В.И. Ленин разъяснял в своих работах 1918 года:
«Надо систематически взяться за то, чтобы наряду с беспощадным подавлением насквозь лживой и нагло-клеветнической буржуазной прессы велась работа создания такой прессы, которая бы не забавляла и не дурачила массы политическими пикантностями, а именно вопросы повседневной экономики несла на суд массы, помогала серьёзно изучать их… Печать должна служить орудием социалистического строительства, знакомя во всех деталях с успехами образцовых коммун, изучая принципы их успеха, приёмы их хозяйствования, ставя, с другой стороны, «на чёрную доску» те коммуны, которые упорно хранят «традиции капитализма», т. е. анархии, лодырничанья, беспорядка, спекуляции».
В середине 1918 года сбылась мечта большевиков: началась внутренняя, гражданская война, хоть и не без участия иностранцев с обеих сторон. Массовая информация в России приобрела резко полярный характер: по одну сторону баррикад оказались издания Советской республики, по другую – буржуазные газеты и примкнувшие к ним издания правых эсеров. Основными темами белогвардейских газет были: беспощадная борьба с большевизмом до победного конца, восстановление единой неделимой России, установление прежнего порядка, защита веры. Большевистских идей, вопреки свободе слова, белогвардейцы не публиковали. Но идеология тут ни при чем! Просто шла борьба двух властных структур (с белогвардейской стороны даже нескольких), и они подчиняли себе нижестоящие структуры – прессу, пропаганду.
С разгромом белогвардейских войск «белая» пресса, разбившись на два лагеря, монархический и либеральный, рассредоточилась за рубежом. Однако население России практически ничего о ней не знало до 1990-х годов. «Лишь с приходом гласности, перестройки, реформ русская эмигрантская пресса стала легально продаваться в РФ», – пишет А.А. Грабельников. А мы добавим: после чего СССР распался на куски, экономика рухнула, а народ обнищал.
А тогда в России создалась новая система печати. Прежде всего, власти озаботились выпуском уездных газет. В циркулярах ЦК РКП(б) местным властям предлагалось следить не только за содержанием материалов, но и за простотой его изложения: писать короткими фразами, печатать крупным шрифтом, объяснять малоизвестные события, географические имена и названия, соблюдать ясную вёрстку полос.
В каждой губернии предусматривался выпуск массовой рабоче-крестьянской политической и производственной газеты. Вместе с ней выходили партийный еженедельник или двухнедельник, руководящий текущей агитацией и пропагандой, а также «Известия губисполкома» для публикации официальных материалов (приказов, инструкций, циркуляров и т. д.).
Вскоре в России разразился кризис печати. Если в 1921 году в стране выходило свыше 800 газет с разовым тиражом 2 млн. 600 тысяч экз., то уже в следующем году их число сократилось до 380 с разовым тиражом менее млн. экз. Причинами этого называли отсутствие запасов бумаги и её дороговизну, отсутствие денежных средств, нехватку квалифицированных журналистских кадров. Кроме того, газеты недостаточно отражали нужды и запросы рабочих и крестьян и поэтому слабо распространялись в их среде. Для преодоления кризиса было решено основное содержание газет посвящать вопросам местной жизни, дифференцировав материалы для различных групп читателей.
Появились рабкоры, селькоры и прочие «коры». Можно обзывать российскую прессу того периода тоталитарной и насквозь идеологической. Но ведь это факт, что газеты дошли до самых глухих мест, и несравнимое с прошлыми временами количество граждан получило право и возможность высказать свое мнение в прессе!
Затем, во времена нэпа, появились многочисленные частные издательства. Они наполнили информационный рынок массовой литературой – и тут уж стало не до селькоров с трудностями их деревень; газеты должны были приносить прибыль, и они стремительно желтели. Их наплевательское отношение к проблемам страны и народа явно дисгармонировало с устремлениями власти, и для исправления положения в 1922 году был создан Главлит – главное управление по делам литературы и издательств.
В его задачи входило «идеологически-политическое наблюдение и регулирование книжного рынка… изъятие из него и из библиотек вредной литературы, вышедшей как в дореволюционные годы, так и за годы революции». Воспрещалось издание и распространение произведений, содержащих агитацию против советской власти, разглашающих военные тайны республики, возбуждающих общественное мнение путём сообщения ложных сведений, возбуждающих националистический и религиозный фанатизм.
К 1940 году в центральном аппарате Главлита работали 174 цензора, а всего по РСФСР – 5 тысяч. Много это или мало, и стоит ли демонизировать эту организацию, оставляем решать читателю, только сообщим, что этими силами Главлит контролировал ВСЕ произведения печати, радиовещания, снимки, картины, лекции, выставки, «надзирал» за всей иностранной литературой, ввозимой в СССР, контролировал изъятие политически вредных публикаций.
