– А что случилось с городом? Техногенная катастрофа? – спросил я.
– Долгая история, – отмахнулся мой собеседник, – рано или поздно это должно было случиться… Подожди, вон Криспи чай несёт.
Девушка в сером комбинезоне принесла поднос с фантастически изящным чайником тонкого, почти несуществующего, стекла и двумя разными чашками: одна была фарфоровая в виде сложного цветка, а вторая – вроде латунного стакана, похожего на большую гильзу. Рядом на подносе лежала упаковка сухих хлебцев производства Финляндии, банка куриного паштета из Белоруссии и пачка печенья «Юбилейное».
Я удивился такому меню, но Андрей только рукой махнул:
– Походный режим, по большей части, всухомятку. Ничего, ребята ушли на охоту, к вечеру будем со свежатинкой.
Я налил из чайника в гильзоподобную ёмкость, понюхал, отхлебнул – какой-то чай, вроде краснодарского. Не бог весть что, но терпимо. Удивительно, но латунный на вид стакан от горячего чая не нагрелся ни на градус.
– Ты не стесняйся, перекуси что-нибудь, разговор будет долгим, – сказал проводник. – Hae, Creaspy, hur agos![25]
Девушка, до сих пор с потерянным видом стоявшая у стола, развернулась и ровным шагом автомата ушла в коридор. Я смотрел ей вслед с тяжёлым чувством. Андираос или как его там, перехватил мой взгляд и кивнул:
– Да, проблема. Выгоревшие беспомощны, а я не могу с ними нянчиться вечно. Ладно, об этом позже. Давай к делу – пора определиться, что тебе нужно от меня и что мне нужно от тебя.
– Видишь ли, Андир… ээ…
– Просто Андрей, не мучайся.
– Тут присутствует некоторое недоразумение. Мне ничего, собственно, от тебя не надо. Поэтому я не уверен, что ты можешь чего-то хотеть от меня.
– Забавно, – холодно ответил мой собеседник, – зачем-то же ты проехал столько километров по неизвестному тебе и потенциально небезопасному миру? Обычно люди, чтобы вот так рискнуть собой, должны иметь довольно сильную мотивацию.
– Мотивация не обязательно материальна, – в тон ему ответил я.
– И какова же твоя, нематериальная?
– Мне было скучно. Мне стало любопытно. Меня попросили. Я оценил риск как невысокий, а путешествие – как интересное, – я говорил равнодушным тоном пресыщенного аристократа, который для развлечения убивает тигров перочинным ножиком. Не мог же я признаться, что я лох педальный, на котором ездят все, кому не лень прикинуться моим другом?
– Вот значит, как? – Андрей внимательно смотрел на меня, и мне начало казаться, что аристократ из меня вышел не очень убедительный. Говно из меня, скажем прямо, аристократ, и охотник на тигров тоже так себе. – Тогда, пожалуй, я смогу предложить тебе приключение, достойное того, чтобы развеять твою скуку!
Издевается, что ли? Не решившись вот так, с разгону, врубать заднюю, и сообщать, что «спасибо, я уже наприключался по самое некуда, нуегонахуй», я изящно вырулил в сторону:
– Может быть, сначала разберёмся с причиной, приведшей меня сюда?
– Ты про беглый клан грёмлёнг, попросивший твоей помощи? Представляю, что они там тебе наплели… Ну да неважно, я знаю, чего они хотят. Но не могу сказать, что это соответствует моим планам на их счёт.
– А в чём проблема? – поинтересовался я.
– Как по мне, они сейчас находятся именно там, где и должны находиться. Я очень рассчитывал на создание и натурализацию устойчивого анклава грёмлёнг в вашем срезе.
– Срезе?
– Ну, мире, слое… Той части Мультиверсума, которую вы считаете своей бесконечной Вселенной. Вы же считаете её бесконечной, я правильно помню?
– Кто как, – пожал плечами я, припомнив несколько ведущих космогоний, – а она таки не?
– И так, и не так… Это, опять же, не важно, поскольку ни на что не влияет – махнул зажатым в руке печеньем блондин, – давай не будем углубляться в теорию. Практически говоря, они мне нужны там, где они есть.
– Зачем?
– Как тебе объяснить… Вот, как по-твоему – кто я такой и чем занимаюсь?
К этому моменту в моей голове уже сложились все дважды-два-четыре-выводы, так что я довольно уверенно заявил:
– Контрабандист, пожалуй.
– Не совсем так, вернее не только… Но, в целом ты близок к истине. Я исследователь, путешественник и торговец, не признающий границ и таможен. Отчасти коллекционер. Оказываю, среди прочих занятий, и услуги по перемещению товаров и людей в те места, где они более востребованы. Твои грёмлёнг – случайные клиенты, не более. Наши отношения договорные. Они хотели покинуть этот мир, и я это устроил. В ответ они обещали оказывать мне некоторые услуги там, куда я их направил, и оказывали их. Однако сейчас они внезапно стали требовать пересмотра договорённостей. Не знаешь, кстати, почему?
Андрей уставился на меня ледяным пронзительным взглядом, от которого мне стало не по себе. Не такой уж он душка, каким пытается казаться.
– Без понятия.
– На мой взгляд, у них нет для этого никаких оснований, но они настаивают и даже пытаются угрожать, что выглядит на первый взгляд смешно, но боюсь, что они могут наделать глупостей. В данный момент наши отношения заморожены до разрешения накопившихся противоречий. Надо полагать, тебе они обрисовали ситуацию иначе?
– Да, некоторые аспекты были освещены с другой точки зрения, – очень осторожно сформулировал я.
