Но Лили и Джеймс выбрали хорошую кандидатуру в Хранители — крестного отца Гарри, Сириуса Блэка. Лучший друг Джеймса, Сириус никогда не выдал бы его, даже под пытками или заклинанием подчинения. Ошибка моя состояла в том, что я удовольствовался мудрым выбором Хранителя, забыв, что всем им не сто лет, а всего лишь двадцать. Спокойствие и взвешенность суждений, умение не совершать торопливых поступков «как лучше» приходят лишь с годами, а я забыл об этом, забыл!
Джеймс, Сириус и Лили, увидев, что я согласен с их выбором, видимо, пришли к выводу, что способны сами играть в сложные политические игры. Они убедили друг друга — хотя Сириус настаивает на своей вине, но я то знал их, там все трое согласились с предложением, вина общая! — что можно будет вытянуть Волдеморта, подманить его на живца. В роли живца должен был выступить Сириус Блэк, притворяясь, что он Хранитель Фиделиуса Поттеров. Тогда как обязанности Хранителя были переданы ещё одному из их компании, Питеру Петтигрю, тоже надо заметить члену Ордена. Это была вторая моя ошибка, Питера не следовало и на взмах палочки подпускать к Ордену, но остальные три Мародёра: Джеймс, Сириус и Ремус были отчаянны, надёжны, энергичны и талантливы. Ради них Питер был допущен в Орден, как их друг и участник школьных дел, вроде известной вам карты.
Смена Хранителя, таким образом, произошла при моём косвенном попустительстве, и самое главное, двадцатилетние юнцы посчитали, что смогут заманить Волдеморта в ловушку. Ошибки молодости и горячности… которые я должен был предусмотреть и предвидеть, но, увы, не смог. Даже не подумал.
Третья и последняя ошибка состояла в том, что я попросил у Джеймса его мантию-невидимку. Часть набора Даров Смерти, давно привлекавших меня, мантия, которой ты неоднократно пользовалась Гермиона, превосходит остальные невидимки в разы. Ей очень много лет, но, как видишь, выглядит и работает, как будто создали вчера. Я рассуждал так, что Джеймс и Лили укрыты фиделиусом, и их дому ничто не может угрожать. Сами они были проинструктированы не выходить никуда. Вообще никуда. До этого они, как и остальные члены Ордена, ежедневно подвергали свою жизнь опасности, и я считал себя не вправе забирать мантию, которая очень помогала Джеймсу на заданиях. В сложившихся же обстоятельствах, мантия Джеймсу была не нужна — о, как я ошибался! — и он отдал её мне, на несколько дней.
Конечно, тогда никто не мог знать, что эти несколько дней превратятся в десять лет.
В результате, пока я, закрывшись в Хогвартсе, изучал мантию, Волдеморт получил возможность творить свои чёрные дела. Подозреваю, что он завербовал Питера давно, ещё когда тот учился на первом курсе, но осознание этого пришло уже потом, после предательства Питера. Слишком уж он не вписывался в компанию Мародёров, но Питер всегда был мастаком по части лести, пролезания в доверие и прочим штучкам, и его приняли. Увы, осознание ошибок и возгласы «как же я не видел очевидного!» приходят к нам слишком поздно.
Питер, агент Волдеморта, едва став Хранителем, устремился к Тому с радостным известием.
Сириус Блэк, в это время, следуя плану, лихо куролесил по людным и магическим местам, привлекая внимание агентов Волдеморта, как и было запланировано. Джеймс, открывший дверь, сразу или почти сразу получил Авадой, и можно уверенно предполагать, что перед входом в дом Поттеров, Волдеморт поставил вокруг щиты. Иначе Лили смогла бы сбежать, аппарировала она всегда прекрасно, палочка не требуется, а к опасности она привыкла. Вот дальше начинаются уже мои догадки, Гермиона, но поверь на слово старику, материнский инстинкт, который, уж прости за грубость, тебе ещё предстоит познать, это очень, очень сильная вещь.
Лили, схватив Гарри, бросилась наверх.
Мать защищает своего ребёнка, и кто знает, что она намеревалась сделать, выпрыгнуть в окно, укрыться в спальне и занять оборону или попробовать ещё что-то? Факт тот, что Волдеморт или не дал ей этого сделать, или обезоружил и сообщил, что сейчас убьёт её и Гарри. Лили, осознавая, что её ребёнок сейчас погибнет, сделала то, что должна была, как знающая и умелая в магии мать.
Принесла себя в жертву, одним усилием воли, без ритуальных кругов и подготовки.
Подозреваю, что она использовала даже энергию от Авады, которой её убили. Как бы то ни было, Гарри, которого она укрывала своим телом, получил так называемую защиту-на-крови, направленную в первую очередь против Волдеморта, но и также против любого, кто подумает причинить Гарри вред. Её ребёнок нуждался в защите, и Лили дала ему защиту, местами даже чрезмерную, но я буду последним, кто осудит её за это.
Вылетев из рук Лили, Гарри ударился об угол кроватки, заполучив набросок своего знаменитого шрама.
Затем Том ударил Авадой, и защита Лили отразила её, но всё равно буйство магии дополнительно расширило шрам. Окончательно он закрепился, когда Волдеморт, получив свою Аваду обратно, вынужденно, сам не желая того, получил разделение души и кусочек Тома, его души, остался в Гарри. Получился практически неизлечимый шрам. Таким образом, утверждение, что шрам — это след от Авады, в какой-то мере правдиво, хотя и не отображает всей истины.
