Важным и отмеченным всеми фактором явилось то, что Элис Бутон была несказанно хороша собой. Все сошлись во мнении о том, что она в высшей степени красивая женщина. Говоря о ней, люди постоянно употребляли слова: прекрасная, великолепная, ослепительная, разбивающая сердца, повергающая в прах и неотразимая.
И, конечно же, подобные слова прозвучали в той же степени и в адрес Деверо. Ни у кого не возникло никаких разногласий по этому поводу. И ни одного вопроса. Психиатры сделали свое заключение, что, по их мнению, объясняло сложившуюся ситуацию. Генерал Дайер перевел их клиническую речь на язык, доступный для обычного человека. Он сказал, что Деверо терпеть не может соперничества. Для нее невыносимо оказаться в положении, когда она не является бесспорной и всеми признанной самой красивой женщиной в воинском подразделении. Поэтому она и предприняла соответствующие шаги для того, чтобы утвердить себя в этой роли.
Я еще раз перечитал весь материал от первой страницы до последней. А когда я, дочитав последнюю страницу, закрыл обложку, в комнату снова вошел Гарбер.
Глава 69
Первое, что он объявил мне, было:
— Только что поступило сообщение из Пентагона. Джон Джеймс Фрейзер найден мертвым в своем офисе.
— И как же он умер? — спросил я.
— Какое-то странное происшествие. Похоже, он упал и ударился головой о стол. Вернувшиеся с обеда сотрудники обнаружили его лежащим на полу. Фрейзер что-то делал с картиной, на которой он изображен с Карлтоном Райли.
— Это плохо.
— Почему?
— Просто сейчас для нас совсем некстати терять контакт с ведомством по связям с Сенатом.
— Ты прочел материал?
— Прочел, — ответил я.
— А если так, то ты должен понимать, что нам больше нечего беспокоиться по поводу Сената. Тот, кто займет кресло Фрейзера, потратит уйму времени на то, чтобы вникнуть в работу, прежде чем займется чем-то еще.
— Неужели этой папке могут дать официальный ход?
— А как ты думаешь? Она же служила в морской пехоте, Ричер. Шестнадцать лет. Она знает все о том, как перерезать горло. Она знает, как это делается, и знает, как сделать вид, что она к этому непричастна. Да и с машиной похожая история. Ну какие еще могут быть сомнения? Она угробила машину Пола Эверса, и она же угробила машину Рида Райли. Те же методы. Та же самая причина. Единственное отличие в том, что на этот раз она оказалась одной из четырех красивых женщин. И ведь Мунро говорил, что Райли встречался с ней, а потом бросил ради того, чтобы последовательно заняться погибшей троицей. Так вот сейчас можно сказать, что Деверо трижды сумасшедшая. Сейчас она уже не занимается такими пустяками, как сломанные руки. Сейчас в ее распоряжении собственные оленьи ко́злы, стоящие позади покинутого дома.
— Так неужели на нас официально могут повесить это дело?
— Я описал тебе то, что произошло.
— И что будет дальше?
— Пока все касается только штата Миссисипи. Нас пока это не колышет, и мы не представляем себе, чем все может кончится. Вероятнее всего, ничем. Как я полагаю, она не станет арестовывать саму себя и не даст никаких оснований к тому, чтобы полиция штата сделала это.
— Значит, мы собираемся отойти в сторону?
— Все трое убитых — штатские. Мы не имеем к ним никакого отношения.
— Значит, операция завершена?
— Начиная с сегодняшнего утра.
— А Келхэм снова открыт?
— Начиная с сегодняшнего утра.
— А знаешь, она ведь отрицает, что встречалась с Райли.
— А что, по-твоему, она должна это признавать?
— Что известно о генерале Дайере?
— Он умер два года назад после завершения образцовой и примерной для всех карьеры. Дайер никогда не допускал ошибок. Он поистине был человеком, сделанным из закаленной стали.
— Понятно, — грустно заключил я. — Я начинаю действовать.
— С какой целью?
— С целью завершить свое участие в этой операции.
— Твое участие уже завершено. Начиная с сегодняшнего утра.
— Мне надо забрать оттуда свое имущество.
— Ты оставил там что-то?
— Я же думал, что вернусь обратно.
— И что ты там оставил?
— Свою зубную щетку.
— Тоже мне, имущество…
— А Министерство обороны компенсирует мне затраты?
— На зубную щетку? Конечно, нет.
— Тогда я вправе забрать ее. Они не могут запретить мне всё сразу.
— Ричер, — глядя на меня, произнес Гарбер, — если ты уделишь хоть йоту внимания тому, что там происходит, учти, я ничем не смогу тебе помочь. Сейчас некоторые очень важные люди затаили дыхание. А мы находимся в одном дюйме от новых историй, связанных с тем, как сын сенатора встречался с женщиной, совершившей тройное убийство. К тому же никто из этой парочки не может позволить себе сказать что-либо об этом. У него есть своя причина на то, чтобы молчать, у нее — своя. Так что у нас, вероятно, ничего не получится. Но пока мы ничего не знаем. Ничего. Сейчас все буквально висит на волоске.
Я ничего не сказал.
