– Когда имеешь дело с шантажистами, законы этики неприменимы, – согласился Дрейк.
– К твоему сведению, этого человека зовут Колли-стер Дамон Гидеон, он шантажист, и очень умный. А поскольку Гидеон только что вышел из федеральной тюрьмы, его положение довольно уязвимо. Иначе он уже давно смешал бы меня с грязью. Я вынужден блефовать с ним, но мне приходится вести игру так, словно у меня четыре туза.
– Кого же он шантажирует?
– Меня.
– Тебя? – удивился Дрейк.
– Вот именно.
– Что, черт возьми, у него на тебя есть, Перри?
– У него ничего на меня нет, но он может наделать немало неприятностей, если будет являться в мой офис каждый день.
– Ох-хо-хо, – отреагировал Дрейк. – Вот, оказывается, в чем дело! Полицейские детективы решат, что какой-то твой клиент приведет их к спрятанным деньгам?
– Точно, – подтвердил Мейсон. – Естественно, они заинтересованы во всех, кто имеет дело с Гидеоном.
– А поскольку он заходил к тебе, интересы полиции теперь сосредоточились на тебе.
– Может быть, еще нет, – засомневался Мейсон, – но если он зачастит сюда, то, безусловно, так и будет. Вполне возможно, полиция решит, что я посредник.
Дрейк нахмурился:
– Он может поставить тебя в очень неприятное положение, Перри.
Мейсон кивнул.
– И, – продолжил Дрейк, – тут ты ничего не сможешь поделать. Если он захочет приходить к тебе в офис, ты его не остановишь, разве что подашь жалобу на то, что он пытается тебя шантажировать. Но этого ты не сделаешь, защищая интересы своих клиентов.
– Вот поэтому я и говорю, Пол, что, когда имеешь дело с шантажистом, все средства хороши.
– Ты имеешь в виду что-нибудь конкретное? – полюбопытствовал Дрейк.
Мейсон кивнул:
– Ты можешь достать фотографии Гидеона?
– Конечно. Они есть в полицейских досье.
– А художника можешь найти?
– Художника? – удивился детектив.
– Полицейского художника, – пояснил Мейсон. – Мне нужна парочка хороших, вполне похожих портретов Гидеона, выполненных так, словно они составлялись с чьих-то слов. Ты же знаешь, как это делается. Попроси полицейского художника выполнить портрет Гидеона с фотографии, и так, чтобы на нем безошибочно угадывался Гидеон, то есть был на него очень похож.
– А что потом? – заинтересовался Дрейк.
– Потом я дам ему возможность уйти от преследователей – как от грубой, так и от тонкой слежки, так что он будет предоставлен сам себе.
– А как ты собираешься это сделать?
– Я дам ему деньги. Да, да, я собираюсь дать ему деньги!
– Как только ты дашь ему деньги, начнется одностороннее движение, – предупредил Дрейк. – Это все равно что бросать их в крысиную нору.
Мейсон помотал головой и улыбнулся:
– Как только Гидеон оторвется от слежки, он автоматически лишится всех алиби, которые у него только могут быть.
– А потом?
– А потом я внезапно покажу ему этот рисунок и скажу, что он выполнен полицейским художником с описания очевидца какого-нибудь налета, убийства или другого преступления, о котором он сможет прочесть в газетах.
– Он же поймет, что ты фабрикуешь против него обвинение, – засомневался Дрейк.
– Может быть, и поймет, только поделать ни черта не сможет, – усмехнулся Мейсон. – Слабое место мошенника, который привлекался к суду, заключается в том, что, как только он начинает отрицать свое участие в преступлении, ему тотчас же вспоминают его предыдущую судимость, что подвергает сомнению все его показания.
– Но, – возразил Дрейк, – если он обратится в полицию, то выяснит, что рисунок сфабрикован, что в полицейских картотеках такого рисунка нет…
– Думаешь, шантажист, бывший мошенник, с таким трудом оторвавшийся от слежки, пойдет в полицию и станет просить их проверить картотеки?
Дрейк немного помолчал, потом рассмеялся:
– Ладно. Ты победил.
– Еще не победил, – возразил Мейсон, – но собираюсь прижать этого мягкого, вкрадчивого Гидеона к ногтю. Я предупредил его, что с шантажистами поступаю безжалостно.
– Все равно ты не имеешь права обвинить человека в преступлении, которого он не совершал, – не сдавался Дрейк.
– А я и не собираюсь это делать, – успокоил его Мейсон. – Я лишь хочу заставить его думать, будто фабрикую против него обвинение в преступлении, за которое он или попадет в газовую камеру, или проведет остаток жизни за решеткой. Есть только один способ разговора с шантажистом – это оборонительная позиция.
– О’кей, – согласился детектив. – Как далеко мы должны зайти с этой слежкой?
– Пусть твои люди не спускают с него глаз, – попросил Мейсон. – Достань фотографию, найди художника, и пусть он сделает мне портреты Гидеона наподобие тех, что делаются в полиции.
– Ладно, сделаем, – пообещал Дрейк.
Глава 8
Когда на следующее утро, около девяти часов, Мейсон вошел в свой кабинет, Делла Стрит тотчас спросила:
– Как вчера прошла встреча с мистером Баррингтоном? Он расспрашивал вас обо мне?
– Нет, – улыбнулся Мейсон. – Я опередил его и стал расспрашивать о нем самом. А рассказав свою историю, он был уже не в состоянии задавать вопросы.
