Он закрыл дверь.
– Вот и все. Всеми суиндонскими отделениями Сети командует заместитель директора Брэкстон Пшикс. Он подотчетен региональному представительству в Солсбери. Большую часть времени он нами совершенно не интересуется, нас это более чем устраивает. Кроме того, он любит встречаться с новыми сотрудниками утром того дня, когда они заступают на службу. Так что, полагаю, и с вами поговорить захочет. Он в комнате двадцать девять, дальше по коридору.
Мы вернулись к моему столу. Виктор еще раз пожелал мне всего наилучшего и удалился консультироваться с Тумманом по поводу появившихся на рынке пиратских копий «Фауста». С хэппи-эндом.
Я села в кресло и открыла ящик стола. Там было пусто, даже точилки не завалялось. Безотказэн следил за всеми моими движениями.
– Виктор освободил его наутро после убийства Крометти.
– Джеймс Крометти, – пробормотала я. – Может, расскажете о нем?
Безотказэн взял карандаш и попытался поставить его на грифель.
– Крометти работал в основном по прозе и поэзии девятнадцатого века. Он был блестящим специалистом, но увлекающимся. Мало уделял времени процедуре. Однажды вечером он исчез, сказав, что получил информацию о редкой рукописи. Мы нашли его через неделю в заброшенном здании издательства «Ворон» на улице Морг. Шесть выстрелов в лицо.
– Мне жаль.
– Я и прежде друзей терял, – сказал Безотказэн недрогнувшим голосом, все так же размеренно, – но мы были близкими друзьями и коллегами, и я бы с радостью погиб вместо него.
Он потер нос – единственное внешнее проявление эмоций, которое он себе позволил.
– Я считаю себя верующим человеком, мисс Нонетот, хотя и не религиозен. Я хочу сказать, я чувствую, что в душе я человек добрый и склонен в своих действиях следовать верному курсу, предписанному ходом обстоятельств. Понимаете?
Я кивнула.
– С учетом вышесказанного я по-прежнему очень хочу покончить с тем, кто совершил это злодеяние. Я тренировался в стрельбе и теперь постоянно хожу с пистолетом. Посмотрите…
– Потом покажете, мистер Прост. У вас есть какие-нибудь зацепки?
– Никаких. Вообще ни единой. Мы не знаем, кого и почему он искал. Я держу связь с убойным отделом – у них тоже пусто.
– Выстрелить шесть раз в лицо мог только человек, который не просто выполнял поставленную задачу, а убивал со страстью, даже с ликованием, – пояснила я. – Даже если бы у Крометти и был пистолет, это бы ничего не изменило.
– Может, вы и правы, – вздохнул Безотказэн. – Не могу вспомнить, чтобы во время литтективных расследований хотя бы раз применялось оружие…
Я кивнула. Десять лет назад в Лондоне было так же. Но расширение бизнеса и мощный круговорот черного нала на рынке литературных работ притянули к нему и новые криминальные элементы. Я знала по меньшей мере о четырех лондонских литтективах, погибших на посту.
– Противостояние становится все более жестоким. И к сожалению, дело обстоит совсем не так, как в кино. Вы слышали о беспорядках, которые вчера вечером устроили сюрреалисты в Чичестере?
– Конечно, – ответила я. – Скоро и в Суиндоне такое будет. В прошлом году чуть было не случилась заварушка в Школе искусств, когда заведующий уволил учителя, который втайне побуждал студентов к абстрактному экспрессионизму. Его хотели обвинить по статье «Интерпретация действия визуальных средств массовой информации». Думаю, он сбежал в Россию.
Я посмотрела на часы.
– Мне пора идти на встречу с начальством.
На серьезном лице Безотказэна не без труда образовалась улыбка.
– Желаю удачи. Если позволите предложить вам совет, уберите пистолет подальше, чтобы не бросался в глаза. Несмотря на смерть Джеймса, замдиректора Пшикс не хочет, чтобы литтективы постоянно носили оружие. Он уверен, что наше место – за письменным столом.
Я поблагодарила, сунула пистолет в ящик стола и пошла по коридору. Постучала дважды, молодой клерк пригласил меня в кабинет. Я назвала свое имя, и он попросил меня подождать.
– Замдиректора скоро будет. Хотите чашечку кофе?
– Нет, спасибо.
Клерк не скрывал любопытства:
– Говорят, вы приехали из Лондона, чтобы отомстить за смерть Джеймса Крометти. Говорят, вы убили двоих. Говорят, при виде вашего отца часы останавливаются. Это правда?
– Смотря с какой стороны посмотреть. Закулисные слухи – штука очень шустрая, не правда ли?
Брэкстон Пшикс открыл дверь кабинета и пригласил меня войти. Это был высокий худой мужчина с большими усами и серым цветом лица. Мешки под глазами выдавали хроническое недосыпание. Комната оказалась куда скромнее, чем любой из кабинетов начальства, в которых мне приходилось бывать. У стены стояло несколько сумок для гольфа, и, насколько я поняла, короткую клюшку буквально перед моим появлением поспешно сунули в угол.
Пшикс искренне улыбнулся и предложил мне кресло, прежде чем сел сам.
– Сигарету?
– Я не курю, спасибо.
– И я тоже.
