– Не думаю. Но…
– Ты же не делала ничего такого, о чем потом пожалела, так?
Стиви впилась в него взглядом. Что он имеет в виду? То, чем они занимались прошлой ночью? Что за мутную игру он затеял этим разговором? Она не желает в ней участвовать.
– Пойду спать, – вставая, сказала девушка. – Спокойной ночи, Уэстли. Утром меня, скорее всего, убьют[2].
– На твоем месте я бы не шутил про смерть, – пробормотал Дэвид, когда Стиви вышла в коридор.
Федеральное бюро расследований.
Протокол допроса Леонарда Холмса Нейра, агент Самюэль Арнольд.
Место допроса: поместье Эллингэмов.
17 апреля 1936 года, 15.30
С. А.: Мистер Нейр, мне нужно задать вам еще несколько вопросов.
Л. Х. Н.: Мы вроде бы именно этим тут и занимается.
С. А.: Нужно установить факты. Я так понимаю, один раз вы дали урок живописи студентам.
Л. Х. Н.: Пожалуйста, не напоминайте.
С. А.: Почему вы так говорите?
Л. Х. Н.: Это был самый длинный день в моей жизни. Я пытался объяснить детям творчество Макса Эрнста. Но это цена, которую приходится платить за знакомство с Альбертом. Он считает, в его школе дети должны учиться у лучших.
С. А.: В тот день вы видели студентку по имени Долорес Эпштейн?
Л. Х. Н.: Понятия не имею. Они все для меня на одно лицо.
[Предоставлена фотография Долорес Эпштейн.]
Л. Х. Н.: Повторяю, они все выглядят одинаково.
С. А.: Долорес была очень одаренным ребенком. Многие учителя считали, что здесь она самая талантливая студентка.
[Мистер Нейр смотрит еще раз на фотографию.]
Л. Х. Н.: Сейчас, когда вы это сказали, я вспоминаю, что была одна девчушка сообразительней остальных, со сносными знаниями античного искусства. Это вполне может быть она. У той тоже были кудрявые волосы. Да, думаю, это она. Это та, которая исчезла?
С. А.: Долорес Эпштейн в последний раз видели 13-го после обеда, когда она взяла из библиотеки книгу. Вы видели ее еще где-нибудь кроме вашего класса?
Л. Х. Н.: Да они здесь постоянно слоняются туда-обратно. Знаете, Альберт открыл эту школу и сказал, что собирается наполнить ее вундеркиндами, но добрая половина из них – всего лишь дети его друзей и порой не самые сообразительные. С остальными вроде все в порядке. Если честно, здесь есть еще пара других студентов с искрой. Мальчик и девочка, забыл их имена. Они казались парочкой. У девочки волосы цвета воронова крыла, а мальчишка немного смахивает на Байрона. Они увлекались поэзией. Глаза у них светились. Девочка спрашивала меня о Дороти Паркер, что я расценил как обнадеживающий знак. Мы с Дороти друзья.
[Предоставлена серебряная зажигалка.]
С. А.: Вы узнаете эту вещь, мистер Нейр?
Л. Х. Н.: О, я ее искал!
[Мистер Нейр пытается взять зажигалку. Ему не позволяют.]
С. А.: Это улика, мистер Нейр. Она должна остаться у нас.
Л. Х. Н.: Это Картье, агент Арнольд. Где вы ее нашли? Я ее обыскался.
С. А.: Мы обнаружили ее в обсерватории, вместе с книгой Долорес и карандашом.
Л. Х. Н.: Полагаю, я оставил ее там.
С. А.: На зажигалке обнаружены отпечатки пальцев Долорес. Как она у нее оказалась?
Л. Х. Н.: Должно быть, она ее нашла.
С. А.: Вы не давали ей эту зажигалку?
Л. Х. Н.: С какой стати мне отдавать ребенку свою зажигалку от Картье?
С. А.: Не знаю, мистер Нейр.
Л. Х. Н.: Я иногда теряю вещи. Могу предположить, что девочка нашла ее и оставила себе, потому что это замечательная вещь. Кажется, у нее хороший вкус. Могу я получить ее обратно?
С. А.: Мы вернем ее вам, когда она больше не будет нужна. Мистер Нейр, позвольте спросить вас еще вот о чем. Зачем мисс Робинсон могла пойти в запертую личную гардеробную миссис Эллингэм?
Л. Х. Н.: По многим причинам, полагаю. Они обе просто не разлей вода.
С. А.: Если говорить конкретнее, это было вечером 13-го, когда все в доме искали мисс Робинсон. Ее многие звали, но она не отвечала и в итоге была найдена одна в комнате, где провела приблизительно пятнадцать минут. Странное поведение, когда во всем доме царила очевидная паника.
Л. Х. Н.: Не могу сказать, почему Флора делает то, что она делает.
С. А.: Вы с мисс Робинсон друзья?
Л. Х. Н.: Флора и я – друзья, да.
С. А.: Где вы познакомились?
Л. Х. Н.: О, в одном подпольном баре. Много лет назад.
С. А.: Итак, вы утверждаете, что Флора Робинсон не говорила вам, что она делала в комнате Айрис Эллингэм в понедельник вечером, когда была поднята тревога?
Л. Х. Н.: Не говорила.
С. А.: И она об этом никак не упоминала?
Л. Х. Н.: Флора не сообщает мне каждый раз, когда входит и выходит из какой-нибудь комнаты.
