рта. С диким воем оно налетело на меня, но растаяло в воздухе прежде, чем коснуться.
Я сел на пол и закрыл глаза.
Мой мир рухнул.
— Настоящее привидение?
Я сдержанно кивнул. Способность мыслить вернулась ко мне не сразу, но сейчас, спустя почти три часа, я чувствовал себя значительно лучше. Возможно, впервые за последние лет пять-шесть я махнул рукой на расписные по часам планы и отправился туда, где меня могли выслушать, поверить и дать совет, так мне сейчас необходимый.
— Я видел его так же четко и так же близко, как вас сейчас, — стакан в моей руке уже почти не дрожал. Было бы обидно расплескать такое дорогое вино. — И даже гораздо ближе.
Мастер Мартинес, коллекционер и человек, почти заменивший мне отца, отнесся к моим словам со всей серьезностью, но для начала велел принести нам обоим бутылку штольского — моего любимого сорта красного вина.
— Это очень интересно, — мастер откинулся в кресле и сложил руки на пухлом животе. — Я говорил, что связываться с семьей Адамс и их секретами опасно для жизни. Но ты, как всегда, меня не послушал.
— Вы знали.
— Знал. Тебя это удивляет?
— Вообще-то, нет, — осведомленность моего старшего товарища в самых разных областях давно вошла в историю. — Но ведь если бы я отказался, не стало бы только хуже?
— Смотря для кого. Для тебя едва ли.
— А для мира?
Мартинес громко расхохотался:
— Мальчик мой! Давно ты примерил на себя образ спасителя мира? Разве Альберт Корвинус такой?
В этом он, безусловно, был прав. Прежний Альберт Корвинус при первых же признаках опасности для своей ценной персоны откланялся бы, даже не принеся извинений. Что такое гипотетическая угроза миру по сравнению с угрозой жизни Альберта Корвинуса? Пшик, пустяк. Однако даже такие закоренелые эгоисты, как я, при определенных обстоятельствах способны меняться.
Мастер словно бы прочитал мои мысли:
— Никто не меняется за один день или даже за неделю. Разве только, если здесь не замешена прекрасная дама.
— Дженни не при чем, не надо…
— Дженни?
Я мысленно обозвал себя идиотом.
— Мисс Адамс. Кстати, я собирался встретиться с ней сегодня. Боюсь, в краже замешан ее жених, некто Оскар Барлоу.
— Ты уверен, Берт?
— Более чем. Спасибо за вино и беседу. Мне пора.
Я покинул особняк Мартинеса после обеда. Солнце скрывалось за плотным покрывалом свинцовых туч, предвещая скорый ливень. Я приподнял воротник пальто и махнул рукой, тормозя кеб.
— Банк «Адамс и Ливингстон» на Голд-авеню, пожалуйста.
В привычной тесноте паромобиля я прикрыл глаза всего на минуту и, кажется, задремал…
Разбудил меня стук в стекло.
— Сэр? Вы в порядке, сэр?
Я с трудом разлепил веки и увидел лицо констебля, заглядывающего в окно. Я опустил стекло.
— В полном порядке, а что случилось?
— Дорога перекрыта, сэр, дальше кеб не проедет.
Наконец, я пришел в себя до такой степени, чтобы услышать жуткий шум. Металлический скрежет, если не ошибаюсь.
— Куда вы, сэр? — испугался констебль, когда я, расплатившись с водителем, выбрался наружу. — Вам лучше вернуться обратно, пока все не наладится.
Я бы так и поступил, но интуиция подсказывала, что любая, даже самая мелкая, неприятность в сложившейся ситуации может быть связана с моим делом. Впрочем, едва ли вышедшего из-под контроля железного постового можно было назвать мелкой неприятностью. Взбесившаяся груда металлолома на моих глазах с легкостью подняла паромобиль и швырнула на землю, «сердце» голема лихорадочно мерцало, словно бы посылая сигнал SOS. Парни из Генеральной жандармерии обстреливали постового из табельного оружия, но пули отскакивали от металла, оставляя на нем лишь неглубокие вмятины. И происходило это все прямо на площади перед банком.
— Что произошло? — спросил я. — Големы считались абсолютно безопасными.
Констебль занервничал: — Так и есть, сэр, абсолютно безвредны… — я скептически выгнул бровь. — Я не знаю, что случилось, вам лучше обратиться к моему начальству.
— Я так и сделаю.
За время нашей непродолжительной беседы постового удалось обездвижить. Очень скоро только помятые паромобили и покореженная брусчатка напоминали об инциденте. Что ж, по крайне мере обошлось без жертв.
Попасть в банк я смог только спустя час. В просторном светлом фойе толпились люди, вынужденные здесь пережидать опасность. Они все галдели, делились переживаниями, возмущались, а некоторые дамы беззастенчиво рыдали. Я растерялся и поэтому просто направился к администратору, но тут кто-то громко выкрикнул мое имя.
— Альберт!
Я обернулся и увидел мисс Адамс. Девушка стремительно подбежала ко мне и в буквальном смысле бросилась на шею, правда, к ее чести, сразу же отстранилась:
— Мистер Корвинус, — ее голос неуловимо изменился, обретя вновь знакомые мне холодные нотки. — Я рада вас видеть. Вы в курсе, что здесь произошло?
Я кивнул, разглядывая ее припухшее от слез личико — образ ледяной красавицы немного пошатнулся.
— Я подоспел как раз к финалу. Не соблаговолите ли поведать мне все с самого начала?
— Давайте поднимемся в кабинет отца.