– Разумеется, – пожал плечами Андрей. – Однако хочу обратить твоё внимание, что они уже показали себя не очень честными переговорщиками, и полученная от них информация тебя дезориентировала. Так что ещё раз предлагаю подумать о том, чьи интересы тебе ближе.
– Я пока не знаю, в чём состоят твои интересы.
– Ничего сверхъестественного. Я практичный человек, в каждом срезе я беру то, в чём он превосходит остальные.
– И чем же мы знамениты в мультивселенной? – заинтересовался я.
– Автомобилями на двигателях внутреннего сгорания. Так вышло, что эти средства передвижения требуют относительно легкодоступного топлива, при этом обладают приемлемой надёжностью и ремонтопригодностью. Есть более технологичные срезы – да хоть вот этот. Но они шли путём электрической тяги, которая требует развитой инфраструктуры. Нам же, путешественникам, гораздо проще возить с собой запас бензина. Кроме того, из всех известных мне срезов, только ваш имеет концепцию «внедорожника» – транспортного средства для передвижения вне дорог.
– Серьёзно? – я сильно удивился, мне всегда казалось, что легковушки произошли от внедорожника путём его постепенной деградации, а не наоборот.
– Да, как правило, внедорожник – это порождение военного мышления и военного заказа. У вас, из технически развитых срезов, самый воинственный.
Неужели где-то люди не убивают друг друга тысячами ради хрен пойми чего?
– В нормальных срезах, – продолжал Андрей, – сначала строят дороги, потом транспорт – это же естественно, дороги требуют более простых технологий. Только уникально высокий уровень конфликтности вашего среза породил концепцию универсального военного автомобиля. И это делает ваши транспортные средства востребованным товаром для путешественников, которым часто приходится пересекать неразвитые или даже вовсе незаселённые пространства.
– Так грёмлёнг должны были поставлять тебе машины? – бизнес Деда Валидола начал обретать новые очертания.
– Не мне, я только посредник. Запчасти, расходники, масла, топливо – подо всё это есть устойчивый спрос и налаженные каналы сбыта. Кроме того, они необычайно талантливые механики, их ремонтная база, натурализованная в вашем срезе, стала бы золотым дном.
– Дайте угадаю… Что-то пошло не так?
– Да, – не принял моей иронии Андрей. – Они оказались очень слабо адаптабельны в социальном смысле. Не сумели встроиться в социум. Теперь они потребовали новой сделки, не выполнив условия предыдущей, имея наглость засылать тебя, чтобы ты вломился в мой дом и передал их абсурдные пожелания в ультимативной форме.
– Я извиняюсь.
– К тебе нет претензий. Ты выглядишь разумным парнем, но мне кажется, ты ставишь не на ту сторону.
– До сего момента я вообще не знал, что сторон больше чем одна, – признался я.
– Ну что же, теперь тебе есть, о чём подумать. А пока пойдём – я вижу, ребята с охоты вернулись. Посидим, поболтаем у костра. Поедим свежего мяса. Сможешь освоиться с новой информацией и задать уточняющие вопросы. Не обещаю, что отвечу на всё, но у меня не так уж много секретов, и они тебе не особо нужны.
Мы встали из-за стола, и Андрей крикнул:
– Криспи! Цур обром, цуэ, цуэ!
Из коридора выбрела мрачная девица и начала убирать со стола. Движения её казались заторможенными и не вполне чёткими, но в целом она справлялась удовлетворительно.
Глава 25. Криспи
Сегодня слой геля в голове как будто тоньше. К завтраку Криспи даже осознала, что о ней забыли – все бегали, суетились, к чему-то готовились. С утра она торопливо погрызла каких-то сухарей – не потому, что проголодалась, а чтобы уменьшить действие блокирующего препарата. На полный желудок он всасывался медленнее. Но никто не пришел и не всучил серую тубу, пристально (если это Джон) или небрежно (Пётр) следя, чтобы она съела свою порцию. Забыли, забыли! А она, наоборот, вспомнила. Немного, чуть-чуть – краешек себя.
Покормила Туори, печально вспомнила, какой живой и яркой та была так недавно… Или давно? Или не была, и все это снилось кому-то, кто когда-то был (или не был) Криспи? Пустые глаза на красивом безжизненном лице. Поникшие плечи, опущенная голова, обветренные руки с обломанными грязными ногтями… Криспи, вздыхая, расчесала ей свалявшиеся белые волосы, перевязала их шнурком в хвост. Блондинка медленно и равнодушно ела гель из тубы, глядя сквозь окружающий мир в своё пустое никуда. Наверное, никакой Туори уже не было, она умерла когда-то давно или когда-то недавно. Можно было бы попробовать не давать ей гель, или дать поменьше, но эта мысль скользила по поверхности заполненного серо-зеленой субстанцией сознания, не проникая внутрь. Руки механически делали свою работу – вытерла измазанный рот, протерла салфеткой лицо и ладони. Гель усваивается организмом полностью, возмещая калории и жидкость, выделительная система не работает, что сильно упрощает уход. Когда-то это было придумано для удобства подключённых йири – им не нужно было даже ходить в туалет. Очень практично. Но Пеглен всё равно ухитрился где-то изгваздаться так, что пришлось отмывать лицо в тазике. Безмозглый йири вполне мог упасть лицом в лужу и так и лежать, пуская пузыри, или засунуть руки в ведро с отработанным маслом от генератора. Если бы он гадил, то, наверное, намазывал бы говно себе на голову, как младенец. С ним у Криспи было больше всего хлопот, он даже ел с трудом, подолгу зависая с ложкой в руке. Быстрее было кормить его самой.