— А знаешь, Ричер, — продолжал Гарбер, — Деверо годится для таких дел. Она ведь человек с твоими инстинктами? Она же только притворялась, что ведет расследование. Интересно, насколько она продвинулась с этим. А с тобой она играла, словно на скрипке. Поначалу она пыталась от тебя избавиться, а когда ей не удалось выставить тебя из города, поменяла тактику и стала держать при себе. Так что она следила за твоими делами. Или за тем, насколько они успешны. А иначе, с чего бы ей вообще говорить с тобой?
Я ничего не сказал.
— Кстати, автобус уже давно ушел, — после краткой паузы объявил Гарбер. — В Мемфис. Так что тебе придется ждать его до утра. А утром ты увидишь все в совершенно ином свете.
— А Нигли все еще здесь? — спросил я.
— Да, здесь, — ответил Гарбер. — Я только что пригласил ее выпить со мной.
— Скажи ей, что домой она поедет на автобусе. Скажи, что я забираю машину компании.
— Послушай, у тебя есть счет в банке? — неожиданно задал вопрос Гарбер.
— А как бы еще я получал жалованье?
— И где этот банк?
— В Нью-Йорке. Еще с того времени, как я поступил в Вест-Пойнт.
— Переведи счет в какой-либо из банков, расположенных поближе к Пентагону.
— А в чем дело?
— Пособие за принудительное увольнение дойдет к тебе быстрее, если твой банк будет находиться в Вирджинии.
— Ты думаешь, до этого дойдет?
— В Объединении штабистов[57] думают, что война закончена. Они дружно подпевают Йоко Оно.[58] Готовятся значительные сокращения. И по большей части они коснутся армии. Потому что у морской пехоты дело с пиаром обстоит намного лучше, и потому что флот и авиация — это совсем другое дело. Так что люди, сидящие над нами, готовят списки, и готовят они их уже сейчас.
— И я в этих списках?
— Ты в них будешь. И я не смогу ничего сделать для того, чтобы воспрепятствовать этому.
— Ты можешь приказать мне не ехать снова в Миссисипи.
— Могу, но не буду. По крайней мере не тебе. Я верю, что ты все сделаешь правильно.
Глава 70
Выходя из расположения части, я встретил Стэна Лоури. Моего старого друга. Он закрывал свою машину, а я открывал дверцу «Бьюика» ключом, который взял в автопарке.
— Прощай, дружище, — вместо приветствия произнес я.
— По твоему тону можно понять, что это финал? — спросил он.
— Ты можешь никогда меня больше не увидеть.
— А в чем дело? Ты влип во что-то?
— Я? Нет, я в порядке. Но я слышал, что с работой у тебя не ладится. Поэтому, когда вернусь, может оказаться, что тебя уже поперли.
Он молча покачал головой, улыбнулся и пошел дальше.
«Бьюик», на котором я ехал, был старым автомобилем для пожилых леди. Будь у моего дедушки сестра, которая приходилась бы мне двоюродной бабушкой, она бы точно ездила бы на «Бьюике Парк-авеню». Но наверняка медленнее, чем я. Машина казалось мягкой, словно сделанной из зефира, да еще и с двойным вложением масла, однако мотор в ней был мощный. А также правительственные номерные знаки. Поэтому она как нельзя кстати годилась для быстрой езды по автостраде, на которую я выехал сразу, как только представилась возможность. На автостраду I-65, если быть до конца точным, ведущую на юг в сторону восточного края воображаемого коридора, а не к западному его краю с проездом через Мемфис. Я выбрал путь, по которому до этого никогда не ездил, но он был прямее, а значит, короче. Следовательно, до места назначения я доберусь быстрее. По моим прикидкам, за пять часов. От силы, за пять с половиной. Значит, в Картер-Кроссинг я приеду, самое раннее, в половине одиннадцатого.
Все время двигаясь на юг, я на самом закате дня проехал штат Кентукки, а затем в быстро опустившейся вечерней мгле стал пересекать Теннесси. Чтобы следить за указателями миль, нащупал тумблер включения фар и осветил дорогу перед собой. Широкая автострада провела меня через сверкающий яркими неоновыми огнями Нэшвилл, который я проехал быстро, но осторожно, старясь избежать каких-либо непредвиденных остановок, а затем очутился на открытой местности, где снова погрузился в темноту и одиночество. Я вел машину так, словно находился в состоянии гипноза, автоматически, не думая ни о чем, не замечая ничего, но всякий раз удивляясь, когда перед глазами мелькала дорожная табличка с указанием очередной оставшейся позади сотней миль; отправляясь в поездку, я решил, что, проехав такое расстояние, буду слегка перекусывать.
Я пересек границу штата Алабама и остановился во второй раз, поскольку мне необходимо было заправиться горючим и взглянуть на карту. Чтобы скорее пересечь штат, необходимо было двигаться на запад, а для этого мне требовалась карта с подробным описанием местности, чтобы определить свое местоположение. Мне не нужна была крупномасштабная карта, которую нужно покупать загодя. Аккуратно сложенная карта показывала мне каждый фермерский проезд в этом штате. Но, кроме этого, она не показывала ничего. Штат Миссисипи был обозначен просто белым пятном на краю листа бумаги. Сузив необходимый район, из которого можно было попасть в Миссисипи, я насчитал чет