Кабинет мне понравился. Не слишком большой, но грамотно и со вкусом обставленный, даже с некоторой претензией на домашний уют, здесь было прохладно и тихо. Дженнифер сама налила мне чаю, не пользуясь услугами секретарши, однако руки ее мелко дрожали, и мне пришлось помочь, дабы не оказаться случайно облитым кипятком.
— Простите, — она села, наконец, в кресло, и немного успокоилась. — Это было ужасно. Я как раз собиралась поехать домой, вышла на улицу, и тут внезапно этот чудовищный голем сошел с ума! Если бы не наша охрана, я бы не успела забежать обратно в здание. Я так испугалась.
Я протянул руку через сто и накрыл ее маленькую ладошку своей:
— Все уже позади, мисс Адамс, прошу вас, успокойтесь. Наверняка, это была чья-то диверсия. Может быть, оппозиционная партия решила перейти…
— Нет! — девушка резко убрала руку. — Это уже происходит. Врата почти открылись, а мы не знаем, где, и не сможем вовремя их закрыть. Представьте себе, на что способен будет человек с дурными намерениями, попади в его руки такая сила.
Я нахмурился:
— Вы не говорили, что существ из других миров можно подчинить. Что еще вы мне не сказали, мисс?
— А как вы думаете, мы изгоняем их обратно? Молитвой? — васильковые глаза Дженнифер метали молнии. — В книге есть подробные инструкции, как повернуть действие Врат вспять и как их запечатать.
— И? — я уже почти не злился, слишком устал.
— Что вы от меня хотите? Каждое слово, что я вам говорю, под строжайшим секретом.
Она не понимала, как вредит нашему так и не продвинувшемуся вперед расследованию. Мир висит на волоске, люди сходят с ума, призраки летают по коридорам библиотеки, а машины, призванные помогать, крушат брусчатку. Прав был Мартинес — я не подхожу на роль спасителя мира, особенно с такой помощницей.
— Альберт, о чем вы думаете? Считаете меня лгуньей?
Я спокойно встретил ее взгляд:
— Да, считаю. Если бы вы с самого начала были со мной откровенны, то…
— То вы бы сразу отказались помогать.
Тут я вынужден был с ней согласиться. Чай давно остыл, и мы оба так к нему и не притронулись. Дженнифер попыталась сгладить возникшую неловкость:
— Вы узнали что-нибудь полезное?
На долю секунды мне захотелось ей солгать, просто так, в отместку за потраченные нервы, но все решил, что такой мелочный поступок не достоин джентльмена. Я отомщу как-нибудь в другой раз и куда более изощренно.
— У меня есть основания считать, что в краже замешан ваш жених.
Мисс Адамс не показалась мне удивленной, напротив, она удовлетворенно кивнула:
— Оскар? Что ж, я так и думала.
— То есть, вы его подозревали? И не сказали об этом мне?
И снова ей удалось меня удивить.
— Я обыскала его дом, но ничего не нашла.
Нашу беседу прервала секретарша.
— Мисс, срочный звонок.
— Кажется, я велела нас не беспокоить!
От властного окрика Дженнифер даже мне стало не по себе, представляю, какого приходится ее работникам.
— Но мисс, звонят из дома.
Дженнифер, извинившись, подняла трубку. Я внимательно следил за ее лицом, и от меня не укрылось, как сильно оно побледнело.
— Вы в порядке? Что случилось?
Девушка ответила не сразу, как будто витала мыслями где-то в другом месте.
— Оскар. Он пытался себя убить…
Честно признаться, в первую секунду я подумал, что ослышался. Знакомый мне образ Барлоу, самодовольного, наглого, невоспитанного, но еще очень молодого и напористого юноши абсолютно не вязался для меня с образом отчаявшегося самоубийцы, однако огромные глаза Дженнифер если и не наполнились слезами, то, в этом я уверен, выражали недоумение и озабоченность.
— Мисс Адамс, — позвал я, — вы в порядке?
— А? — она перевела взгляд на меня, уже более осмысленный и лишённый того милого очарования трогательной растерянности, что этой девушке, как я давно понял, обычно не свойственно. — В полном. Но я должна поехать в госпиталь к Оскару, долг невесты обязывает меня быть рядом с ним.
Ее слова меня несколько покоробили:
— Только долг?
Мисс Адамс неожиданно смешливо фыркнула:
— Нет, еще большая и чистая любовь! Не смешите меня, Альберт, наши отцы сговорились о свадьбе еще до нашего рождения, так что о какой любви тут говорить? Долг чистой воды. Я вызову кеб. Вас подвести?
Очень надеюсь, что мимолетную гримасу брезгливости мне удалось скрыть. В конце концов, это ведь не мое дело, кто за кого и по каким причинами выходит замуж. Хорошо, что я не такой завидный жених, чтобы опасаться охотниц за деньгами и титулом, и давно не завишу от родителей, чтобы они решали такие вопросы за меня.
— Я поеду с вами в госпиталь.
Госпиталь королевы Анны, он же Первый Королевский госпиталь, был построен еще при бабушке нынешнего правителя, и, как это ни удивительно, за долгие годы существования ни разу не перестраивался. Огромное, несуразное здание в былые времена располагалось в самом центре, теперь же эта часть города превратилась в восточную окраину, старую, респектабельную, но уже далеко не главную. Я помог мисс Адамс выбраться из кеба. По дороге мы не перемолвились ни словом, и сейчас не стремились к перемирию. Дежурная сестра проводила нас в палату, по пути разъяснив ситуацию.