– Только что звонил Пол Дрейк и сказал, что сделал портрет, который вы просили. Чей это портрет?
– Посмотрим и увидим, узнаешь ли ты его. Позвони Полу и попроси его прийти.
Несколько минут спустя Пол Дрейк постучал в дверь, и Делла Стрит открыла ему.
– Достал? – спросил Мейсон.
– Достал, – ответил детектив, протягивал адвокату рисунок и несколько фотографий.
Мейсон посмотрел на рисунок, улыбнулся и передал его Делле Стрит:
– Кто это, Делла?
– Господи, да это же тот человек, Гидеон!
– Чертовское сходство, Пол, и выглядит так, словно выполнен полицейским художником.
– Так и есть, – подтвердил Дрейк. – У меня есть друг, который выполняет эту работу для полиции, и я дал ему фотографию Гидеона. Он набросал для меня портрет на старом листке, которым пользовались некоторое время назад. Вы же понимаете, с этим человеком очень трудно блефовать. Интеллект у него выше среднего, а отсидев срок в федеральной тюрьме, он, безусловно, приобрел такие знания в области криминального мира, что даст фору любому.
– Ты имеешь в виду меня? – усмехнулся Мейсон.
– Я этого не говорил. Но не думай, что с этим человеком тебе будет легко, Перри.
– А я и не думаю.
Зазвонил телефон, и Делла, сняв трубку, произнесла:
– Да, Герти… Кто звонит? – На ее лице отразилась досада. – Что ж, скажи ему… Минутку. – Закрыв рукой трубку, она обратилась к Мейсону: – Это тот человек, Гидеон. Сказать Герти, чтобы она дала ему от ворот поворот, что мы не хотим с ним даже разговаривать, или…
– Ни в коем случае, Делла, – остановил ее шеф, – попроси Герти соединить меня с ним, а сама послушай. – Затем он поднял трубку телефона у себя на столе и сказал: – Алло, Мейсон слушает.
– Это Гидеон, – отозвался голос на другом конце провода. – Как поживаете, мистер Мейсон?
– Хорошо, спасибо.
– Так вот, я решил ненадолго заскочить к вам.
– Мне нечего вам сообщить.
– Я догадывался, что вы не захотите встретиться со мной лично. Меня даже удивляет, что вы взяли трубку. Но я все же решил зайти и посидеть полчаса в вашей приемной, а потом уйти. Видите ли, грубая слежка по-прежнему работает, и мне хочется, чтобы ребята отработали свои деньги.
– Безусловно, – согласился Мейсон.
– И вообще, я намерен звонить вам в офис по крайней мере раз в день, пока не найду какой-нибудь способ оторваться от слежки.
– А как вы себе это представляете? – поинтересовался адвокат.
– Как я уже вам объяснял, мистер Мейсон, все эффективные тактики основаны на том, чтобы взять инициативу в свои руки и совершать неожиданные поступки. Если бы у меня были, скажем, пятьсот долларов, я оторвался бы от всякой слежки и скрылся бы из вида, но не ждите от меня, чтобы я обсуждал мои поступки по телефону. То, что вы со мной говорите, означает, что наш разговор записывается, а то, что я все же говорю, означает, что мне нечего скрывать. Я хочу, чтобы вы сослужили мне кое-какую службу, и прихожу к вам в офис в надежде, что вы со мной увидитесь.
– Где вы сейчас находитесь? – осведомился Мейсон.
– Вы это знаете, – ответил Гидеон. – Ваши частные детективы вчера вечером подхватили меня в офисе и следовали за мной. Я отправился в гостиницу «Эксман». У меня там снят номер. Номер не очень большой, но, в конце концов, я сейчас не в том положении, чтобы требовать от жизни роскоши. Через несколько месяцев, надеюсь, мое материальное положение существенно поправится. Дайте мне шанс проявить изобретательность на свободе, мистер Мейсон, и я найду что-нибудь, что поможет мне преуспеть. Я уверен в себе.
– Это я вижу, – отозвался адвокат. – Значит, вчера вы заметили моих людей, следящих за вами?
– Ах, мистер Мейсон! – с упреком произнес Гидеон. – Ими все кругом переполнено. Конечно, ваши люди очень умны. Они никак не похожи на грубых полицейских шпиков, но, в конце концов, я их ожидал, и это помогло мне их вычислить. Я даже вычислил парочку полицейских шпиков тонкой слежки. А всего вчера за мной следили пять человек, о которых мне известно.
– Они и сейчас дежурят у вашей гостиницы?
– Двоих ваших людей я не нахожу, – ответил Гидеон, – шпиков тонкой слежки не видно, но грубая, конечно, не дремлет.
– Я за ночь много всего передумал, – сообщил Мейсон.
– Я на это надеялся.
– И решил, что вам надо дать шанс вернуть себе доброе имя. Я посылаю вам в гостиницу с курьером пятьсот долларов.
– Наличными?
– Наличными. Но прошу вас больше не появляться в моем офисе. Я не хочу больше ничего о вас слышать.
– Хорошо, мистер Мейсон, даю вам слово… честное слово.
– Благодарю вас. Подождите час, и вы получите деньги. – Он повесил трубку. – Делла, возьми из нашего неприкосновенного запаса пятьсот долларов, положи их в конверт, позови курьера и отошли деньги мистеру Гидеону в гостиницу «Эксман».