ВОПРОС: По каким признакам вы выдвинули Рапаву на пост министра внутренних дел Грузии?
ОТВЕТ: В связи с тем что группа работников МВД Грузии по указанию инстанции была отозвана для работы в НКВД СССР, в том числе был отозван Гоглидзе — б[ывший] нарком внутренних дел Грузии, встал вопрос о назначении на эту должность Рапава. Из остававшихся там работников Рапава более или менее подходил на эту должность.
ВОПРОС: Какие у вас были отношения с Рапавой и его семьей?
ОТВЕТ: Были хорошие отношения, наши семьи бывали друг у друга, жили в одном доме одно время.
ВОПРОС: Вы беседовали с Рапавой при освобождении его из-под стражи в 1953 году, когда были министром внутренних дел?
ОТВЕТ: Да, беседовал, коротко очень, причем присутствовало несколько сотрудников — не помню кто.
ВОПРОС: Для чего понадобилось вам в этой беседе с Рапава в 1953 году сделать провокационное заявление, что его в тюрьму посадил Сталин?
ОТВЕТ: Я это отрицаю.
Хочу дополнить: мои хорошие отношения с Рапавой продолжались примерно до 1941 года, до случая, когда Рапава и другие его близкие лица прорабатывали руководство ЦК Грузии и вели разговор о том, что Рапава должен стать первым секретарем ЦК партии Грузии вместо Чарквиани. В связи с этим я резко изменил к Рапава отношение и крепко ругал его.
ВОПРОС: Чем Шария заслужил у вас такое доверие, что вы его прямо из тюрьмы взяли своим помощником в Совет министров СССР?
ОТВЕТ: Я ему и раньше доверял. Взял потому, что верил ему.
ВОПРОС: Почему вы поручили составить записку в ЦК КПСС по делу мингрельской группы именно Шария, который арестовывался по этому же делу?
ОТВЕТ: Докладная записка составлялась в Министерстве внутренних дел СССР. Шария принимал участие в редактировании этой записки.
ВОПРОС: Где это видано, что б[ывший] арестованный по своему же делу составляет справку в ЦК партии?
ОТВЕТ: Его не нужно было привлекать для этого. Это, безусловно, моя ошибка, но я, повторяю, верил Шарии.
ВОПРОС: Кто рекомендовал кандидатуру Шария для поездки во Францию?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Вы давали указания Шарии на встречу его с меньшевистскими лидерами в Париже?
ОТВЕТ: Указаний Шарии не давал и перед отъездом его не видел. Не помню, встречался ли с ним после приезда.
ВОПРОС: Был ли передан вам и вашей жене личный привет из Парижа от меньшевика Гегечкори Евгения и его жены через родственника вашей жены Шавдия, вывезенного Шарией самолетом из-за границы? Какая просьба Гегечкори Е. была вам также передана?
ОТВЕТ: Никто мне ничего не передавал и не мог передать.
ВОПРОС: Топуридзе-Сумбатов работал с вами в Азербайджанской ЧК?
ОТВЕТ: Работал в период 1921–1922 годов.
ВОПРОС: В период вашей работы в Закавказском] ГПУ и Груз[инском] ГПУ Топуридзе-Сумбатов работал начальником погранвойск Закавказья?
ОТВЕТ: Работал.
ВОПРОС: В 1938 году, когда вы перешли на работу в НКВД СССР Сумбатов-Топуридзе был назначен начальником ХОЗУ НКВД СССР?
ОТВЕТ: Он был переведен еще до моего переезда в Москву, примерно за год.
ВОПРОС: Сумбатов-Топуридзе посещал вас на квартире и на даче?
ОТВЕТ: Бывал, но редко, три-четыре раза за все время.
ВОПРОС: Сумбатов-Топуридзе был близким человеком для вас?
ОТВЕТ: Сумбатов-Топуридзе был близким человеком, я считал его хорошим, честным человеком.
Сумбатов-Топуридзе последние десять лет работал по советской линии в Азербайджанской] ССР.
ВОПРОС: Вам было известно, что Влодзимирский Л. Е. был уволен из органов МВД СССР за невозможностью его использования на этой работе?
ОТВЕТ: Мне не было это известно. Мне было известно, что Абакумов повздорил с ним и добился его освобождения.
ВОПРОС: Вам было известно, что Влодзимирский был снят решением ЦК партии с работы в Главном управлении советским имуществом за границей за неудовлетворительную работу?
ОТВЕТ: Нет, это было мне неизвестно.
ВОПРОС: Чем же объяснить, что при наличии таких компрометирующих материалов на Влодзимирского вы, став в 1953 году министром внутренних дел СССР, вновь вернули его в органы и назначили начальником следственной части по особо важным делам?
ОТВЕТ: Влодзимирского я знал как хорошего следственного работника, затем имел положительные отзывы о нем от Меркулова, Кобулова и Обручникова. При решении вопроса о назначении начальника следственной части по особо важным делам кандидатуру Влодзимирского назвали Кобулов и Обручников. О том, что Влодзимирский снимался ранее с работы, мне не было известно.
ВОПРОС: Вы, назначая Влодзимирского на такой ответственный пост, обязаны были поинтересоваться его работой в прошлом? Не потому ли вы назначили его на должность начальника следственной части по особо важным делам, что он был послушным исполнителем ваших преступных замыслов и действий по делу Кедрова, Белахова и других?
