Обвиняемые, первый ряд, точно так же.
ЭРО. Смелей! Нам пока еще не конец!
КАМИЛЛ. Вот видите, а я что говорил?! Народ не даст нас…
ДЕЛАКРУА. Не дайте опять себя одурачить!
Галереи.
ВЗВОЛНОВАННЫЙ РОПОТ. А знаете, я давно подозревал… – Я знал, что за этим что-то кроется! – Робеспьер уже в девяносто втором… – Ты… ну-ка перестань. – Он знает, что говорит. – Ты знаешь, что Робеспьер намерен похитить дофина? Это факт!..
ВОЗГЛАСЫ (исступленные молодые голоса, тонут в пустоте). Робеспьер убивает Свободу! – Зарится на корону! – Помешаем ему, братья! – Не отступайте перед клевретами тирана! – Спасем Свободу! – Спасем Дантона!
Умолкают ввиду убийственного отсутствия резонанса, постепенно трезвеют.
ПРЕЗРИТЕЛЬНЫЙ РОПОТ. Тише ты, осел! – Осторожнее… это шпик. – Ну, теперь это уже пустые разговоры… – Успокойся, сейчас уймутся. – Стыдитесь, полоумные! – Вишь, какой вздор! – Оставь, они ему верят, идиоты. – Ты был прав, у него тут наймиты. – Что ж, теперь уж бояться нечего.
ПРИСТАВ (стукнув алебардой). Представители народа!
Входят Вадье и Бийо. Суд встает. Солдаты салютуют. Толпа полностью умолкает.
ВАДЬЕ. Председатель, вот только что изданный декрет Конвента.
Сильное волнение среди обвиняемых, бешеное напряжение, проблески надежды. Приглушенный ропот.
БИЙО. Граждане! Мы раскрыли широко разветвленный заговор… (обвиняемые цепенеют; Несколько сдерживаемых вздохов ужаса) имевший целью освобождение обвиняемых и свержение правительства Республики. (Весь зал потрясен, как будто от удара током.) Жена Демулена… (пронзительный крик Камилла) тратит огромные суммы на подкуп населения предместий. Берегитесь, граждане! Вражеские агенты кишмя кишат среди вас!
КАМИЛЛ. Бандиты! Они хотят убить мою Люсиль!
ДАНТОН. Не поддавайтесь на…
Заговорщики пытаются спрятаться в суматохе. Оказываются на виду из-за возникшей вокруг них изоляции; все глаза обращаются к ним.
ОБВИНЯЕМЫЕ, ВТОРОЙ РЯД (в припадке бешенства). Замолчи! – Хватит уже! – Уймись наконец, проклятая свинья! – Заткни пасть! – Из-за тебя мы все погибнем!
ЭРМАН (читает). Национальный Конвент постановил, что Революционный трибунал должен довести разбирательства по делу о заговоре Шабо, Дантона, Делоне и прочих до конца без дальнейших отлагательств. Председатель должен прибегнуть к любым законным средствам для подтверждения собственного авторитета в трибунале, в случае если повторное посягательство со стороны обвиняемых будет иметь место.
Конвент постановил, что тот обвиняемый, который окажет сопротивление народному правосудию или же оскорбит его клеветой, будет немедленно отстранен от участия в слушаниях.
Ропот уважения, ужаса, изумления и восхищения.
ДАНТОН (вскакивает). Граждане, беру вас в свидетели: разве мы оказывали сопротивление народному правосудию? Разве мы клеветали на него?..
ГОЛОС (страстный, молодой, в ледяной тишине, на фоне угрожающего гула). Нет! Никогда!
Угрожающий ропот; все более многочисленные выражения иронии.
ГОЛОС (иронически). О, лишь время от времени!.. (Взрыв смеха, приглушенного из уважения к депутатам, однако неудержимого.)
ДЕЛАКРУА (вполголоса). Поздравляю, Дантон.
ФАБР. Слава Богу, что уже конец. Я и так еле жив.
Ужас и уныние преобладают в среде обвиняемых. Вестерман сжимает кулаки и тихо изрыгает проклятия, побагровев от гнева. У Камилла обезумевший взгляд. Филиппо задумчиво смотрит на него. Несколько секунд затишья. Дантон, который поначалу весь вскипел, оглядывает лица. При виде их вдруг полностью успокаивается.
ДАНТОН (спокойно, почти нежно). Подлая, трусливая свора, никому-то тебя не изменить. На беззащитных ты кидаешься, словно лев, зато вид марионетки в мундире повергает тебя в панический ужас. Я тебя знаю, чернь. Знаю, чего стоят твой пыл и твои клятвы. Я знал, что ты будешь стоять и глазеть – о да, как стадо баранов, – когда меня, связанного, поволокут под нож.
Но чтобы в эту позорную минуту, вместо того чтобы сгорать со стыда за собственную низость, ржать, как кретины… нужно кое-что похлеще, чем подлость. Нужна твоя неизмеримая, грязная, необоримая, как бетонная стена, глупость, безмозглое ты стадо.
РОПОТ (гневный). Прекрати нести бред! – Ну-ка заткни пасть! – Какая наглость! (Изумленный.) Что?.. – О чем это он? – Чего он хочет? – О ком он?.. Что это значит?
ДАНТОН (мягко). Мое презрение прощает тебе твою низость, чернь – вечный Иуда. Тот, кто умеет играть на твоих рефлексах, держит тебя в руках; он может использовать тебя, как пожелает. Но твоя глупость, плебс, – это стихия. Она по-барски раскинулась по всей земле, каждая пядь полным-полна ею. Она сотрясает мир. Она подмывает и затопляет все сущее. Ни Богу, ни Сатане ее и с места не сдвинуть. (Краткая пауза.) И за одно это, за то, что ты глупа, как пробка, я проклинаю тебя, чернь, отбросы человечества.
Заинтригованная публика стоит не шелохнувшись, разинув рты.
Засим оставляю тебя на корм тигру, который воскресит для вас времена Тиберия. Свободный народ! Ты захлебнешься в собственной крови, прежде чем исполнишь волю, которую внушил тебе я. Но ты исполнишь ее! Скоро тело Робеспьера отправится гнить рядом с моим!
Внезапный, недолгий шелест возмущения.
ФУКЬЕ. Кончайте уже наконец!
ДАНТОН (молниеносно оборачивается). А тебе, непревзойденный Трибунал, тебе, сборище воров, шантажистов и альфонсов, вам, Робеспьеровы палачи, скажу лишь одно: вы плевка и того не стоите.
ФУКЬЕ (обменявшись знаками с председателем). Мы исключаем вас из слушаний. Выведите его.
Дантон встает и со смехом уходит под конвоем жандармов. Негодующий и отчаянный ропот среди обвиняемых.
КАМИЛЛ (вскакивает, рвет тетрадь с речью в свою защиту, швыряет клочки в прокурора). Ты, чудовищная пародия на прокурора, на тебе, на, на! Официально ангажированные убийцы! Тьфу! (По знаку Эрмана его хватают жандармы. Впадает в бешенство.) Нет! Не смейте меня трогать!
Толпа, к которой вернулась свобода движений, начинает выказывать презрение. Насмешки, передразнивание.
Пусти! Пусти, черт подери! Не позволю вам погубить меня заглазно!
Галереи, взрыв неистового хохота.
Вы должны меня выслушать, судьи! Дайте мне защищать себя!! Я совершенно невиновен! Судьи!!!
Жандармы отрывают его и тащат. Gaudium[67]толпы.
ЭРО (дергает его). Дурак! Тихо ты! Не срамись!
КАМИЛЛ (которого почти несут). Ааах… скоты, свиньи, а не люди!
ФАБР (поднимается и потягивается, зевая). Ну, почтеннейший судья, с твоего позволения, я исключаю себя сам.
Толпа утихает и внимательно наблюдает, забавляясь. Потом выражает каждому веселое одобрение.
ЭРО. И я. С этого бы и начинали, вместо того чтоб мурыжить нас тут по шестнадцать часов в день.
Филиппо уходит, не проронив ни слова.
ДЕЛАКРУА (идет с ними, игнорируя суд). Нет, Эро. Слушать обвиняемого – это ни к чему, но вот перечислять его преступления непременно нужно ему в лицо.
ВЕСТЕРМАН (всем). А на прощанье, сволочи, поцелуйте меня все вместе кое-куда.
Восторг, даже аплодисменты. Первый ряд уходит в полном составе. Одновременно.
ОБВИНЯЕМЫЕ, ВТОРОЙ РЯД (ропот тупого отчаяния). Конец. – Все пойдем под нож. Лучше уж знать заранее. – И все из-за этого громогласного скота! – Чтоб этого буйного безумца!..
Галереи.
РОПОТ (1: оживленный). Ну, пошло по накатанной… – Уф, у меня аж уши опухли. – Иногда оно того стоит… – Ну, на минуту-другую они таки потеряли голову… (2: таинственно, в волнении.) А знаете, это правда, их хотели похитить. – Я точно видел, у него был пистолет!.. Разве я вас не предупреждал?! – Теперь они попрятались, поди сыщи! – Вчера разглагольствовал один на улице, наверняка из этих… (Толпа быстро редеет, при этом люди не перестают переговариваться. 3: обеспокоенные, шепотом.) Что за вздор он болтал о Робеспьере?.. Гм… кто знает?.. Мне тоже уже с некоторых пор… Факт, что Робеспьер с каждым днем все могущественней… (4: возмущенные.) Неправда! Робеспьер никогда… Сами знаете, он живет, как рабочий! – Ну и мерзавец! – Сволочь! – А вы еще хотели помочь ему, дурачье! (5: непринужденно, беспечно.) Жюри дожидаешься? А зачем? – Тут и говорить не о чем, все пойдут под нож. – После такого-то скандала! – Они там в карты играют, о чем им совещаться? – Представление окончено, идем. – Я-то уже не жду… (6: задумчивые, серьезные.) Теперь надо смотреть в оба… и молчать. – Этот заговор, знаете ли… это дурной знак. – Наступают роковые времена. – Эдакая судебная бойня – признак того, что правительство уже еле держится. – Т-тише, Бога ради!..
ЭРМАН (подает воду обессилевшему Фукье). Ну, слава Богу… но черт его знает, каков будет исход. Народ не забудет…
ФУКЬЕ. О… благодарю. У меня голова идет кругом. Эта свинья и за пять лет не наделала столько вреда, сколько сегодня!
ЭРМАН (во внезапном испуге). Только бы присяжные не захотели его… э, нет. Он всех настроил против себя. Впрочем, дело слишком ясное.
ФУКЬЕ. А вот с Робеспьером нам придется объясняться, н-нда! (Подражает ему.) Лишите его слова! (Разражается нервным смехом.) Ха-ха! А ну-ка лиши слова молнии, когда они начнут сверкать! Лиши слова спущенную свору, когда она поднимет вой! Лиши, попробуй!