По какой-то причине, дом затем начал разрушаться.
Возможно, это постарался Питер, несчастный предатель, поплатившийся впоследствии. Не исключено, что это были последствия краткой схватки Тома с Джеймсом. Возможно, что сам Том наложил на дом чары разрушения, но факт остаётся фактом. Дом начал рушиться, и гореть, и некому было помочь, ведь дом оставался укрыт заклинанием Фиделиус. Но судьба вмешалась в лице Хагрида, который, к счастью, находился неподалёку. Он успел вовремя, и вытащил Гарри из рушащегося дома, и не дал ему погибнуть. Затем Хагрид вытащил из дома, до того как тот окончательно разрушился, тела Джеймса и Лили. И тут он встретил Сириуса, примчавшегося на помощь вместе со своим летающим мотоциклом.
На этом мотоцикле Хагрид и привёз Гарри ко мне.
Попутно он, простая душа, остановился в паре кабаков, пропустить стаканчик и сообщить всем, что Волдеморт погиб. Похвастаться ролью Гарри и его шрамом. Сириус тоже внёс свою лепту, и слух моментально оббежал всю Англию. Не прошло и нескольких часов, как маги по всей стране начали пить, веселиться, бегать и кричать, что Тот-кого-нельзя-называть повержен. Сюда же вплелось и имя Гарри, спасибо Хагриду, который не удержал и этого секрета. Не то, чтобы я хотел сохранить все это в секрете, но к моменту, когда Хагрид добрался до меня, было уже поздно вообще что-либо предпринимать.
Магическая Англия танцевала, пела и плясала, и славила на все лады Гарри.
Осмотр Гарри дал кусочек картины случившегося, что-то дополнил Хагрид, что-то я знал и сам. Лили, сумев защитить сына и повергнув Тома, задала мне непростую задачку. Защита, полученная в результате жертвы, оказалась слишком мощной, и при любой попытке причинить Гарри вред, немедленно прихлопнула бы обидчика. Стало понятно, что отдай я Гарри в семью любого из Орденцев, получил бы несколько мёртвых орденцев в перспективе. Ведь в процессе воспитания и роста детей их всё равно хоть как-то да наказывают, и защита Гарри просто убила бы таких воспитателей. Не наказывать вообще? Представляешь, Гермиона, что бы выросло из Гарри в таком случае? Мальчик, которому не отказывали ни в чём, да ещё и знаменитость в мире магов? Это был бы избалованный, самоуверенный сопляк, которому Драко Малфой и в подмётки бы не годился.
Волдеморт такого Гарри обвёл бы вокруг пальца за три секунды, не запыхавшись.
Стало понятно, что Гарри необходимо воспитывать в обычной семье, все же защита была направлена в первую очередь против магов. Но и обычные люди всё равно оказались бы в смертельной опасности, и тут я вспомнил про сестру Лили, Петунью Эванс, то есть к тому времени уже Дурсль. Всё сходилось одно к одному: родная сестра мамы Поттера, то есть Петунья и её сын Дадли, хоть и в меньшей степени, имели защиту, благодаря родственной крови с Гарри. Они презирали магов, и наверняка не подпустили бы никого из них к Гарри. Защита Гарри должна была уберечь его от слишком уж плохого отношения со стороны Дурслей, но всё равно на всякий случай в Литл-Уингинге поселилась уже знакомая тебе миссис Фигг. Что касается воспитания вне славы — то здесь всё было в порядке, раз уж Дурсли недолюбливали Поттеров и были обычными людьми.
Оставалось только отдать им Гарри и ждать, пока защита ослабнет.
Дамблдор снимает очки, протирает их и, тяжело вздохнув, добавляет.
— В той ситуации не существовало однозначно выигрышного решения, поэтому я сделал то, что сделал, с точки зрения победы над Волдемортом. Члены Ордена меня и моего запрета не поняли, хотя и не стали поднимать открытый бунт.
— Гарри жаловался, что Дадли часто бил его в школе, — припоминаю из рассказов.
— Он всё-таки двоюродный брат Гарри, — кивает директор. — И заметь, Гермиона, в школе, а не дома. В доме Дурслей никто не может причинить физический вред Гарри или приблизиться к дому с враждебными целями.
— Но как же… — растерянно спрашиваю.
— Родственники Гарри нашли обходной путь. Угрозы, приказы, психологическое давление, что этому может противопоставить маленький мальчик? То, что его заставляли интенсивно работать по дому, почти наверняка воспринималось Дурслями как полезное для ребёнка деяние. К тому же экономия на прислуге, что и дало возможность выкупить в этом году Гарри.
— Выкупить? Конверт! Там действительно были деньги?
— И немного угроз, — улыбается Дамблдор, — что дядю Гарри сдадут, за чрезмерное использование детского труда. И деньги, конечно же, как компенсация. Арабелла не ошиблась, и всё сработало. Миссис Фигг вообще молодец, хоть и выглядит полубезумной старушкой-кошатницей. Надо сказать, что ещё одной подсказкой было твоё поведение, когда ты и братья — Уизли забирали Гарри в прошлом году. Угрозы и деньги иногда творят чудеса. Но, возвращаясь к Гарри, побоям и прочим обидам от Дурслей. Фактически им навязали ребёнка, и я не могу их упрекать в таком отношении к магам… хотя и хотелось бы. Но, повторяю, в той ситуации не было выигрышных решений, и что я ещё забыл рассказать?