ОТВЕТ: Конечно, я должен был поинтересоваться, но я исходил из того, что он был хорошим следственным работником и о нем мне дали хорошие отзывы. У меня никаких преступных замыслов против Кедрова, Белахова и других не было, и я не знал, что к этим делам имел отношение Влодзимирский.
ВОПРОС: Вам известно такое имя — Капитон Кварацхелия?
ОТВЕТ: Известно.
ВОПРОС: Кто он?
ОТВЕТ: Капитон Кварацхелия по матери моей брат.
ВОПРОС: Что вы можете показать о нем?
ОТВЕТ: Капитон Кварацхелия, кажется, в 1915 году выехал в Харбин к своему дяде Егору Джакели, который содержал там станционный буфет. Этот Егор Джакели является также моим дядей. Капитон Кварацхелия проживал в Маньчжурии примерно до 1926–1927 годов, после чего возвратился в Тбилиси и проживал в нашей семье несколько месяцев. Затем он вновь выехал в Маньчжурию и забрал свою дочь, которая до этого жила в нашей семье. Не могу точно вспомнить в каком году, но через несколько лет он вернулся в Тбилиси, а затем переехал на постоянное жительство в Сухуми, где проживал все время и умер, кажется, в 1951 году.
ВОПРОС: Вы поручали Гоглидзе в 1936–1937 годах допросить Капитона Кварацхелия?
ОТВЕТ: Я поручал Гоглидзе допросить его и проследить за ним, установив за ним соответствующее наблюдение.
ВОПРОС: Чем вызвано это поручение в 1936–1937 годах?
ОТВЕТ: Было вызвано тем, что он был за границей один раз, вернулся, снова уехал и опять приехал в Грузию.
ВОПРОС: А почему вы в 1926 году не воспрепятствовали его выезду за границу и не проверили его тогда, будучи заместителем] председателя Закавказского] ГПУ и председателем ГПУ Грузии?
ОТВЕТ: Я в его честности не сомневался, выезд за границу он оформил официально при моем содействии, я мог бы воспрепятствовать его выезду Почему я не воспрепятствовал его выезду — объяснить не могу.
ВОПРОС: Вам докладывали протокол допроса Кварацхелия, который был произведен по вашему поручению?
ОТВЕТ: Нет, не докладывали, и я больше не интересовался.
ВОПРОС: А не известно ли вам было, что Кварацхелия содержал в Харбине станционный буфет, неоднократно вызывался в жандармерию для осведомления о посетителях, которые посещают буфет?
ОТВЕТ: Мне об этом не было известно. Дополняю, что Кварацхелия после его вторичного возвращения я не видел.
Протокол прочитан, записано все с моих слов верно.
Л. Берия
Допрос окончен в 2 ч. 15 мин. 28.VII.1953 г.
Л. Берия
Допросил: Генеральный прокурор СССР Руденко
Присутствовал при допросе и вел запись протокола
следователь по важнейшим делам Прокуратуры СССР
Цареградский
Верно: [п.п.] Майор административной] службы Юрьева
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 465. Л. 80–92 Копия. Машинопись.
№ 23
Протокол допроса Л. П. Берии от 31 июля 1953 г.
Совершенно секретно
Товарищу Маленкову Г. М.
Представляю копию протокола допроса обвиняемого Берии Л. П. от 31 июля 1953 года.
Приложение: на 6 листах.
[п.п.] Р. Руденко
1 августа 1953 г.
№ 104/ссов
Протокол допроса
1953 года, июля 31 дня, Генеральный прокурор СССР, действительный государственный советник юстиции Руденко допросил обвиняемого
Берию Лаврентия Павловича.
(Анкетные данные в деле имеются.)
Допрос начат в 22 часа.
ВОПРОС: Вам предъявляется обвинение в том, что в целях сокрытия своих преступлений вы совершали террористические убийства лиц, со стороны которых опасались возможных разоблачений, и, в частности, с помощью своих соучастников умертвили незаконно арестованных Кедрова М. С. и Белахова И. Л., т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58-8 УК РСФСР.
Признаете себя виновным в этих преступлениях?
ОТВЕТ: Нет, не признаю.
ВОПРОС: Вам предъявляется подлинное поручение за № 2756/6 от 18 октября 1941 года, адресованное сотруднику особых поручений спецгруппы НКВД СССР старшему лейтенанту госбезопасности Семенихину. Вы признаете, что это поручение подписано вами?
ОТВЕТ: На предъявленном мне поручении за № 2756/6 от 18 октября 1941 года, адресованном сотруднику особых поручений спецгруппы НКВД СССР, подпись моя.
ВОПРОС: Теперь обратимся к списку заключенных, подлежащих расстрелу. Вы подтверждаете, что под № 22 значится Белахов Илья Львович, под № 23 — Слезберг Анна (Хая) Яковлевна, а под № 25 — Кедров Михаил Сергеевич, это правильно?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю.
ВОПРОС: На допросе 20 июля с. г. вы показали, что не помните, кто вел следствие по делам Кедровых, Голубева, Батуриной. Вы и сейчас это подтверждаете?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю, не помню.