С согласия Говарда несколько советских специалистов были ознакомлены с его методикой и приемами извлечения выгоды из игры на валютной бирже и дали им высокую оценку. Практическую ценность имели и представленные им сведения о практике работы со вкладами частных лиц в банках некоторых западных стран. Пожалуй, лишь к политике он не только не питал никакого интереса, но даже испытывал какое-то отвращение».
Говард пользовался полной свободой, и в 1987 году даже посетил Венгрию, где в июне в Будапеште дал интервью известному американскому писателю Дэвиду Уайзу, который на следующий год опубликовал книгу о нем. В 1989 году он встретился с американскими корреспондентами из газеты «Вашингтон пост» и рассказал им, что живет в загородном доме под Москвой вместе в двумя сотрудниками КГБ, которые обеспечивают ему круглосуточную охрану.
В июле 1991 года по инициативе Крючкова, бывшего в то время председателем КГБ СССР, была предпринята попытка написать о Говарде книгу. В этой книге он «должен был предстать яростным противником американского империализма и неистовым борцом за мир, до глубины души влюбленным в советский народ». С этой целью бывшему сотруднику ПГУ КГБ Леониду Колосову, работавшему в свое время в Италии под «крышей» корреспондента «Известий», передали папку с рукописью Говарда под названием «Я пришел с миром», а потом организовали с ним личную встречу. Но известные события августа 1991 года не позволили осуществить этот замысел.
Август 1991 года отразился и на судьбе Говарда. Его переселили с дачи на московскую квартиру и лишили охраны. Это обеспокоило Говарда, особенно после того, как в сентябре 1991 года начальник разведывательного отдела ФБР Томас Дьюхэдуэй в интервью журналисту газеты «Вашингтон таймс» Биллу Герцу заявил, что США следует оказать нажим на СССР, настаивая на выдаче Говарда в обмен на экономическую помощь.
Опасаясь выдачи или похищения его американскими спецслужбами, Говард в октябре 1991 года выехал в Венгрию. Однако власти США добились от венгерского правительства высылки Говарда, и он был вынужден под чужим именем в декабре 1991 года нелегально приехать в Швецию. Там он поселился в одном из пригородов Стокгольма и организовал небольшую фирму «Уэст-стар», занимающуюся вывозом из стран СНГ леса и ввозом обратно товаров широкого потребления.
Но и в нейтральной Швеции спокойной жизни у Говарда не получилось. Сотрудники ФБР перехватили телефонный разговор Говарда с женой и вступили с ним в Швеции в контакт, предложив отказ от судебного преследования в обмен на полную информацию о работе на КГБ. Говард не согласился, и тогда ФБР сообщило шведской полиции безопасности СЕПО о его местонахождении в стране. В августе 1992 года сотрудники СЕПО арестовали Говарда по обвинению в шпионаже. Правда, уже в конце августа с него были сняты все обвинения, и он немедленно вылетел обратно в Россию, несмотря на то, что США настойчиво добивались у шведского правительства его выдачи.
В 1995 году Говард написал книгу «Конспиративная квартира», в которой поведал о том, что с ним произошло. В связи с выходом книги в свет он дал серию интервью агентству «Ассошиэйтед пресс», в одном из которых заявил, «что никогда не раскрывал перед внешней разведкой информации, которая могла бы повредить Америке или американцам» и что его «борьба была направлена исключительно против ЦРУ».
Дальнейшие следы Говарда в нашей стране теряются. Но судя по тому, что в американской печати до сих пор не появилось сообщения о его аресте, можно предположить, что он находится на свободе. Удивительного в этом мало, так как в известных кругах не без основания считают, что он был советским агентом еще до того, как попал в ЦРУ.
Вербовка Говарда была большим успехом советской разведки в ее поединке с американскими спецслужбами. Но и этот успех поблек после того, как в том же 1985 году ПГУ КГБ удалось завербовать ответственного работника ЦРУ Олдрича Эймса, на протяжении девяти лет снабжавшего советскую, а потом и российскую разведку самой секретной информацией из недр ЦРУ. (Более подробно об Эймсе мы расскажем в следующей главе.) Измена Эймса была самым крупным поражением ЦРУ за всю историю его существования. После последовавшей вслед за этим реорганизацией главного разведывательного ведомства США многие американцы посчитали, что теперь проникновение иностранных спецслужб в ЦРУ полностью исключено. Но их ждало жестокое разочарование. Буквально через два года был разоблачен еще один «крот» российской разведки в ЦРУ – Гарольд Николсон.
Гарольд Джеймс Николсон родился в 1950 году в семье офицера американских ВВС и детство провел в переездах с одной военной базы на другую.
После окончания школы он поступил на географический факультет университета штата Орегон, который закончил в 1973 году. Тогда же Николсон поступил на службу в ВВС и женился на студентке своей альма-матер Лауре. В 1980 году на способного лейтенанта ВВС обращает внимание ЦРУ. После обучения на «ферме» Николсон был направлен в резидентуру ЦРУ в Маниле. Там он в первый раз вступил в контакт с сотрудниками советской разведки, которых разрабатывало ЦРУ на предмет вербовки. После Манилы Николсон работал в резидентурах ЦРУ в Бангкоке и Токио, а в 1990 году был назначен резидентом в Бухаресте.
