Он что-то пробормотал в ответ, я услышал легкий металлический звон и только тут заметил, что Биллингс чуточку отклонился в сторону.
- Черт побери, что ты рыпаешься?
- Оставь меня в покое, - заныл он, после того как я схватил его за шиворот и с силой прижал к спинке сиденья. - Что уж мне, и закурить нельзя? - Изо рта у него свисала сигарета.
Я почувствовал, как внезапно вспотели мои ладони.
- Биллингс, - прошептал я, - предупреждаю: не дрыгайся и больше таких фокусов не выкидывай. Покуришь, когда договорим. А пока не рыпайся, еще раз предупреждаю!
- Вы ведь с Гастингсом поругались примерно с неделю тому назад, так? - спросил Биллингс.
- Да, немного. В баре Стэнга. Он напился, стал на меня бросаться с кулаками, так что пришлось его уложить. Черт побери, я ведь тоже пару стаканчиков перехватил тогда. Так что те ребята, которые шьют на меня теперь дело, решили, что и это лыко пойдет в строку. К тому же они знали, что у меня с собой точно будет пушка. Им даже не пришлось ломать голову над поисками орудия убийства. Это очень важно! А Фостер ударял за моей девушкой. Если б ему удалось убрать меня, то путь свободен! Да и ты признался, что полиция получила анонимный донос. Вот еще что: когда мы заканчивали ту партию в покер, на столе было тысяч так с семьдесят, которые эти убийцы даже не подумали мне оставить. С тебя хватит?
- Хватит, - отозвался Биллингс. Моя речь произвела на него огромное впечатление.
Потом я рассказал Биллингсу о своем визите к патеру Шэнлону. На это сержант промолчал. Я заставил его выйти из машины и удалиться на несколько метров, после чего положил его револьвер и тот самый портативный передатчик на тротуар и вежливо попросил подобрать вещи. Но только после того, как я отвалю. Прежде чем включить зажигание, я добавил:
- Вот так оно все и случилось, Биллингс. Никто не слышал еще моей версии, и вряд ли мне стоит являться с ней прямо сейчас в участок. Теперь ты знаешь, что я обо всем этом думаю. И тебе ничего не остается, как поверить мне.
Он все еще молчал. Я завел движок, нажал на газ и тут же свернул за угол, так что тормоза завизжали. Убравшись достаточно далеко, я отважился позвонить из автомата Глории.
- Алло, Шелл! Милый, милый, дорогой мой…
- Привет! Я вижу, ты…
- Шелл, ты не должен был уезжать! Ты меня так… Мне пришлось принять холодный душ… Я только набросила на плечи полотенце… Я совсем голая…
- Перестань, прошу тебя! Я ведь звоню…
- Подожди… Полотенце упало на пол. Теперь на мне совсем ничего нет… О-о, если бы ты видел меня сейчас!
- Пожалуйста, дай мне хоть слово сказать! Ты нашла адрес?
Она грустно вздохнула и сообщила, что домик имеет номер 1844 и стоит на Кингсмэн-роуд, то есть в десяти милях от города. Я повесил трубку, не дослушав Глорию, потому что только в обычных обстоятельствах ее монологи можно выслушивать до конца, и не без удовольствия. Я уселся в «форд» и рванул с такой скоростью, что звук мотора отставал от меня.
Маленький беленький домик стоял в кустах, метрах в тридцати от дороги. Неподалеку от него была припаркована машина, а из-за занавесок пробивался свет. Я остановил «форд» Биллингса прямо на дороге, приблизился к дому и нашел щелочку в занавесках. Фостер был дома.
Он стоял спиной ко мне у бара и смешивал виски с содовой. Потом он повернулся, внимательно осмотрел стакан и в один присест выхлебал его. Именно в это мгновение я понял, что вовсе не сержусь на Фостера, причем вообще никогда на него не сердился. Но стоило мне попристальнее вглядеться в эту харю, как я взъелся. Едва удалось удержаться от попытки выхватить револьвер, и то только потому, что убивать его прямо сейчас не стоило. Надо было еще поиграть с ним, как кошка с мышкой, и послушать, что он станет лепетать.
Дверь была прикрыта, но не заперта. Ничего не стоило тихо приотворить ее и пройти несколько шагов по узкому коридору к двери в комнату, где балдел Фостер. Я настежь распахнул ее и вошел. Фостер смотрел в другую сторону, не слышал меня и не видел, - по крайней мере, в первый момент ему это не удалось. Я осмотрелся и с револьвером в вытянутой руке шагнул вперед, целясь ему в голову. Фостер, почуяв неладное, обернулся и стал белее стенки, обнаружив меня у себя за спиной. Его взгляд скользнул по револьверу, зрачки уже не могли оторваться от моего указательного пальца на спусковом крючке.
- Нет! - застонал он. - Шелл, ради Бога, не стреляй! Еще не все потеряно!
Я шагал на него, а он трусливо отступал к стене:
- Шелл, я точно говорю, еще многое можно исправить! Мы тебя вытащим!
- Именно этого я и добиваюсь, Фостер, - ответил я, - Вы ведь здорово постарались, чтобы повесить мне на шею убийство.
- Прошу тебя! - Он почти визжал. - Ты никогда не выкарабкаешься, если убьешь меня. Тебя наверняка поймают! - Я подошел почти вплотную, и он закатил глаза: - Шелл, не убивай меня! Я признаюсь, я во всем признаюсь. Я сделаю письменное признание. Только не убивай меня! - И он так заверещал, что я едва не испугался.
