покончили с собой, чтобы привлечь к проблеме общественное внимание!
Александр Шариков, сопредседатель Общественного совета социологов телевидения и радиовещания, отвечая на вопросы корреспондента газеты «Алфавит» (№ 33. 2001) со всей откровенностью сказал: «…Вульгарно выражаясь, телевидению нужно поголовье, поголовья должно быть много, но оно должно быть безропотным и безмолвным… Механизмы связи с аудиторией отрезаны. Мне сейчас пришла в голову вот такая формула состояния телевидения: бегство от общественного мнения».
ТВ наносит несомненный вред обществу. Нельзя ли закрыть его вообще? Люди веками жили без него; ТВ появилось-то лет шестьдесят назад, а стало массовым ещё позже, и вряд ли от этого кто-то стал счастливее, добрее, умнее. Нынче, конечно, найдутся такие, кто не видит себе счастья без ТВ. Так что же? Многие находят счастье в употреблении наркотиков и алкоголя, это же ещё не причина, чтобы навязывать такую радость всем подряд.
ТВ пожирает время жизни людей, не давая взамен ничего полезного. Даже так: ТВ заменяет собою жизнь индивидуумов. Телекомпании в эфире рекламируют свои сайты в Интернете, а на сайтах – свой эфир. Они завлекают к себе статьями в газетах, они продолжают бубунькать, даже если им нечего сказать – лишь бы не умолкать, лишь бы их не забыли:
«А сейчас наш специальный корреспондент Маша расскажет вам о страшном снегопаде в Хабаровске. Маша! Да, Катя. Здравствуй, Маша. Здравствуйте, Катя. Маша, телезрители ждут сообщение о страшном снегопаде в Хабаровске. Правда ли, что в Хабаровске страшный снегопад? Да, Катя, я должна сказать, что в Хабаровске страшный снегопад. Здесь даже старожилы не помнят такого страшного снегопада. (Врезка: старуха в платочке со словами «Когда топить начнут?!») Вот какой тут страшный снегопад. Катя? Спасибо, Маша. До свиданья, Катя. Оставайся на связи, Маша. Итак, дорогие телезрители, наш специальный корреспондент Маша из Хабаровска рассказала о страшном снегопаде в Хабаровске. Даже старожилы не помнят такого страшного снегопада в Хабаровске. Мы ждём подробностей о страшном снегопаде в Хабаровске. Оставайтесь на нашем телеканале».
Наверное, совсем закрыть ТВ нельзя. Но можно – поняв, что оно из себя представляет, – ограничить его вседозволенность. Иначе ТВ ограничит человека.
Реклама и ограниченный человек
Рынок впрямую связал рекламу и СМИ. С одной стороны, денежные вклады рекламодателей – основа бюджета СМИ. С другой стороны, современная реклама создаёт свою структуру отношений, при которой тот, кто распространяет информацию, запродаёт свою аудиторию вкладчику денег. Таким образом, аудитория, как и содержание передач, становится товаром.
В таком случае, что требуется от СМИ? Правильно: заманить к экрану возможно большее количество дураков. Если дураков не хватает, надо их воспитать. Этим и занимаются СМИ.
Самый лёгкий способ привлечь зрителя – обратиться к скрытым, подавленным, нездоровым инстинктам и желаниям. Если эти желания, в силу культурности зрителя, не проявляются, надо его развратить, искусственно обострив нездоровый интерес. Один телепродюсер сказал об этом откровенно: рынок заставляет меня искать и показывать мерзкие сенсации; какой мне смысл показывать священника, который учит людей добру, – это банально; а вот если где-то священник изнасиловал малолетнюю девочку, а ещё лучше мальчика, а еще лучше старушку, то это вызовет интерес, и я ищу такие сенсации по всему свету. А свет велик, и такого материала для ТВ хватает.
«Таким образом, рынок, независимо от личных качеств телепредпринимателей, заставляет их развращать человека, – делает вывод С.Г. Кара-Мурза. – Если это совпадает и с политическими интересами данной социальной группы, то ТВ становится мощной разрушительной силой – именно это мы и наблюдаем сегодня в России, гораздо больше, чем в стабильном обществе Запада. И в этой ситуации верить дешёвому словесному мусору о «свободе слова» – позор для образованного человека».
Только и исключительно под влиянием ТВ Запад с возрастающей скоростью втягивается в то, что философы уже окрестили «молекулярной гражданской войной», и что мы сами называем «война всех против всех», которая проявляется как множественное и внешне бессмысленное насилие на всех уровнях, от семьи и школы до верхушки государства. Насилие и разрушение становятся самоцелью – говорят, это болезнь всего общества. А на деле так проявляется эволюционный закон: излишняя упорядоченность «подавляющей» структуры приводит к хаотизации других структур.
Старое, «скучное» ТВ тем и было хорошо, что человек потреблял его не больше, чем ему действительно надо было для получения информации, знаний или развлечений. Но теперь ТВ совершенно очевидно меняет людей. Его задача – воспитать дурака-потребителя, а получающийся иногда дурак-садист – это издержки производства. Основной порок рекламы на ТВ состоит в том, что она навязывает дураку антидемократическое по сути представление о потреблении, как смысле жизни. Реклама, таким образом, не сводится только к восхвалению конкретного вида товара; она воспитывает представление о потреблении, как определяющем элементе социальной идентификации личности. Реклама становится особой формой словесной игры, которая задумана для завоевания идеологической гегемонии. Реклама меняет культуру!
