— На лицо вопиющая безответственность и преступная халатность, — выдаёт Снейп. — Но я не удивлён!
— Ты, Нюниус, — свирепеет Блэк…
— Стоп! Хватит раздоров! — в помещение Хижины входит Дамблдор. — Вы — Орден, а не школьники! Приятно видеть, что помощь подоспела вовремя, хотя теперь и придётся долго расхлёбывать последствия! Северус, жду вас в своём кабинете через полчаса.
Директор аппарирует быстрее, чем Снейп успевает открыть рот.
Гарри и Джинни дедушка Альбус прихватывает с собой.
— Ещё не вечер! — сердито заявляет зельевар и тоже уходит.
— Ты растерял хватку, дружище, — говорит Люпин Блэку. — Смирись с этим и тренируйся чаще! Думаю, Дамблдор тебя ещё пригласит для отдельного разговора.
— Вы безответственно подвергли риску моих учеников! — заявляет МакГонагалл. — Не думайте, что я это забуду!
И тоже аппарирует. Блин, и я хочу!!
— Ты — молодец, Гермиона, — с чувством говорит Сириус, — я уж думал все, сейчас состоится поцелуй. Это когда дементоры душу высасывают, называется поцелуй дементора.
— Незачем было пояснять, — сердится преподаватель ЗОТИ. — Телесный Патронус слушался тебя, Гермиона?
— Да, профессор, отчасти. Я не совсем поняла, как это так получилось.
— Эмоции! Сильные, яркие эмоции помогают, ведь и сам Патронус — это светлые воспоминания, а значит и светлые эмоции!
На этой «светлой» ноте, мы и расстаёмся. Люпин остаётся в Хижине, подтирать следы. Сириус топает в школу, благо тут какой-то отдельный ход есть, без дементоров. Мне же предстоит пойти и забрать пьяного Невилла. Надо будет его Петрификально Оттоталусить, а то ещё сблеванет по дороге, а нафига мне такое счастье?
Глава 30
Разумеется, последовал разбор полётов и оргвыводы. Куда ж без них даже в мире магов? Сириусу выдали такой пистон, что он до самого Рождества ходил мрачнее тучи и ни с кем не разговаривал. Мне тоже выдали словесно, мол, нефиг при невинных детях про Оборотные зелья говорить — это раз, и нефиг оставлять Гарри без присмотра — это два. На моё робкое попискивание, что там был Сириус, директор даже ничего говорить не стал, только иронически посмотрел. Ну да, на Хэллоуин уже мог убедиться в том, что Блэк немного не того, и сделать выводы.
Но не сделал, за что и получил.
Досталось всем коллективно и персонально каждому, после чего Дамблдор подытоживает.
— Можете рассматривать эту ситуацию как тренировку. Но с сегодняшнего дня всё! Тренировок больше не будет! Теперь будут только реальные угрозы и опасности, в которых добрый дедушка уже не придёт на помощь.
— Прости, Альбус, — возмущается МакГонагалл, но директор перебивает её.
— Северус, покажи левую руку!
Мрачный зельевар закатывает рукав мрачной одежды. Опаньки, метка! «И приносят Чёрную Метку», вспоминается строчка из мультфильма. Череп с языком в виде змеи, рельефный, чёткий, почти ощутимо выступающий, как будто технология 2,5D. Язык немного покачивается и чудится шипение.
— Час назад Тёмный Лорд возродился, — сообщает Северус Снейп и опускает рукав.
Вот это я понимаю — порвал шаблон всем присутствующим! Даже мне.
Запас времени и возрождение в конце четвёртого года? Забудьте!
— В связи с этим, вопрос безопасности информации встаёт предельно остро, — снова вступает в разговор Дамблдор. — Те, кто не уверен в своих силах, могут обращаться — ставить ложную память я, кажется, ещё не разучился, равно, как и избавляться от таковой.
Снейп мрачно ухмыляется, МакГонагалл хмурит брови, а Люпин просто стоит и ждёт. Хагрид отсутствует, но думаю, директор ему сделает отдельное предложение. Ментальные блоки? Ложная память? Нет уж, надо всего лишь не попадаться в руки Волдеморде и его приспешникам. Мелочь, правда?
— Хорошо, что вы уверены в своих силах, — оглаживает бороду директор. — Нам это очень пригодится, когда Волдеморт перейдёт к решительным действиям. На этом пока все. Ремус, проведай Гарри. Минерва — укороти языки близнецам Уизли, они, конечно, парни умные, но иногда болтают не по делу. Северус — действуй. Гермиона, задержись, нам надо поговорить.
— Да, профессор, — плюхаюсь обратно в кресло.
Преподаватели расходятся, директор ждёт, поглаживая бороду. Потом встаёт и начинает ходить по кабинету.
— Я думал, что у нас будет больше времени, — заявляет он, после паузы. — Хотя бы до конца учебного года! Счастливая случайность, что сообщение Северуса о метке вернуло меня в Хогвартс, иначе малыш Блэк вполне мог бы испортить все!
— Но не испортил, профессор?
— Всегда должен быть запасной план, Гермиона, — улыбается Дамблдор, — в этом сила. Разумеется, кое-что Сириус испортил преждевременным выходом, но и эту ситуацию мы обратим себе на пользу. Езжай домой на каникулы и ни о чём не волнуйся. Я не покину Хогвартс до конца каникул и лично присмотрю за Гарри. Думаю, мне есть, что ему рассказать, и время это пришло.
— Да, профессор.
