Они отправились в комнату с видеомагнитофоном.
Нужные места на пленке находили по меткам времени.
Через несколько минут на бумагу легли первые расшифровки разговоров Хальворсена, с Беренджером и Смолвиллем, не попавшие в микрофон камеры.
Беренджер:…как ты тогда выбрался с континента для меня просто непостижимо. Мы встречались в восьмидесятом году, и я тогда забыл тебя об этом спросить.
Хальворсен. Мой водитель, как известно, был ранен. Немцы маршировали уже по всем нашим дорогам. Когда я оставил Руди в деревне, потеряв почти целый световой день, я понял, что добраться до моря к вашим кораблям я не успеваю. Пришлось импровизировать, а грузовик… (он жестом показывает погружение) (смеются) Меня могли заметить с самолетов, а это не входило в мои планы…(неразборчиво). Удалось добраться на катере до ближайшего острова и ждать оказии.
Далее было интервью для БиБиСи.
Хальворсен: ….очень приятно, что именно ваша компания освещает эту встречу. К сожалению. многих уже нет в живых. Можно по-разному объяснять теперь причины некоторых событий сорокового года. Да, захват страны был, Оскарсборг только оттянул поражение. Не было тотальной мобилизации…(неразборчиво), препятствовать захвату фашистами золота, ценностей и репатриации ими произведений искусства. В других странах именно так все и произошло (неразборчиво)…Янтарная комната…(неразборчиво), коллекции фламандских мастеров.
Смолвилль корресподенту БиБиСи:
Целый поезд двигался на север…(неразборчиво) с оружием, боеприпасами, провизией и (неразборчиво) погрузили тысячу ящиков золота. Потом все было перегружено на машины вблизи Ондалснеса. (неразборчиво). Конечно, я был еще ребенком, эти люди приняли меня (неразборчиво) моя семья погибла в первые дни.
В тех местах, где говорящий отворачивался от камеры, конечно, можно было только додумывать сказанные слова.
В половину второго Гуннар отвез Эрику в интернат, где она должна была заниматься с глухими детьми во вторую смену.
— Нам нужно хотя бы час, чтобы переварить всю эту информацию и сопоставить ее с остальными данными следствия. Гроберг потребует результатов, как только явится после обеда, — Якобсен поморщился, — но самое печальное заключается в том, что мы потеряем время, объясняя ему в очередной раз ситуацию.
— Что ты предлагаешь?
— Считаю, что пора брать в руки историю и географию. И вызвать для начала в качестве свидетеля депутата стортинга Ларсена!
— Гроберг ни за то не пойдет на это, — Торгвальд налил себе стакан воды. Он спит и видит место в Министерстве внутренних дел, а ты ему палки в колеса вставляешь! Я понимаю, что истина дороже, но Ларсен это финансы. Носорог продырявит наши шкуры.
— Могут погибнуть люди. Мы и так плохо выглядим в глазах газетчиков, но моя интуиция подсказывает мне, что главные неприятности впереди.
В дверях появилась дежурная — Хильде Робертсон:
— К нам пожаловал депутат Ларсен.
Присутствующие удивленно переглянулись.
— Пусть поднимается ко мне в аквариум, — Торгвальд собрал документы и направился в свой стеклянный кабинет, — Адриан, зайди ко мне, Хильде, пригласи Гуннара.
Раздел 36Мартин и Анна
Окончательная правка последних страниц дипломного проекта была завершена. Через два дня состоится защита. Мартин стоял у окна и смотрел на обнаженные деревья мокрые от нескончаемых потоков дождя. Где-то там внизу, в черном датсуне, поедая хот-дог и проклиная все на свете сидит его телохранитель.
Оккупировав диван, Анна была поглощена чтением свежего номера ”Эстландетс блад”.
— Представляешь, некто Рогер Смит, скорее всего это псевдоним, считает, что гибель твоего деда напрямую связана с событиями в Виндзоре. Более того, он высказывает: “встреча ветеранов под девизом “9 апреля — никогда!”, оказалась бомбой замедленного действия, жертвами которой стали Оскар Хальворсен и Рудольф Канестрём”, конец цитаты.
— Журналисты постоянно перегибают палку, — сказал Мартин, — их анализ событий весьма сомнителен. Нет никаких доказательств, вот, например, вышеупомянутый Канестрём вообще не участвовал в мероприятии, а пострадал. Я не верю в то, что старики между собой что-то не поделили. А простые исполнители — солдаты, грузчики, водители грузовиков, что они могли знать о перевозимых грузах? Накладные подписывались в спешке, не факт, что они содержали подробное описание перевозимого, скорее всего, количество мест.
Анна отложила газету.
— Мы вернемся к нашему расследованию после твоей защиты. Мне хочется собрать все материалы по этому делу. Ты позвони Якобсену, он вроде нормально к тебе относится, поделись с ним нашими соображениями о пути грузовика.
— Вряд ли от меня он узнает что-то новое. У полиции есть улики, они исследуют не историю, произошедшую пятьдесят лет назад, а тех, у кого могли быть мотив, средства и возможности.
Наверняка, они выяснили, где преступники раздобыли маски, имеют особые приметы, фотороботы и прочее. Исторические события имеют весьма общий характер и к отчету их не подошьешь.
