– При условии, что на записи не будет людей, которые в это время туда-сюда ходили, но опознать их нельзя, – заметил Жора.
– Ну так вы эти записи посмотрите, товарищ майор, а потом уже делайте выводы. – Валеев положил руки на стол. – Или вам так не терпится надеть на меня наручники?
Жора насмешливо взглянул на собеседника.
– Когда не терпится, в сортир бежать надо. А с тобой, Вовик, у нас спешки нет. Скажи мне, кстати, ты на каком этаже проживаешь?
– На первом.
– На первом? – оторопел майор. – И ты еще имеешь наглость мне тут про камеры на подъезде рассказывать?
– Я тут никаких противоречий, товарищ майор, не нахожу, – холодно отозвался лейтенант. – У меня на окнах решетки, я через них проскользнуть никак не мог. Можете сами съездить и проверить. Я ведь тут совсем рядом живу, десяти минут на машине не будет.
Жора встал и, выпрямившись во весь рост, потянулся.
– Я не понял, лейтенант, чего сидим? – подмигнул он Валееву. – Ты меня вроде в гости позвал, так вези.
На выходе из отдела Мясоедов постучал по стеклу, привлекая внимание дежурного, после чего громогласно сообщил:
– Скажи Кадочникову, что лейтенанта я забрал. К обеду, может, верну. Пошли, – он хлопнул Валеева по плечу, подталкивая его к выходу, – а то на обед опоздаешь.
Оказавшись на крыльце, Жора прищурился, подставляя лицо наконец пробившемуся сквозь туман солнцу. Владимир прошел мимо него и направился к своей машине, стоящей в дальнем углу двора.
– Ты не беги так сильно, – окликнул его Мясоедов, – а то я еще чего плохое могу подумать. На чем ездишь хоть?
– На машине, – буркнул, не оборачиваясь, лейтенант, подходя к своей, уже не первой свежести, «королле».
– А чего так уныло? Нормальный аппарат. – Жора с энтузиазмом хлопнул по крыше автомобиля, отчего та тревожно завибрировала.
Владимир взглянул на автомобиль, опасаясь, что на нем после такого дружеского приветствия останется вмятина, но, к своему удивлению, ничего не заметил.
– У меня в твои годы вообще никакой машины еще не было, – Мясоедов распахнул дверцу и до упора отодвинул назад пассажирское сиденье, – все ножками, ножками. Как вспомню, сразу пятки чесаться начинают.
Валеев сел за руль и завел машину. Ехать на самом деле оказалось совсем недолго. Вскоре они уже въезжали во двор высотного дома, расположенного на месте не так давно снесенных пятиэтажек. Сам дом состоял из двух симметричных половин, соединяющихся под прямым углом, высокое металлическое ограждение образовывало две оставшиеся стороны этого своеобразного квадрата.
– Надо же, какие люди приличные живут, ни одной дырки в заборе не проломили, – прокомментировал Мясоедов, внимательно осмотревшись по сторонам. – А ты как сюда затесался?
– К приличным? – иронично отозвался Владимир.
– К каким угодно. Ты сколько работаешь, три месяца?
– Около того.
– Ну вот, денег на квартиру еще не мог нахапать, служебная тебе не положена. Неужто родители разорились?
– Нет, откуда у них, – покачал головой лейтенант, – снимаю. Больше половины зарплаты и уходит.
– Нормально, – одобрил Жора, – зато на бухло меньше оставаться будет. А трезвый лейтенант, я тебе скажу, это уже почти капитан. Какой у тебя подъезд? – мгновенно сменил тему разговора Мясоедов.
– Третий. – Валеев показал рукой на подъезд, находящийся на стыке двух корпусов.
Мясоедов прищурился, внимательно осматривая дом и прилегающую территорию. На каждом подъезде действительно была установлена видеокамера, причем, как мгновенно определил Жора, камеры были нового поколения, с четким, цветным изображением и широким углом обзора. С таким оборудованием шансы убедиться в правдивости либо же, наоборот, опровергнуть слова лейтенанта о том, что он не покидал квартиру, значительно возрастали. Еще две камеры были установлены по периметру ограждения, и одна нависала над автоматическим шлагбаумом и примыкающей к нему калиткой, которая закрывалась на электронный замок.
– Камеры у вас тут чьи? – задал вопрос Жора, направляясь к подъезду, в котором находилась квартира Валеева.
– На подъездах городские, а по периметру и на въезде управляющая компания поставила, рекодер на вахте. – Владимир махнул рукой на небольшую, обшитую светлым сайдингом будку охранника.
– Хороший дом, – еще раз похвалил Мясоедов, – даже удивительно, как тебе тут на аренду денег хватает. Ты бы хоть девицу себе какую нашел. Вместе снимать всяко дешевле выйдет.
– Вот вы скажете! – рассмеялся Валеев, открывая дверь подъезда. – Где же такую девицу в наше время найти можно, чтобы она с тобой жила да еще за квартиру приплачивала?
Он легко перепрыгнул через три ступени, поднимаясь на площадку первого этажа. Жора неспешно следовал за ним. Над дверями лифта он заметил еще одну видеокамеру.
– Это тоже домовая, у охраны запись просмотреть можно, если еще не стерлась, – прокомментировал заметивший его взгляд Валеев.