— Но будь готова, — продолжает он, — скорее всего, приедет проверяющий из Министерства, и будет расследование. На наше счастье — дементоры слепы, а одним обнюхиванием пространства тебя не отличить. Но всё равно тебе нечего здесь делать на каникулах, и даже реши ты остаться, мне пришлось бы тебя отправить домой.
— А Гарри?
— Да, Гарри мог бы отправиться к тебе в гости, или к Невиллу, или в «Нору», — легко понимает недосказанное директор, — но он нужен здесь. Ничего с ним не случится, даю тебе в этом своё слово. Но, думаю, ты понимаешь, что твою подготовку придётся ещё более ускорить и усилить?
— Да, профессор.
— Ты справилась, молодец, но этого недостаточно, недостаточно, — директор смотрит в окно, — и я ещё подумаю над этим вопросом. Да, Гермиона, ты что-то хотела спросить?
— Угрожает ли что-то моим родителям, ведь они обычные дантисты, не владеющие магией?
— Нет, Гермиона, пока не угрожает, — качает головой дедушка Альбус. — Вот если Волдеморт завладеет Министерством, тогда будет угрожать. Это вдохновляет тебя?
— Несомненно, профессор.
На этом и заканчивается разговор, и спокойные дни в школе.
После каникул можно ожидать всего, и что я могу противопоставить этому вихрю? Имел глупость влезть в разборки, отдувайся и не хнычь, в конце концов, учат на халяву. По уму, конечно, надо было раньше «подключаться в полный рост», но как гласит народная мудрость: «был бы я такой умный сразу, как моя жена потом!» Мда, мечты о перепопадунстве и переигрывании собственных поступков — самое идиотское, что я сейчас могу сделать. Но делаю!
Дедушка Альбус тоже хорош — пока не горело, давал время дурью маяться!
Понятно, что как припекло, так сразу всё отложили в сторону, и начались Ордены с отработками, но все же, все же. Ворчать про себя, что директор не прекратил «маету дурниной» бесполезно, всё равно бы тогда не понял. Ладно, отложим разбор идиотизмов года в другой раз, тем более что дедушка Альбус продолжает вещать про учёбу.
— Профессор Люпин очень хвалит тебя, и ты уже определила своё самое слабое место, Гермиона?
— Да, мне не хватит опыта и скорости, чтобы сражаться с Пожирателями!
— Правильно, — директор очень доволен и почти аплодирует. — Этой проблемой займёмся после каникул!
На этом разговор и заканчивается. Ну что, молодец директор, развешал морковок перед носом, беги ослик, старайся. Плохой директор бы просто стегал кнутом, а этот, видишь ли, морковки раздаёт. Добрый Дедушка Дамблдор, да. Интересно, он со всеми орденцами такие… отдельные беседы проводит? Каждому свою морковку, и каждый трудится на собственное счастье, попутно обеспечивая выполнение хитрых планов директора?
Гарри пока что в медпункте, равно как и Джинни. Что-то там успели дементоры отсосать, и теперь Поттера колотит и колбасит, и кидает, пока мадам Помфри не зальёт в него очередную порцию успокоительного. Джинни на соседней койке, восстанавливает силы и держит Гарри за руку. Легко отделались, можно сказать. Понятно, что дементоры на Сириуса слетелись, но с везеньем Гарри только и вляпываться в такие ситуации. Может это обратная сторона его везения в смертельных поединках?
На третьей койке отравившийся пивом Невилл.
Не сумели близнецы удержать буйного, болтливого и пьяного Лонгботтома. Тот очнулся через минуту после моего ухода, засадил кружку сливочного пива залпом и начал скакать по «Трём Мётлам», рассказывая мадам Розмерте, что та настоящая женщина, а вот он — недостоин! В общем, некрасиво получилось, и теперь Невилл страдает душевно, в дополнение к похмелью, рвоте, температуре и прочему.
Разговор с Джинни получается, мягко говоря, бредоватый. Её выпускают из медпункта в понедельник, сопроводив поощряющим напутствием больше не убегать из школы.
— Ну что, призналась?
— Нет, — морщится Джинни.
— Так сходи, признайся!
Рыжая смотрит на меня очень-очень подозрительно.
— Ты что-то знаешь, да? Он мне откажет? Он не любит меня? — начинает тараторить Джинни. — Что ему не нравится? Моя причёска? Нет, моё платье! Точно, он же видел меня в сапогах!
Вот уж воистину некоторым никто не нужен, чтобы убиться. Сами себе придумают проблему, сами её героически преодолеют, а потом ещё и будут страдать, или хвастаться. Йоптель, второкурсница в Хогсмиде под Оборотным зельем — да тут нарушений, и не баллов, а техники безопасности, а ей все Гарри да Гарри. Правда и сам дурак, нашёл что спросить первым делом! Надо было сразу грозно хмуриться и грозить пальцем.
— Но зато он признался, что…
— Стоп! — обрываю рыжую. — Джинни, ты осознаешь…
— Ну вот, опять, — вздыхает она. — Директор нудел, Помфри нудела, МакГонагалл нудела.
Ага, ладно, типа мозг ей помыли и почистили.
— В общем, ты поняла, что надо сидеть в школе тише воды, ниже травы, никуда не лезть и не бегать больше за Гарри под Оборотным зельем?
— Да поняла, поняла, — ворчит та.
— И ещё тебе стоило бы признаться, что это была ты…
— Вот уж!!!
— Тогда я скажу это, не вижу радости отдуваться за твои промахи, — складываю руки на груди.