Но, обошлось, и меня отпустило.
Становится понятно, что занятия по Окклюменции надо удесятерить, и срочно искать замену диадеме. Я опасался «скандала» на Балу, ха! Представляю, что началось бы, ухвати я Флёр за сиськи час назад! Грюм бы мне протез в жопу… так, в общем, наказал бы. Хотя Флёр… стоп! Вдох! Выдох! Что я голых девушек никогда не видел? Не возбуждался? Не люблю жену? Проверил — нет, все компоненты на месте. Равно как и желание завалить Флёр в кровать и отодрать.
Интересно, как Гарри с этим справляется? Спрашивать, конечно, не буду, но все же интересно.
Хотя, как обычно справляются с гормональным давлением? Ага, спускают через клапан. Надо обдумать. Хотя, чего тут думать, дрочить надо, особенно если представить, как Флёр за куском мыла нагибается, хех. И руки вон уже сами тянутся, куда не надо, хитрый организм решает ловить момент, пока дают. Усилием воли, напомнив себе, что нефиг тут расклеиваться как подросток из-за гормонов, всё-таки закрываю тему и ухожу из душевой.
Но, чувствую, вопрос ещё встанет в ближайшее время. Хех. Да, именно что так. Встанет.
Гостиная делегации Хогвартса. Два дня спустя.
— Ну и надо было тебе показывать им Непростительные? — спрашивает Сириус Аластора.
— Надо было, — сухо отвечает Грюм.
— Теперь у Гарри сон нарушился, да и родителей постоянно вспоминает, — бросает Блэк. — Могли бы Аваду и не демонстрировать.
— Гарри помнит те события, и зелёный цвет Авады? — слегка удивляется Грюм. — Поразительно!
— Поразительно, поразительно, поразить бы всех, начиная с Тёмного Лорда, — проворчал Сириус. — Хорошо хоть здесь он в безопасности.
— Ге-ге, — неожиданно рассмеялся Аврор, — откуда такая уверенность? Это в Хогвартсе вы каждый камень знали, а здесь что? Уже все тайные ходы вынюхал?
— Именно этим и занимаюсь. Бегаю. Вынюхиваю. Чтобы никто не видел, разумеется. Гарри вот обучаю, как жить и радоваться жизни, а то совсем паренька затюкали. Теперь же все труды насмарку!
— Ладно, ладно, всё равно рано или поздно столкнулся бы, — ворчит Грюм в ответ. — Запустили паренька, некому ему было мозги вправлять в детстве, а теперь ворчите, что старый Аластор во всём виноват. А?
— Да, — Сириус отворачивается. — Согласен. Признаю. Холил и лелеял свои обиды, бросил ребёнка, забыл про него, отдал Хагриду и побежал мстить. Испытал глубокое раскаяние и был неправ. Доволен?
— Дело не в том, доволен я или нет, — задумчиво отвечает Аластор. — Дело в том, что ты, Сириус, добровольно сел в тюрьму и сидел в ней, как раз тогда, когда был нужен Гарри. Да, да, знаю, Дамблдор про эту защиту крови все уши прожужжал, но крестный — это крестный, у магглов это ценится. Так что не тебе меня упрекать теперь, об этом речь, понятно?
— Понятно, — вздыхает Блэк. — Куда уж понятнее?
— О том, что ты закопал свой талант Мародёра в навоз Азкабана, речи нет, — отмахивается Аластор, — тут только ты и Гарри. Свалили ответственность на Дамблдора за судьбу пацана, ну старикан и решил эту самую судьбу, как считал нужным и полезным. Конечно, стратегически он верно поступил, но есть и минусы, за которые ты теперь ворчишь почему-то на меня. Иди вон, ворчи на Альбуса!
— Да понял я, понял!! — вскакивает Сириус. — Меня самого это гложет каждый день! Каждый час! Я виноват, и это сводило меня с ума, когда погибли Джеймс и Лили. Из этого чувства вины я пошёл в Азкабан, чтобы хоть как-то заглушить сводящие с ума мысли!
— И как, помогло? — усмехается Грюм и откидывается в кресле.
— Ты знаешь — да, не прошло и пяти лет, как я впал в отупелую прострацию и перестал терзаться, во всяком случае переживания стали терпимыми, — задумчиво потирает руки Блэк. — И вот теперь это же чувство вины терзает меня в отношении Гарри! Терзает до умопомрачения! Я не знаю, как загладить вину перед Гарри, а он, наоборот, так рад меня видеть и общаться, и никогда не упрекает, и от этого чувство вины становится ещё сильнее!
— Однако, — сочувствующим тоном говорит Грюм. — Ничем не могу помочь.
— Да я и не прошу особой помощи, так, поворчать иногда, душу отвести, — внезапно улыбается Сириус. — С понимающим магом!
— Ааа, — кивает Грюм. — Тогда конечно, ворчи, сколько влезет, я понимаю. Внутреннее чувство вины — это страшно.
И оба замолкают, погружаясь в размышления о внутренних демонах.
Глава 28
Хогвартс. Дуэльный Клуб. Собрание команды «Яростные Львы», за исключением Невилла Лонгботтома.
Луна демонстрирует всем шляпу в форме головы Льва. По желанию владельца шляпа рычит и скалится.
— Вот, чтобы лучше входить в команду, — прокручивается на месте Лавгуд, чтобы все могли оценить. — И для квиддича удобно!