Именно в Румынии стремительная карьера Николсона первый раз дала трещину, и виной тому была его жена. Лауре до смерти надоели постоянные переезды мужа с места на место, она хотела тихой семейной жизни дома, в Америке, где можно было спокойно растить троих уже подросших детей. В Бухаресте она отказывалась появляться с мужем на дипломатических приемах, где Николсону невозможно было находиться без жены. Участившиеся домашние скандалы нарушили душевное равновесие Николсона, и начальство сочло за благо в 1992 году отозвать его из Румынии.
В конце 1992 года Николсона командируют в качестве заместителя резидента в город Куала-Лумпур в Малайзии. Но Лаура категорически отказалась ехать вместе с ним и подала на развод, который был окончательно оформлен годом позже – в августе 1994 года. Расходы, связанные с бракоразводным процессом, почти полностью разорили Николсона, а свое назначение в Малайзию он посчитал незаслуженным понижением. Вдобавок ко всему на Таиланде Николсон завел дорогую любовницу и ее тяга к роскоши также обходилась ему в копеечку. В феврале 1994 года Николсон узнает об аресте Эймса, а вскоре руководство ставит его в известность, что по возвращении в США ему предстоит работать в течение двух лет старшим преподавателем в школе ЦРУ под Вильямсбургом.
Все это, вместе взятое, подтолкнуло Николсона к сотрудничеству с СВР России. Конечно, основную роль в этом его решении сыграли денежные затруднения. Но нельзя сбрасывать со счетов и стремление самоутвердиться хотя бы таким образом, и обиду за незаслуженное понижение: работа на «ферме» дает гораздо меньше шансов отличиться, и поэтому оперативные сотрудники не горят желанием оказаться там. Здесь стоит также обратить внимание на следующие слова Николсона, сказанные им во время одного из допросов: «Я решил, что если они (русские – Авт.) потеряли столь важного агента, им необходима адекватная замена». В этом плане интересен и псевдоним, выбранный Николсоном, – Невил Р. Стрейчи (Nevil R. Strachey), представляющий анаграмму слов «evils» и «treachery», – «злодеяния и предательство».
Весной 1994 года Николсон добился разрешения на вербовку сотрудника российской разведки, работавшего в посольстве России в Куала– Лумпуре. Это обстоятельство он использовал для того, чтобы предложить СВР РФ свои услуги. В обмен же на секретные материалы ЦРУ он пожелал получить материальное вознаграждение. Предложение Николсона было принято, и 30 июня, на следующий день после встречи с сотрудниками СВР, он отправил телеграфным переводом 12 тысяч долларов на счет кредитного союза в Юджине, штат Орегон. Это был его первый взнос в счет оплаты развода с Лаурой.
После возвращения в США Николсон начал работать на «ферме» старшим преподавателем. С этого времени в его поведении и укладе жизни коллеги начинают замечать странности. В декабре 1994 года он проводит отпуск на Таиланде, после чего переводит на свой счет в банке 28 тысяч долларов. В июне 1995 года он вновь проводит отпуск в Юго-Восточной Азии и опять кладет на свой счет крупную сумму – 24 тысячи долларов. К этому времени в ЦРУ начинают замечать, что арест Эймса не прекратил утечку секретной информации к русским, и в управлении снова начинают искать «крота».
После дела Эймса ЦРУ потребовало от своих сотрудников предоставления ежегодных деклараций о всех финансовых операциях. Николсон подал такую декларацию в июне 1995 года, где указал, что его доход составил 73 тысячи долларов, которые он получил в качестве оклада в ЦРУ, что, естественно, не соответствовало действительности. В октябре-декабре 1995 года Николсон не прошел проверку на полиграфе. Сотрудник, проводивший проверку, пришел к заключению, что Николсон, вероятно, лгал, когда отвечал на вопросы: «Скрываете ли вы свою причастность к иностранной разведслужбе?» и «Имеете ли вы несанкционированный контакт с иностранной разведкой?»
Все эти факты послужили поводом к тому, что Николсона в январе 1996 года взяли в оперативную разработку сотрудники ФБР. В результате ими была установлена связь между частыми личными заграничными поездками Николсона и депозитами крупных сумм на его счета. Еще большее беспокойство вызвала просьба Николсона предоставить ему информацию по Чечне, которая, дескать, необходима ему для занятий с учениками. У контрразведки было другое мнение, и после этой просьбы за ним было установлено постоянное наблюдение.
В июне 1996 года Николсон вновь отправляется в отпуск в Сингапур. Но на этот раз за ним следуют агенты ФБР. В ходе слежки было установлено, что 27 июня Николсон встречался с представителями российского посольства и передал им некую информацию, а после возвращения в США положил на свой счет еще 20 тысяч долларов и подарил сыну для приобретения новой машины 12 тысяч долларов. Получив таким образом неопровержимые доказательства сотрудничества Николсона с российской разведкой, ЦРУ, чтобы подробнее узнать о его контактах, переводит его в июле 1996 года с «фермы» в отдел по борьбе с терроризмом. В это время агенты ФБР негласно проверили его персональный компьютер и установили, что имел место несанкционированный доступ к файлам по Чечне. А в сентябре 1996 года скрытые камеры, размещенные в служебном кабинете Николсона, зафиксировали, как он фотографировал секретные документы, забравшись под стол. (После того, как Николсон был арестован, один из сотрудников ЦРУ сказал журналистам: «Это были шокирующие кадры. Думаю, отныне ни один наш офицер не залезет под стол, даже если туда закатится его золотой «паркер».)