— Все равно, возьми и позвони следователю, он же тебя не съест.
— Ладно, — он снял трубку и набрал номер управления в Осло, назвал добавочный номер Якобсена.
Потом пошли долгие гудки, говорящие об отсутствии абонента. Он снова набрал номер, трубку взял дежурный.
— Дежурный старший констебль Бригге слушает.
— Это Мартин Хальворсен. Я хотел бы связаться с полицейским следователем Якобсеном.
— В настоящее время Якобсен находится на выезде. Я не могу сказать, когда он появится в управлении.
Мартин повесил трубку, у него не было ни малейшего желания говорить с констеблем Бригге.
— А куда мы сегодня пойдем обедать? Только не в индийский ресторан, — Анна жестом показала, насколько он ей надоел.
— Я предлагаю в погребок, к Рённингу.
— В “Викторию”? Ни за что. Вспоминаю подгоревшую пиццу, которой они нас угостили на Рождество. Никакого выбора, — Анна перелистала глянцевый журнал на столе, — вот, “Единорог”.
Хорошее старое место, тихая обстановка, вкусная рыба. Они хорошо готовят морепродукты.
— Наверное, ты туда с отцом ходила?
— Какая разница, с кем я туда ходила, рыбу там умеют готовить. И не смей мне предлагать всякие бургеры, пиццы и хот-доги.
— Да, я и не против, поехали.
— Позвони и закажи столик!
Мартин глянул в журнал и набрал номер “Единорога”.
Раздел 37Ларсен
На нем не было в буквальном смысле лица. Дорогое габардиновое пальто намокло под дождем, он стоял в дверях и мял в дрожащих руках мокрый берет.
— Господин Ларсен? Что-то случилось, чем я могу помочь? — Торгвальд оторвался от компьютерного монитора и снял роговые очки.
— Я пришел пешком, не смог завести машину. Пропала моя супруга, найдите её.
Его голос дрожал, Якобсен подвинул к нему стул, и Ларсен присел на краешек.
— Когда в последний раз она была дома?
— В воскресенье. Утром в понедельник она отправилась на работу в банк, она начальник отдела по работе с общественностью. Вечером она не пришла домой, и я позвонил её матери. Она мне сказала, что Марика обещала зайти, и я успокоился и вечером больше не стал звонить. На другой день я позвонил ей на работу, но она трубку не сняла. Я до ночи не мог её найти, а сегодня пришел к вам. Я должен написать какое-то заявление? — он достал паркер из нагрудного кармана пиджака. Конечно, времени еще мало прошло, но она так никогда не делала раньше.
— Какие отношения между вами? — спросила Хильде.
— Самые добрые, супружеские. Конечно, ссоримся иногда, но в этот раз ничего подобного не было.
В понедельник мы собирались заехать за её подругой и поужинать где-нибудь.
— Подруга? Кто это? Известно имя, фамилия этой особы? Якобсен оживился.
— Я ее видел лишь пару раз в марте. Мы ужинали в “Олимпе”. Зовут её… — он замялся, вспоминая, — вот, зовут ее Виолетта или Ивета, Марика так ее называла, фамилия короткая, но не помню. Она полукровка, очень красивая, скорее, с китайскими корнями. Но по-норвежски говорит без акцента, видимо родилась здесь. Я не очень был рад, что Марика приводит её к нам домой, знаете, вечером хочется отдохнуть от разговоров и шума. Временно я живу у супруги, собираюсь строить дом. Марика говорила, что давно знает Ивету, со школьных лет.
— Виолетта Ли, — прервал их Торгвальд, вернувшийся к компьютерной базе данных, так ее зовут.
Окончила университет в Осло, занималась новейшей историей на кафедре у профессора Раккена.
Место дальнейшей работы неизвестно. Индивидуальный номер, кредитка, водительские права.
Кстати, что Марика взяла с собой? Кредитки, документы? Она уехала на своей машине?
— Я проверил, её белый опель, остался на стоянке у банка. Также точно известно, что к матери она в понедельник не заезжала. С собой у неё кредитка и наличные, но сумма небольшая.
— Гуннар, свяжись с банком, надо отследить кредитки, — Торгвальд продиктовал номера. Марика Ларсен, Виолетта Ли.
В разговор вступила Хильде.
— Господин Ларсен, я бы хотела уточнить, где была Марика в ночь с десятого на одиннадцатое апреля?
— Странный вопрос, конечно, дома в своей постели. Хотя, десятого я припозднился, отмечали юбилей шефа в мужской компании. Вернулся после полуночи и к ней в комнату не заходил.
— Я так понимаю, что вы спите отдельно, — злорадно отметила Хильде.
— Храплю, — признался парламентарий.
— Это к делу не относится, — возразил Торгвальд, факт тот, что Марику вечером десятого никто не видел. Нам понадобится фото супруги и основные приметы.
— Рост 173 сантиметра, размер обуви 8, — он достал из бумажника фото и протянул Якобсену.
Это фото сделано год назад. Сейчас у нее короткая стрижка, цвет волос — черный. А к чему это вопрос про десятое апреля, её в чём-то подозревают?
С фотографии на Якобсена смотрела голубоглазая девушка с каштановыми волосами и крупными скандинавскими чертами лица.