шей и прочего в таком духе.
Все это открылось Тихону, когда он медленно обошел мастерскую.
В потолке и стенах имелись отверстия для тока воздуха, забранные решетками, а также обычная железная дверь без засова и замков.
– Неужто они чеканят здесь фальшивые монеты?
Поразмышлять на эту тему, впрочем, у поэта не вышло – снаружи донесся громкий лязг, а потом и невнятные выкрики. Тихон было метнулся под прикрытие печи, но звуки так же быстро пропали, как и возникли. Тогда он вернулся к двери и приложил ухо к косяку. Железо было пригнано не очень плотно, и при желании можно было протолкнуть в щель два-три ножевых лезвия.
Вот будет фокус, если придется спасовать перед последним препятствием! Не колотить же в него кулаком, требуя внимания работных людей?
Граф Балиор осторожно толкнул дверь – напрасно, затем потянул ее на себя – и на этот раз она слегка подалась, но всего на полвершка. Утешало уже хотя бы, что ею часто хлопали, отчего и разболтали запор. Однако он никуда не делся и надежно сковывал активность лазутчика.
– Ломать, – совершил он храбрый приговор и установил суму с горящей свечою на закрытой железной бочке.
Тут снаружи опять стали раздаваться весьма громкие шумы, будто нечто с остервенением колотило по жестяному листу, и под такой аккомпанемент Тихон быстро вооружился. Орудиями в его руках стали широкое зубило и малый кузнечный молот. Скоро он уже приготовился нанести первый удар, просунув острую кромку зубила в дверную щель. А под очередной наружный лязг так и поступил.
Мягкое железо подалось довольно легко. Так, подгадывая под механический звон в цехе, поэт пробился к щеколде и буквально вынес ее вместе с крепежными гвоздями. На его удачу, после каждого удара парового молота по заводу гуляло дребезжащее эхо, а то бы у работников наверняка возникли вопросы, кто и откуда ломится к ним в гости.
Наконец сопротивление двери было сломлено, и Тихон приоткрыл ее на малую величину. Ему уже не терпелось увидеть, что происходит на фабрике и что производит такой жуткий грохот.
Глава 11-я,в которой Тихон проводит инспекцию фабрики. – Механическое логово татей. – Диавольский соблазн. – Битва титанов. – Смерть дышит в лицо. – Отчаяние.
Прямо перед ним, в трех саженях ниже, находился кричный цех с молотом, и немного поодаль, отделенный дощатым забором, доменный цех. И там, и тут слаженно трудились рудознатцы, плавильщики, кузнецы и прочий работный люд, поставленный Дидимовым на выплавку железа и его ковку. Доменный мастер бдительно расхаживал по цеху, то и дело неслышно покрикивая и грозя кулаками нерадивым работникам. Домна уже закончила один рабочий круг, и сейчас по наклонному пандусу между колошником и рудным складом сновали тележки, и такие же подвозили к топке уголь.
На одной из чугунных чушек сидел статный бородач, видимо меховой мастер, и попыхивал трубкой.
Из кричного горна также получили первую, наверное, сегодня партию железа, и теперь молот равномерно опускался на плющильный стан, долбя по мягкой заготовке. Стан располагался всего в десяти-пятнадцати саженях от Тихона, и в ушах у того буквально звенело, словно внутри черепа перекатывалась картечь. Вдруг удары прекратились, и на плоскую заготовку с бодрыми воплями опрокинули из бочки, подвешенной на крюке, воду. К высокому жестяному потолку взметнулось густое облако пара.
Со всех сторон, кроме одной, цеха были открыты, и повсюду виднелись многочисленные деревянные и каменные строения, в том числе весьма внушительные – амбары для молотовых, угольные и рудные сараи, жилые избы и прочие. Между двумя зданиями видно было водяное колесо, и после остановки молота стало слышно, как оно шумит, вращаемое водой с плотины.
Прочитанная в детстве занимательная книжица по горному делу сейчас кстати припомнилась поэту, оттого он и сумел, по его мнению, опознать многие увиденные им механизмы и устройства.
– Ну и ну…
Граф Балиор даже предположить не мог, что за внушительной крепостной стеной владений заводчика прячется целая механическая империя, работающая как единый организм. Хотя догадаться было не трудно… Пожалуй, он мог бы вполне открыто ломиться вон из фальшивомонетной мастерской, и никто бы не обратил на него внимания, разве что меховой мастер. Могли бы даже за дидимовского соратника принять, вздумавшего погулять без парика.
Но поступать эдаким образом он не спешил. Куда надежнее будет хорониться сколько возможно, вдруг да и получится отыскать склад железных чудищ. А там и разгром учинить, усевшись в одного из них и расстреляв фабрику подчистую. «И угодить в острог за смертоубийство», – добавил поэт. Теперь ему уже не слишком нравилась горячая идея вломиться во владения заводчика и покуражится в них. По правде говоря, ему отчего-то представлялось, что тут он увидит полчища Тифонов и тем самым удостоверится в подозрениях. А теперь что же? Где их искать, куда ползти? Может, спросить кого-нибудь? Так или иначе, вернуться в Дворянское Собрание и дождаться завтрашнего праздника граф Балиор уже бы не смог.