С. А.: А когда вы впервые узнали о похищении?
С. А.: Когда Флора разбудила меня во вторник утром, как вам известно, ибо я отвечал вам на этот вопрос раз десять, если не больше. Если вы предполагаете, что Флора может иметь к этому какое-то отношение, вы глубоко ошибаетесь. Она любит Айрис как сестру, а Элис – как дочь. Будьте, пожалуйста, осторожны с той зажигалкой, хорошо? Я очень хочу ее вернуть.
[Допрос завершен в 15.56.]
Глава 21
– Итак, – произнес «Зовите меня Чарльз», – давай поговорим.
Этот разговор начался следующим утром в его кабинете. Стиви сидела напротив большого стола. Дождь барабанил по оконному стеклу, а из маленьких белых колонок на столе лилась тихая классическая музыка. Стиви ждала этого приглашения и, когда наконец ее сюда вызвали, была морально готова. Она вспомнила Марию Антуанетту: та тоже ждала в парижской тюрьме, пока ей приготовят гильотину.
– Поговорим о том, что у нас произошло, – сказал Чарльз. – Для начала – как твои дела?
– Вы имеете в виду, как я себя чувствую? – спросила Стиви.
– Неважно, просто ответь на вопрос.
Стиви была не из тех, кто любит распространяться о своих эмоциях и переживаниях, но в данный момент говорить о чувствах было бы мудрее, чем о фактах.
– Думаю, – осторожно начала она, – я в порядке. Немного растеряна, но Хейза я плохо знала. Это ужасно, конечно, но… мы не были близкими друзьями.
Чарльз понимающе кивнул.
– Можешь рассказать еще раз, что там у вас произошло? Чья была идея использовать туннель?
– Это Хейз придумал, – сказала Стиви. – Я думала, туннель завален.
– Уже нет, – ответил Чарльз. – Весной мы его расчистили, но планировали разрушить и засыпать снова, как только проведем новую канализацию и водопровод к базе творчества. Мы думали, нам удастся сохранить это в тайне, но…
– Кроме меня, замок никто не вскрывал, – сказала Стиви.
Важно было сказать ему об этом. В полиции уже знают. Ни к чему ей этот предательский дамоклов меч над головой, по крайней мере, пока она еще в игре.
– Знаю, – сказал он.
Повисла пауза, показавшаяся Стиви вечностью. Она внимательней взглянула на Чарльза. Сегодня он не выглядел таким моложавым и беспечным. Никаких супергероев на футболке под пиджаком.
– Долгое время туннели были фишкой этой школы. Мы пытались охладить пыл студентов, жаждавших туда пролезть. И Хейз не… В общем, туннель тут ни при чем. То, что случилось с Хейзом, можно считать трагической случайностью, чрезвычайно прискорбным несчастным случаем. Чрезвычайно прискорбным. Следовало ли вам идти в тот туннель? Нет. Но в ту ночь он был один, ты не помогала ему проникнуть внутрь.
Стиви смотрела, как по стеклу, рисуя узоры из линий и пятен, ползут извилистые водяные дорожки.
– Меня исключат? – спросила она.
– Нет, – ответил Чарльз. – Но я хочу, чтобы ты кое-
что сделала. Идем.
Он направился к входу на чердак, а Стиви шла за ним в полуобморочном состоянии. Ее не выкинут из школы – и ее ведут на чердак?
– После происшествия с Хейзом было принято решение везде усилить охрану, – сказал он, набирая новый, более длинный код на панели замка.
Они поднялись по узким ступеням. Чарльз щелкнул выключателем.
– Когда мы говорили с тобой в прошлый раз, – сказал он, – я предложил тебе придумать проект, в котором преступление, совершенное здесь много лет назад, сможет обрести человеческое лицо. Ты нашла проект, но никто даже представить не мог, какой ужасный урок ты извлечешь. Сейчас, когда ты знаешь, что туннель открыт, я хочу показать тебе кое-что.
Он прошел между стеллажами вглубь и свернул в проход, заставленный открытыми шкафами с коробками для хранения. Здесь же на полках громоздились одинаковые, с датированными обложками из зеленой кожи, толстые книги-реестры.
– В этом ряду хранятся хозяйственные записи и личные вещи из офиса Альберта Эллингэма, – сказал Чарльз.
Чарльз прошел в конец ряда и опустился на колени. Из-под нижней полки стеллажа он вытянул кованый металлический сундук, около метра в длину и сантиметров тридцать в высоту. Видно было, что сундук очень старый. Когда-то он был выкрашен в красный цвет, и краска местами сохранилась, но бо´льшая часть поверхности была истерта и покрыта ржавчиной.
– Когда рабочие впервые спустились в туннель, они нашли его в земле, которой был забит туннель. Он был заперт…
Чарльз осторожно откинул старую защелку.
– Все переполошились. Зарытый в туннеле сундук… там могло быть все что угодно. В общем, мы его открыли и…
Он поднял крышку – в сундуке плотно лежали две пачки пожелтевших газет. «ПОХИЩЕНО СЕМЕЙСТВО ЭЛЛИНГЭМ» – гласил заголовок самой первой. Стиви опустилась на колени рядом с Чарльзом, а он начал перебирать газеты. Они были разными, из разных городов, датированы разными датами, но во всех мелькали заголовки, связанные с эллингэмским делом.
– Кто-то закопал в туннеле коробку с газетными статьями об эллингэмском деле? – спросила Стиви.