– Знаешь, три дня только прошло, – отозвался Мясоедов, внимательно вглядываясь в лицо лейтенанта, – так что я очень удивлюсь, если записи за тот день не окажется. Удивлюсь и, можно сказать, расстроюсь. Чего встал, друг мой? Раз привез, веди в гости, посмотрим твои апартаменты.
– Это, я так понимаю, вы хотите без санкции обыск провести? – улыбнулся Владимир, доставая ключи от квартиры.
– А тебе нужна санкция? – улыбнулся в ответ ему Жора. – Понимаешь, санкция – это уже серьезно. Это значит, что тебе не доверяют.
– А сейчас что это? – удивленно спросил Валеев.
– А сейчас это небольшой дружеский шмон, – ухмыльнулся Мясоедов. – Пошли, время дорого.
Быстро, но тщательно осмотрев небольшую однокомнатную квартиру лейтенанта, Жора, к своему огорчению, не обнаружил ни спрятанного в гардеробе обреза, ни рассыпанных на полу патронов к нему.
– Мне кажется или я вас расстроил? – Валеев, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за тем, как Мясоедов переворачивает квартиру вверх дном.
– Ну что ты, родной. – Жора бросил хмурый взгляд в сторону окна, где за почти прозрачным тюлем виднелись толстые, выкрашенные белой краской прутья решетки. – Ты пойми, – обернулся он к Валееву, – если я тебя вычеркну из списка подозреваемых, это не значит, что день прошел впустую, это значит, что одним вариантом стало меньше. Так потихонечку буду себе вычеркивать, в итоге кто-нибудь да и останется. Понял?
– И много у вас вариантов? – иронично полюбопытствовал лейтенант.
– Хватает, – признался Мясоедов, выдвигая последнюю полку из небольшого письменного стола. – Ладно, не забудь тут потом прибраться, – довольным взглядом он обвел устроенный беспорядок, – не знаю, как в такой грязи жить можно. Пойдем к охране, я заберу у них записи, а ты отвезешь потом меня обратно в отдел. Там тебя самого, поди, заждались.
– Может, и не ждут уже, – усмехнулся Владимир.
– Ну, тогда ты их удивишь. – Жора беззаботно рассмеялся и, еще раз оглядевшись по сторонам, направился к выходу из квартиры.
Уже начинало темнеть, и Реваев включил в кабинете свет, когда дверь распахнулась и на пороге появилась высокая, широкоплечая фигура Михеева, а вслед за ней показался еще более массивный Мясоедов.
– А что Вика, опаздывает? – удивился Жора, занимая один из стульев.
– Сказала, что немного задержится, говорит, что сюрприз у нее будет, – улыбнулся Реваев. – Так что давайте без нее начнем. Рассказывайте, что у вас интересного. Капитан, сегодня у вас получилось найти общий язык с Агаповыми?
– Боюсь, вы меня переоцениваете, Юрий Дмитриевич, – отозвался Михеев, – но поговорить с ними мне все же удалось.
– И что, каков результат?
– Как они уверяют, в день убийства их не было в городе. Еще в пятницу они уехали на дачу, она у них довольно далеко, в Тульской области, и пробыли там несколько дней, вернулись только во вторник. По их словам, это могут подтвердить соседи по даче, да и на камерах дорожного наблюдения их машину можно отследить.
– Но ведь есть еще вариант приехать в Москву в понедельник утром на каком-то другом транспорте, после обеда так же вернуться, а во вторник поехать домой уже на машине, – заметил Реваев. – Вы ведь с соседями еще не разговаривали?
– Нет, но их данные у меня есть. Думаю сегодня созвониться с ними и договориться о встрече.
– Вот и договорись, – кивнул полковник. – Надо подробно выяснить, кого и когда они видели. Нас интересует именно понедельник и именно сам Агапов. Если окажется, что они видели только машину во дворе да с его женой через забор перекликивались, то, сам понимаешь, это ничего не подтверждает.
Сделав пометку в своем блокноте, Реваев перевел взгляд на Мясоедова.
– Что притих, Георгий? Нечем похвастать? Неужто за весь день ни одного подвига?
– Чем хвастать, Юрий Дмитриевич? – Жора вяло махнул рукой. – Пообщался я с этим лейтехой, Валеевым. Нормальный с виду парень, неиспорченный еще. В день убийства он после суток отсыпался, подтвердить, правда, этого никто не может, но мы поехали к нему на квартиру, там весь дом в камерах. В подъезде и внутри висит, и снаружи, да еще на заборе парочка. В общем, я записи изъял. Все еще не успел просмотреть, но, судя по камере в подъезде, он, как пришел домой в половине одиннадцатого, так потом до вечера и не выходил. Ну и похожих на него никого не было. День ведь был теплый, все легко одеты, опознать несложно. Да и после одиннадцати там всего четыре человека проходили, видать, все жильцы на работе были. На всякий случай я еще дома у него пошарил. – Жора улыбнулся, заметив удивленный взгляд полковника. – А что? Парень не возражал. Оказывал, так сказать, содействие следствию. Ничего интересного не нашел, так что вариант с Валеевым можно отбрасывать.
– Ну ты не торопись так сильно, – добродушно заметил Реваев, делая очередную запись в блокноте, – ты все записи просмотри до конца, а потом уже выводы сделаешь. Он на другую сторону дома, не во двор, случайно, уйти не мог? Этаж у него какой?