В 1930-е годы оформилась вполне разветвлённая система печати, охватывавшая практически всё население страны. По вертикали она строилась следующим образом: центральные издания – республиканские – краевые – областные – городские – районные – многотиражные (фабрично-заводские, вузовские, газеты МТС и т. д.) – стенные бригадные и цеховые газеты. Вышестоящие издания обязаны были делать обзоры печати нижестоящих, чтобы на основе их анализа вести постоянное улучшение информационной продукции. Обзоры заменяли учебные пособия по журналистике, служили исправлению недостатков в обозреваемых газетах, распространению хороших начинаний, находок в газетной работе. У обзора печати были свои преимущества перед другими формами партийного руководства печатью: это оперативность, гласность, контроль общественности.
Значение прессы для формирования общественного мнения хорошо показывает пример создания пресловутого культа личности Сталина. Борис Бажанов, бывший секретарь Сталина, пишет, что «в 1927 году употреблять термин «сталинизм» – это казалось неприличным». Сталина в партии гением никто не считал, в особенности те, кто его знал лично. Но в 1930 году Лев Мехлис придёт к Сталину и докажет ему, что центральный орган партии «Правда» не ведёт нужную работу по разъяснению важности личного руководства генерального секретаря. Сталин назначит его главным редактором «Правды», и «Правда» (а она задавала тон всей партии и всем партийным организациям), изо дня в день сообщая о великом и гениальном Сталине, о его гениальном руководстве, за два года добьётся того, что ни в стране, ни в партии о товарище Сталине нельзя будет говорить, не прибавляя «великий и гениальный».
Мы к этому мнению Бажанова добавим, что для поддержания внимания к чему-либо требуется постепенное повышение интереса. Если же стартовать с очень высокого, извне заданного уровня, произойдёт быстрое насыщение, падение интереса и отторжение информации. Люди, славословившие Сталина, быстро дошли до «потолка»: изобрели эпитеты «отец народов», «величайший гений человечества» и т. д., и оказалось, что больше о нём говорить нечего. Газеты стали малоинформативными, изобилующими повторами, неинтересными. Читатель стал искать информацию на стороне, доверие к официозной прессе было подорвано, и в конце концов это предопределило развенчание Сталина и вообще социалистической идеи.
Индустриализация народного хозяйства вызвала к жизни отраслевые издания: «Чёрная металлургия», «Угольная промышленность», «Нефть», «Машиностроение», «Пищевая индустрия», «Лёгкая индустрия» и другие. Совнарком СССР определял, каким наркоматам можно иметь свою отраслевую газету, а каким – нет, и он же устанавливал периодичность, тиражи этих газет и розничную цену номера. Самый большой тираж (275 тысяч экз.) был установлен для газеты «Гудок», а самый маленький (20 тысяч экз.) для «Авиационной газеты».
В целом в предвоенные годы в СССР издавалось около 9000 газет и свыше 1600 журналов, работало 93 радиостанции, а в 1938 году начались первые телевизионные передачи.
После Великой Отечественной войны журналистика стала, как говорится, инструментом в организации восстановления разрушенного хозяйства. А иначе нам его и не удалось бы восстановить! Рабочим и служащим пришлось «упираться рогом», а прессе – освещать деятельность предприятий и социалистическое соревнование, бороться с лодырями и нарушителями трудовой дисциплины. В то же время городские газеты писали о жизни культурных учреждений и городском хозяйстве, популяризировали опыт соцсоревнования. В общем, организовывали решение местных задач.
И вот мы опять встречаем факт, подтверждающий всеобщую закономерность: излишнее упорядочивание отдельных общественных структур хаотизирует жизнь других; одна структура выживает за счёт другой. В российской истории советского периода это выразилось в подавлении литературно-художественных журналов партийно-идеологическим аппаратом государства. В 1946 году вышло постановление «О журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором эти издания подверглись резкой критике за безыдейность и аполитичность. Главными виновниками оказались Михаил Зощенко и Анна Ахматова, чьи произведения, на взгляд партийных органов, были идейно чуждыми советскому читателю. Журнал «Ленинград» был закрыт.
Чтобы сатирики и юмористы не просто зубоскальством занимались, но и воспитывали публику, в постановлении ЦК ВКП(б) «О журнале «Крокодил» (1948) им были определены следующие задачи: борьба с пережитками капитализма в сознании людей, обличение расхитителей, рвачей, бюрократов, проявлений чванства, угодничества, пошлости; критика буржуазной культуры Запада, показ её идейного ничтожества и вырождения. Как это ни покажется удивительным, «Крокодил», принявший к исполнению все указания партии, был чрезвычайно популярен почти до конца 1980-х годов.
В 1949 году вышло постановление и по журналу «Знамя»: «редакция отступила от принципа большевистской партийной литературы, забыла, что литература является могучим средством идейного воспитания советского народа, пренебрегала жизненной правдой и предоставила страницы журнала произведениям, авторы которых, изображая людей отсталыми и неполноценными, превозносили и превращали их в героев».