Он размотал веревку и привязал один ее конец к наковальне, а второй скинул вниз, сбоку от металлической площадки. На его удачу, с этого края цеха, что примыкал к грунтовой стене, было относительно темно, к тому же тут громоздились рассохшиеся деревянные ящики из-под угля, так что он мог без опаски спуститься на пол. Пользоваться пологой железной лестницей он не рискнул, чтобы не вступать в беседы с мастерами.
Закрепив котомку за спиной, Тихон скользнул, пригнувшись, за порог и прикрыл дверь, затем перекинул ноги через край площадки и благополучно достиг земляного пола. Под ногами захрустели мелкие осколки древесного угля и магнитной руды. Насколько смог, Тихон вытянулся вверх и отрезал веревку – еще может пригодиться.
Тут в кричный горн стали подавать чугунные чушки, а меховой мастер принялся зычно командовать наддувом воздуха в домну. Благодаря организованной суматохе среди работников Тихон сумел беспрепятственно миновать опасное место и достичь соседнего с цехами сарая. Его путь пролег между двумя близкими строениями и закончился за телегой, в нескольких саженях от реки. Лазутчика можно было заметить только с воды, но пароходы и лодки тут не плавали, швартуясь над плотиной или ощутимо ниже нее. Тут же вовсю вертелись водяные колеса, что приводили в действие многочисленные механизмы, и шумела лесопильная мельница.
Фабрика занимала колоссальную площадь. И неудивительно, ведь тут помещалась почти половина дидимовских доменных цехов и множество других зданий, к примеру, поташный и кирпичный заводики.
Граф Балиор решил, что пора действовать. Он напялил la financière, замазал при помощи куска коры ботфорты ровным слоем грязи, чтобы они не сверкали будто огонь, и отправился с обходом.
Народа тут трудилось столько, что все не могли знать всех. Опасность грозила лазутчику только со стороны татей, участвующих в заговоре, но вряд ли эти боевые кошевники заняты выделкой железа или слесарными работами. И экзекутор Накладов ныне призван под фузею, не торчит в конторе день-деньской.
Обозревая доступные окрестности, Тихон увидал вдалеке и выше сортировочную площадку, где разбирали руду уж очень невеликие ростом работники под присмотром нарядчика с кнутом. То были дети лет двенадцати и постарше. Тут нарядчик взмахнул плетью и кого-то из них подстегнул – поэт на такой поступок брезгливо поморщился. Ишь, всемогущий сатрап выискался.
Со всех сторон раздавался лязг, крики, скрип дерева и самый разный шум, отчего фабрика походила на погруженный в собственный загадочный быт муравейник. А Тихон, следственно, являл собою зловредного жука, что явился сюда учинить разрушения. Если более самокритично, то жучка. Но очень зловредного.
Навстречу ему попалась вереница заморенных трудяг с чугунными чушками в тележках, и Тихон перегородил путь последнему. Пожилой бородач уставился на барина мутным взглядом и попытался объехать преграду, но поэт задержал его вопросом:
– Братец, где тут пушечный цех, а то я что-то заблудился.
Без тени удивления, равнодушно работник указал себе за плечо, в сторону возвышения. Тихон поторопился отойти с колеи, и бородач ринулся догонять товарищей.
На взгорке среди дровяных сараев стоял наполовину каменный дом, со всех сторон закрытый. Высотою он был в два этажа, и второй, похоже, нарастили не так давно, потому как стыки между каменной и деревянной частями выглядели свежими. Все окна в первом при этом заделали кладкой из необожженного кирпича. Заглянуть в окно, таким образом, было невозможно, да и сами окна расположились не слишком часто, саженей пять друг от дружки. Даже на первый взгляд стекло в них казалось толстым и мутноватым.
Ворота в этот цех были приоткрыты, и Тихон как бы невзначай, проходя мимо, заглянул внутрь. Внезапно со стороны конторы показалось два чиновника в чистых кафтанах и сапогах – спешили они явно сюда, придерживая треплемые ветром, старомодные парики. Выскочили, видать, ненадолго по служебной надобности. Глядели они друг на друга и переговаривались, вот Тихон и отступил за угол ближайшего сарая незамеченным, но без подозрительной суеты.
«Мне бы ночезрительную трубу, или телескоп», – посетовал он.
С его наблюдательного пункта открывалась часть внутренней площади склада. Насколько было видно, там стояли ровными рядами мортиры, громоздились почти к потолку ящики и связками лежали пруты. Наверное, и дощатое железо вроде «старого соболя», что так в Европах уважают, имелось. А в ящиках, скорее всего, были уложены бомбы с гранатами, или снаряды…
Слишком уж чистеньким и прилизанным обустроили пушечный склад, не иначе голландцев с французами тут привечают, что прибывают за знатными рифейскими пушками. Ничего не говорило о близком присутствии железного Тифона, в чьем нутре граф Балиор провел немало восхитительных минут.
Чиновники скрылись в полумраке здания, развязав тем самым руки лазутчику. Он отправился дальше и за полчаса побывал почти везде – заглянул и в цех обточки, и в якорный, и в столярный, а уж доменным цехам и кричным станам счет потерял. Но не меньше пяти их было, это точно.