— Чем? — туповато спрашивает Рон.
— Можно одновременно болеть за два факультета! — поясняет Луна. — Лев на голове болеет за Гриффиндор, а я за Рэйвенкло! Все довольны.
— Я недоволен, — начинает было Уизли, но лже-Гарри его обрывает.
— Поэтому мы здесь и собрались! Стоило основательнице команды покинуть нас ненадолго, как всё развалилось. Так дело не пойдёт! Или мы не команда, а связывала нас вместе Гермиона? Так как половину команды составляют представители семьи Уизли, предлагаю начать с них.
Близнецы, Рон и Джинни переглядываются. «А Гарри изменился за лето!» читается во взглядах.
— Ладно, согласен, я и Джордж не ходим на занятия, — откашлявшись, начинает Фред, — но эти занятия на шестом курсе резко усложнились, и нам ещё своими делами надо заниматься. Полдня без уроков — это то, что нужно, да и вы уже не маленькие.
— Точно! — восклицает Джинни и складывает руки на груди.
Она неосознанно подражает маме, во-первых, а во-вторых, если правильно сложить руки, то грудь становится больше. Но Гарри даже не смотрит в её сторону, и Джинни с тоской думает, что лучше бы близнецы придумали Шоколадные-Батончики-Увеличивающие-Грудь-Навсегда, а не всякие там кроваво-поносные завтраки, увеличители ушей и прочие дурацкие вещи.
— Да, мы уже не маленькие, — поддерживает Рон.
— Трогательное единодушие, — улыбается Гарри. — Что ж, если мы не маленькие, то к чему тогда все эти детские обидки?
— Какие?
Чарли довольно точно сымитировал голоса присутствующих.
— Ах, она лишний раз упомянула Грейнджер! Ах, он завязал мне шнурки на ботинках! Ах, меня ждёт великая месть, мне не до друзей! Ах, мы такие взрослые и будем торговать, а вы брысь, мелюзга!
Все присутствующие, злобно сопя, уставились на Гарри. Ну, разве что Луна не сопела злобно, а наоборот, напевала под нос, поправляя шляпу. Бакстер вообще сомневался, что эта чокнутая Лавгуд поняла, о чём речь, но злиться по этому поводу не собирался.
— Уже боюсь! — воскликнул Чарли в ответ на взгляды. — Вот видите, можете же работать командой, когда захотите! Слаженно, дружно и против единого врага.
— Ты не враг! — тут же воскликнула Джинни.
— Но вам ведь неприятно то, что я говорю? А мне неприятно видеть, как наша команда разваливается на части. Да! На части! Вы все — мои друзья, и ссоритесь, это невыносимо видеть и слышать!
Чарли взлохматил и без того торчащие волосы, как это всегда делал Гарри в сложных ситуациях. При этом он прекрасно понимал, что для устранения первопричин раздора потребуется гораздо больше, нежели разговоры. Для этого нужно привлечь команду к работе над изобретениями близнецов — но как же тогда тренировки? Нужно как минимум поцеловаться, если не заходить дальше, с Джинни, а он обещал Поттеру не делать этого. Нужно успокоить Рона и заверить, что он по-прежнему лучший друг Гарри, но без доказательств этого не сделаешь. А доказательства в виде совместного выезда на очередное интервью или выступления на радио — слишком опасно, и на такое Бакстер пойти не мог. Невилл вообще сложный случай, и всё, что лезло Чарли в голову, так это свести Лонгботтома с какой-либо девушкой, до полного контакта для прочистки мозгов, но по вполне понятным причинам затея была обречена на провал.
И только с Луной ничего не требовалось делать, и лже-Гарри был ей за это вдвойне благодарен.
Выдохнув, Бакстер начал заранее заготовленную речь о единстве, дружбе и командной работе, заранее предчувствуя, что нужного эффекта не будет, но, не собираясь отступать.
Вот только-только график занятий устоялся, и нате вам, каникулы на носу, всякие там Балы, и вообще все кувырком. По такому поводу товарищ Аластор собирает нас всех в гостиной, обсудить результаты и вообще мирно поболтать. К счастью, здание в Дурмштранге Грюм не стал превращать в полосу препятствий, так что хотя бы ходить по коридорам можно было без опаски. Вот на двери в спальни, с нерегулярными промежутками, наставник ставит ловушки, и горе тому, кто попадается. У Грюма на все про все один универсальный ответ: «Больше практики! Больше бдительности!»
Но сейчас все в порядке. Трещит огонь в камине, и даже лёд на стёклах оттаял, в общем, приемлемая температура. Опять же закаливание а-ля Грюм, а то с купаниями и обливаниями в озере пришлось временно завязать. Зрителей многовато, а я всё-таки не сторонник публичности. В Хогвартсе никто не бегал смотреть на мои упражнения. Ёлка с блестяшками в углу, мы по креслам, с видом на камин, есть чай и даже кофе с всякими жевательными вещами типа бутербродов.
Тихие семейные посиделки, ага.
Сириус откладывает газету и потягивается, после чего громко сообщает.
— Гарри Поттер дал очередное интервью, в этот раз «Ежедневному Пророку».
— Да? — ухмыляется настоящий Поттер. — Ну, как я, все верно сказал?
— Отлично сказал! — кивает Сириус. — Если и после этого Пожиратели не примчатся мстить, то значит, они струсили!