Задержав взгляд на моем лице, он побарабанил длинными пальцами по безукоризненно чистому столу. Открыл лежавшую перед ним папку и в молчании принялся читать. Это было мое личное дело под грифом ТИПА-5. Судя по всему, они с Аналогиа не слишком ладили, чтобы обмениваться лишней информацией.
– Значит, оперативник Четверг Нонетот? – Он пробегал взглядом опорные точки моей карьеры. – Какой послужной список! Полиция, Крым, снова полиция, затем переезд в Лондон в семьдесят пятом. Зачем?
– Повышение, сэр.
Брэкстон Пшикс что-то буркнул и продолжал читать.
– Восемь лет в Сети, дважды получали поощрение. Недавно переведены в ТИПА-5. Запись о вашей работе в этом отделе подверглась цензуре, но сказано, что вы были ранены на задании.
Он уставился на меня поверх очков.
– Вы стреляли в ответ?
– Нет.
– Хорошо.
– Я стреляла первой.
– Это уже не так хорошо.
Брэкстон задумчиво подергал себя за ус.
– Вы были оперативником первого класса в Лондонском отделении, занимались Шекспиром и другими не менее важными проблемами. Очень престижная работа. И все же вы перешли на должность оперативника третьего класса в нашей дыре? Почему?
– Времена меняются. И мы с ними, сэр.
Брэкстон хмыкнул и закрыл папку.
– В нашем представительстве я руковожу не только литтективами, но и кражами в области искусства, вампиризмом и ликантропией, антитерроризмом, Хроностражей, гражданским порядком и собачьими боями. Вы в гольф играете?
– Нет, сэр.
– Ай-яй-яй. Так о чем я? А, да. Из всего перечисленного знаете, чего я боюсь больше всего?
– Понятия не имею, сэр.
– Я вам скажу. Ничего. Единственное, чего я боюсь, так это заседаний по поводу регионального бюджета. Вы понимаете, что это значит, Нонетот?
– Нет, сэр.
– Это значит, что каждый раз, как кто-то из вас подает заявление на сверхурочное время или специальный запрос, я превышаю бюджет, и тогда у меня начинает болеть голова, вот здесь, – он показал на левый висок. – А мне это не нравится. Вы понимаете?
– Да, сэр.
Он снова придвинул папку с личным делом и постучал по ней.
– Я слышал, у вас, в большом городе, очень беспокойно. Оперативников убивают. У нас совсем другое дело. Мы зарабатываем на жизнь, раскапывая информацию. Если вы хотите кого-то арестовать, обязательно оденьтесь по форме. Никакой беготни и стрельбы по плохим парням, никакой сверхурочной работы и уж точно никакого круглосуточного наблюдения. Понятно?
– Да, сэр.
– Теперь касательно Аида.
У меня сердце оборвалось. Я была уверена, что уж эту информацию точно вычеркнули из моего личного дела до последней буквы.
– Насколько я понимаю, вы считаете, что он еще жив?
Я немного подумала. Скосила глаза на папку, которую держал Пшикс. Он угадал мои мысли.
– Нет, этого здесь нет, моя дорогая. Может, я и провинциальный замдиректора и живу в захолустье, но у меня есть свои источники. Вы полагаете, что он еще жив?
Я знала, что Виктору и Безотказэну я могу довериться, но насчет Пшикса у меня возникли сомнения. Я решила не рисковать.
– Это проявление стресса, сэр. Аид мертв.
Он швырнул мое дело в корзинку для исходящих, откинулся на спинку кресла и подергал себя за ус, явно чем-то довольный.
– Значит, вы здесь не для того, чтобы попытаться его разыскать?
– А с чего Аид, будь он жив, оказался бы в Суиндоне, сэр?
Брэкстон на мгновение растерялся.
– Успокойтесь, моя дорогая.
Он улыбнулся и встал, показывая, что аудиенция окончена.
– Прекрасно, э-э, идите работать. Один совет на прощание: научитесь играть в гольф, очень приятная и расслабляющая игра. Вот вам бюджет департамента, а вот бюллетень ставок на местные игры. Гольф. Удачи.
Я вышла и закрыла за собой дверь.
Клерк поднял взгляд:
– Он говорил про бюджет?
– Только о нем и говорил. У вас есть пустое мусорное ведро?
Клерк улыбнулся и пододвинул его ногой. Я бесцеремонно затолкала туда оба увесистых документа.
– Браво! – воскликнул он.
Я подошла к дверям, собираясь уйти, и тут, не глядя по сторонам, в приемную вломился приземистый мужчина в синем костюме. Он не отрываясь читал факс, а потому налетел на меня, но, даже не повернув головы, пронесся дальше, прямо в кабинет Брэкстона. Клерк наблюдал за моей реакцией.
– Ну-ну, – пробормотала я. – Джек Дэррмо.
– Вы его знаете?
– Очень издалека.
– Привлекателен, как вскрытая могила, – сказал клерк, явно проникшийся ко мне симпатией после того, как я сунула бюджет в мусорное ведро. – Держитесь от него подальше. Он из «Голиафа», знаете ли.
Я посмотрела на закрытую дверь кабинета Брэкстона.
– Что ему здесь надо?
Секретарь пожал плечами, заговорщически подмигнул мне и подчеркнуто медленно произнес:
– Я принесу кофе, как вы просили, и две сигары, все правильно?
– Нет, спасибо, мне не надо.
– Нет-нет, – ответил он. – Две сигары. ДВЕ сигары.
Он показал глазами на селекторный пульт на столе.