Процитируем статью Александра Минкина:
«И вот когда мы, уболтанные телевизором, покупаем сникерс, жвачку, средства от перхоти (подсознательно надеясь навести порядок и изменить жизнь к лучшему) – вот именно тогда мы и платим за (или на) существование ТВ. Деньги получает производитель сникерсов, часть уходит телевизионщикам за рекламу… Так оно и крутится.
И, отвергая умную, добрую, но «совершенно ненужную» передачу, руководитель канала откровенно и озабоченно говорит:
– За эту муру никто не заплатит. Мы сейчас ищем сериал, который усадит к ящику женщин в возрасте от 26 до 48.
– Почему?!
– Потому что они главные покупатели косметики и стиральных порошков.
Кто бы мог вообразить, что такой критерий решает судьбу художественных произведений».[23]
И не только художественных произведений, добавим мы. «Такой критерий», по сути, решает судьбу человечества.
«Огромная часть рекламы рекламирует совсем не то, что она рекламирует. Когда я впервые увидел, как учитель строго спрашивает подростков: «Кто принёс в класс банку газировки?!» – я был уверен, что все они будут по очереди вставать и говорить: я, я… Тем более что банка была у каждого. Подумалось: какой ловкий рекламный ход! Я, я, я – это значит, каждый купил, и каждый честно признаётся в своей страсти. То есть страсть к банке сильнее страха наказания.
И вдруг подростки стали вставать и говорить: «он, он» и показывать пальцем на попавшегося.
Это, граждане, настоящее дерьмо. Наших детей учат доносить, учат врать, учат избегать ответственности, учат сваливать вину на другого. Это не реклама сладковатой дряни, это вкладывают в мозги и души модель поведения.
Девушка летит в ракете, на неё нападают космические убийцы. Девушка отчаянно зовёт спасателей. А спасатели, услышав мольбу о помощи, выключают экран, чтоб ничто не мешало пить… Это не товар рекламируют, а самую настоящую подлость.
Случайно? Ну что вы! Там, где рынок, там нет случайностей. Видимо, кто-то исследовал умы (маркетинг, фокус-группы) и выяснил, что чем ближе реклама к бандитскому, уголовному сознанию, тем легче попасть в резонанс с сегодняшним народом, особенно молодым. Вот чудовище нападает на людей, топчет, рвёт на куски. «Джинн! Джинн! Спаси нас!» – кричат люди в ужасе. А джинн полёживает с тёлками и пьет… Суть рекламы та же: будь подонком, будь подлецом, пусть все подохнут, лишь бы у тебя всё было тип-топ.
Лётчики идут в хвост самолета. Один из пассажиров спрашивает командира: «Всё в порядке?» Вместо ответа командир экипажа протягивает конфетку… и идёт выпрыгивать с парашютом. Пассажир остается в сладком неведении, но нам мысль лётчика совершенно ясна: мол, пусть пожует, прежде чем все они сдохнут.
Вот два мужика сидят, пьют пиво, а за окном баба пропалывает огород. Тяжёлая работа. Мужики передвигают бутылку так, чтобы не видеть работающую бабу. Допускаю, что это остроумно. Верю, что кто-то смеялся. Но веселящиеся подонки – всё равно подонки, не правда ли?
Разве рекламируются средства от перхоти, шампуни, лосьоны, бритвы?.. Нет, в этих «разных» рекламах рекламируется одна и та же совершенно убогая модель: намажься этой штукой – и все бабы твои. Вымойся этим мылом – и все мужики твои. Пожуй – и она твоя. Жуй (и молчи!) – и она твоя. Не надо ума, доброты, совести, таланта – ничего. Даже дара речи не надо. Только побрызгайся, пожуй, подмажь… В этом мире нет человеческих чувств вообще. Даже животных чувств почти нету (кошки и птички ухаживают более романтично, чем рекламные персонажи). В рекламе это дело – на уровне амёбы, которая размножается делением.
Реклама не говорит: купи шампунь. Она говорит: купив шампунь, закадришь любую (любого). Вот такие низменные, уродские модели встраивает реклама в человечков. Предлагается не жвачка, а отмычка, которая якобы откроет дверь в счастье».
Мы согласны с А. Минкиным: подросткам (а именно они жуют, пьют, выводят прыщи и готовы любым способом добыть на это деньги) внушают чудовищные вещи. Им внушают подлое поведение и извращённый образ мыслей, и это должно быть давно и категорически запрещено. Но Дума не сделает этого, ибо рекламный рынок – это миллиард долларов в год. Это слишком большие деньги.
АиФ (№ 48. 2001) сообщает данные о рекламных бюджетах при продаже в России двадцати ведущих марок товаров за девять месяцев, с января по сентябрь 2001 года.
Телевидение в России стало не только злоупотреблять рекламой для «дробления» любой существенной информации, но и дало экран для рекламы предельно агрессивной и идеологизированной. Одна её часть прямо содержала радикальный политический смысл, используя образы и символы советского прошлого, другая часть разрушала общекультурные символы (например, многие рекламные сообщения были построены на безобразном гротескном образе учителя). И вся реклама в целом стала агрессивным внедрением в сознание ценностей эгоизма и потребительства.