зовут, шутник? — спросил я, не подав виду, что злюсь. Вот ещё! Было бы перед кем.
— Павлов я. Иван Сергеевич. Из мастеровых. Всю жизнь оружие кую! — теперь гордость появилась уже в его голосе.
— А самоубиться чего тогда решил? — теперь ехидство было уже в моём голосе. — Заготовку под новый меч сломал?
— Болею я, Маркус, — словно не заметив моей подначки, вздохнул старик. — Сильно болею. Вот и надоело мне так существовать.
— И что, нет денег на целителя? — с сомнением в голосе уточнил я. Так-то в этом мире лечили почти всё. А уж смертельные болезни точно. Но в некоторых случаях нужен высокоранговый целитель. По себе знаю. Хотя… Было бы желание. Вон я к Живе додумался обратиться. Неужели старик бы не нашёл способа вылечиться?
— А зачем мне жить, Маркус⁈ — грохнув по столу кружкой, как-то по-бабьи тонко закричал Иван Сергеевич. — Зачем⁈ Для кого⁈
— А говоришь, болезнь, — вздохнул я, понимая, что тут всё не просто.
— Я думал, она меня быстро добьёт. Болезнь-то. Но уже год я с ней справляюсь. Боль невыносимая просто. Не лечу, надеюсь, что сердце не выдержит. А оно у меня крепкое, видимо. Решил вот сегодня… А тут ты…
— Так что у тебя случилось, Иван Сергеевич? — немного помолчав, спросил я.
— Дочку мою с внуками убили. И мужа её. Они на границе поселились. Муж в легионе служил. Копчёные ночью в посёлок пробрались и резню устроили. Их потом, конечно, побили всех. Да поздно. Двадцать три семьи извести успели. И не в рабство угоняли, а просто убить пришли!
— Сочувствую, — искренне произнёс я. Но он меня словно не услышал.
— Когда до меня новость об этом дошла, то уже два месяца прошло. Я даже на тризне не побывал. Раньше думал вот это всё внуку старшему оставить. Дочка обещала его через год мне в ученики отдать. А вышло вон как. А ты говоришь — самоубиться…
— А парень этот — Матвей? — спросил я, просто для того, чтобы не молчать. — Он кто?
— Сирота приблудный, — буркнул старый и отвернулся. По его лицу текли слёзы, но он даже не пытался их вытереть. Да у меня и у самого ком в горле встал. И может именно из-за этого я посмотрел на Павлова магическим зрением и скастовал диагностическое плетение.
Я, конечно, не врач, но у старика явно повреждена печень. Причём серьёзно так. И зря он под колёса решил броситься. Судя по тому, что я увидел, жить ему осталось совсем недолго.
Абсолютно не думая, я скастовал на него ещё и «Среднее исцеление».
Павлова словно током ударило! Он сначала подпрыгнул, затем сильно выгнулся в пояснице, схватившись при этом за бок, а потом и вовсе попытался упасть на пол. Но я успел его перехватить и усадить обратно на стул.
— Зачем⁈ — яростно спросил он минут пять спустя. Когда заклинание закончило свою работу.
— Я тебе потом ещё амулет целительский принесу, — словно не слыша его вопрос, произнёс я. — Он завершит работу. Ну и гляну ещё через недельку. Может повторить надо будет.
— Зачем, я спрашиваю⁈ — не сдавался Иван Сергеевич.
— Да потом что надо жить, старый! — не менее яростно ответил я. — Ты думаешь, что твоя дочь хотела бы, чтобы ты так себя мучил⁈
— Что ты можешь знать о моей дочери, мальчишка, — отмахнулся от моих слов дед. А по его щекам снова потекли слёзы.
— А то, что я тебя смог вылечить, не удивляет? — хмыкнул я, решив перевести тему.
Из-за этого внезапного порыва к лечению я решил не переживать. Если что, прикинусь Целителем. Кто там что поймёт?
— Да я ещё там, на улице, понял, что ты Владыка, — как о само собой разумеющемся, заявил старик. А у меня просто челюсть на пол упала. — Что ты так удивляешься?
— Владыка? — глупо переспросил я.
— Ну, Владыка, и что? — хмыкнул он, явно наслаждаясь моим офигиванием.
— А то, что Владыками могут быть только правящие ветви державы, тебя не удивляет?
— Это кто тебе такое сказал? — рассмеялся Иван Сергеевич.
— Да все знают!
— Ты про князей Стародубских слышал? Знаешь, сколько у них Владык?
— Но как⁈ — совсем уже ничего не понимал я.
— Ох, молодежь! — покачал головой дед. У него, кстати, такое ощущение, что вместе со здоровьем улучшилось и настроение. Впрочем, и не удивительно. По себе знаю, каково это — постоянно испытывать боль. — Маркус, куда по-твоему деваются все остальные Рюриковичи?
— Какие остальные?
— Те, что не правят? Или ты не знаешь, что у Рюриковичей всегда лишь одна ветвь в роду? Великий князь, наследник, старший сын наследника.
— Но я слышал, что и у Великого князя и у наследника не по одному ребёнку.
— Верно, — кивнул Павлов. — Вот только все остальные переходят в род Стародубских. И поверь, Владыка там у них не один и даже не два. Просто развиться до мощи того же Великого князя они не смогут. Не так это просто, без знаний. Понимаешь теперь?
— Охренеть! — выдохнул я. Вот так вот живёшь, думая, что весь из себя уникальный. А потом оказывается, что этих Владык под каждым кустом по две штуки сидят. — Это что, мне и скрываться особо не надо?
— Ну, судя по внешности, ты явно не из Рюриковичей. Думаю, родня северных правителей, каких-нибудь. Так что скрываться всё же нужно. Если узнают, то те же Стародубские тебя и прибьют. На всякий случай.