Конечно, мое появление удивило его, однако я сомневался, что он напуган в той степени, которую старается изобразить. Ладно, проверим, подумал я. Некрасиво было бы начинать, когда противник зажмурил глаза. Однако я тут же вспомнил, что меня огрели по затылку, а потом, когда валялся без сознания, расквасили весь рот. Так что моральные препятствия отпадают. Я чуть наклонился, подался вперед и попробовал, сумею ли достать кулаком до позвоночника Фостера через его же желудок. В результате он пустил изо рта обильную слюну, качнулся вперед, колени его подкосились. Я отошел на шаг, опять сжал левую в кулак и бросил ее ему в зубы, однако в последнее мгновение смягчил силу удара, - нельзя, чтобы он потерял сознание, потеряв половину зубов. Фостер сверзился на пол, ручки его плеснули о ковер. И тогда я спокойно сказал:
- Ну, начинай, Фостер. С чего пойдешь? С Дэнни? Он облизал губы, осклабился и плюнул на пол.
- Он собирался растрезвонить обо всем фараонам. Он всех нас посадил бы к чертовой матери - Стоуна, Джейсона и меня. Дэнни сам по уши был в этом дерьме, как и все мы. Похоже, он просто сошел с ума.
- Продолжай. И старайся ничего не пропустить.
- Пару лет назад мы вчетвером заработали в этом городишке миллион. А начал Берт Стоун, хотя идея была моя. Он врубился в телефонную линию и подслушивал разговоры разных там хозяев жизни, а также предпринимателей. Словом, слушал каждого, у кого есть деньги. Мы записали километры таких разговоров, после чего выжали из тех людишек все. Они расплачивались с нами не только монетой: обеспечивали разные контракты, выделяли земельные участки по дешевке, особенно те, где предстояло большое строительство, и так далее. Если где-то что-то и выходило наружу, то у нас уже были такие связи, что все удавалось придавить. Скажем, планируется строительство миллионов на пятнадцать. Стоун решает, кто этот конкурс выиграет, кто получит подряд на поставку материалов…
Избиратели даже не представляют, что вокруг таких дел творится. Впрочем, этого добра на всех хватит. - Он облизнул губы. - Шелл, мы возьмем тебя в компанию. А Стоун - он просто гений. У него есть параболический микрофон, снимает любой разговор с тридцати метров, посреди парка. И никаких тебе проволок, ничего. Это ведь миллионы…
- Заткнись.
Он умолк, а я отвернулся, чтобы отыскать что-нибудь вроде веревки, - связать Фостера, хотя бы шнурком от портьеры. Однако он опять забормотал:
- Этот микрофон Стоуна обеспечил нам компру на Тайлера. - Тайлер был тот самый профсоюзный функционер, которого застрелили две недели назад. - Мы записали его переговоры с членом совета акционерной компании «Атлас». Тайлер угрожал забастовкой, если совет директоров не заплатит ему пятьдесят тысяч. Мы прижали его к стенке и как следует запугали. В результате он передал нам из профсоюзного фонда поддержки безработных сто тысяч, да вдобавок прихватил столько же себе. Члены фонда наверняка даже не подозревали, сколько наличности в этой кассе, так что риск для него был минимальный. Однако Тайлер разошелся и решил пригрозить нам револьвером. Так что пришлось его пристрелить.
- Кому пришлось: вам или тебе лично?
- Тайлера убил я. Все мы в этом деле замешаны одинаково, но только Дэнни рехнулся, когда пришлось убрать Тайлера. Он стал нервничать, то и дело срывался с катушек. Потому и в тот вечер на тебя набросился, хотя ты ему и полслова не сказал. Тут мне и пришло в голову, как можно все прекрасно устроить.
Он продолжал, а я не мог прийти в себя от удивления: ведь всего два раза я ему врезал, а он все говорит и говорит! Может, если бы я думал чуть побыстрее, то понял бы, что за всем этим кроется. Однако, судя по скорости моей мысли, догадка пришла бы где-то к двухтысячному году. А пока я услышал решительный приказ:
- Брось револьвер, Скотт, и повернись ко мне!
Я обернулся и увидел позади себя в раскрытой двери Стоуна. В руке у него был громадный револьвер. За его спиной маячил Джейсон. Фостер не спеша поднялся:
- Однако вы тянете резину! Я ведь орал так, что меня наверняка было слышно в городе.
Так вот почему он так вопил! Все это время он разыгрывал передо мной труса, выкладывал всю подноготную всего лишь с тем, чтобы затянуть время. Стоун был в тапках и пижамных штанах. Его могучая волосатая грудь была обнажена. Похоже, он уже спал в постельке, когда в доме появился я. Бесполезно было проклинать себя. Ведь я пытался дозвониться до каждого из них по телефону, но никого не оказалось дома. Следовало догадаться, что они сбились в кучу. Однако это мне в голову не пришло, а как только увидел за окном Фостера, сразу захотелось присолить ему под хвостом.
- Я сказал - брось револьвер! - Стоун повторил приказ.
Его сорок пятый калибр смотрел мне прямо в глаз. Я опустил свой ствол, отметив краешком глаза, как Фостер решительно шагнул ко мне.
- Эй, Вик, брось это, - повелительно окрикнул его Стоун.
Фостер опустил кулак и продемонстрировал разбитую губу: