Составляя рассказы о своих родителях, обращайтесь ко всем возможным источникам. Родственники, которые знали их в детстве, – кладезь информации. Письма, которые они писали своим родителям, или другие письменные материалы вроде мемуаров, проясняющих их прошлое, тоже бесценны. Фотографии вместе с другими членами семьи способны о многом сказать – будь то хмурый взгляд в фотоаппарат или фальшивая улыбка со стиснутыми зубами.
Конечно, самыми надежными свидетелями могут быть сами ваши родители, если они живы. Но здесь редко бывает просто. По разным причинам родители рассказывают небылицы о своем детстве. Одни проявляют крайнюю сдержанность, другие сыплют ненужными подробностями, третьи приукрашивают прошлое из-за не оставляющего их страха перед правдой, вызванного детским стокгольмским синдромом. Часто они бывают честнее и точнее в разговоре с друзьями, чем с детьми. Поэтому, возможно, без помощи ближайших друзей ваших родителей вам не обойтись.
Личная археология может оказаться увлекательным занятием, но ее цель – помочь вам выявить негативные модели, от которых необходимо избавиться, чтобы суметь вырваться из порочного круга. Александр Во, сын писателя Оберона Во и внук знаменитого Ивлина Во, представляет собой особенно трогательный пример человека, которому это удалось. В книге на эту тему{296} Александр показывает, как в течение нескольких поколений разыгрывалась модель жестокости отца к сыну. В весьма эмоциональном документальном фильме{297} он явно демонстрирует, что нарушил этот цикл, с теплом и юмором общаясь со своим сыном. Фильм начинается словами «Чтобы понять, как мужчина ведет себя в роли отца, полезно узнать, как с ним обращались в роли сына». Рассматривая своих предков по мужской линии, он объясняет собственному сыну, как стал таким, какой есть.
Пожалуй, вы можете сделать что-то подобное, если обнаружите в семейной истории передаваемое по наследству плохое обращение.
2. Лелейте ангелов своего детства.
Позитивная психология помогает думать о хорошем; она называет черное белым, пусть даже правда и негативна. Она выполняет функцию своеобразного терапевтического пластыря. Ее более глубокая задача состоит в том, чтобы найти корни всего хорошего, что передалось вам по наследству.
Если говорить обо мне, у моей матери была няня-тасманийка. Пока мать не вышла замуж в 30 с небольшим лет, няня жила с ней. Я помню, как мы навещали ее в доме престарелых, как горевала моя мать, когда старушка умерла, – в отличие от того, как мама чувствовала себя, когда умерли ее родители. Ее отец покончил с собой, когда дочери было 14. Я спрашивал маму, насколько сильно ее это расстроило, и она отвечала: «Я по-настоящему не знала отца. Я училась в школе-пансионе, они приехали и рассказали мне, что это случилось. Не помню, чтобы я сильно печалилась». Именно няня дала моей матери возможность (несмотря на все) заботиться о нас с любовью. Отец моего отца был очень старательным человеком и передал ему это качество.
Конечно, не все, что в нас есть хорошего, досталось нам от предков, часть мы получили с любовью, мудростью и радостью, которую ежедневно дарили нам наши родители, иногда скорее вопреки, чем благодаря прошлому. Мои родители высоко ценили способность радоваться, и, испытывая радость, они порывали со своим прошлым. Но в значительной степени нас наполняет все хорошее, что было у наших предков.
3. Родитель – взрослый – ребенок: измените модель, передающуюся из поколения в поколение.
Согласно методу трансакционного анализа{298}, разработанному Эриком Берном, в любой момент времени мы можем находиться в одном из трех основных состояний:
1. Родитель. Вы копируете своих родителей.
2. Взрослый. Вы можете без эмоций объективно взглянуть на ситуацию.
3. Ребенок. Вы чувствуете себя так же, как чувствовали в детстве, переживая то же самое, хотя теперь вы взрослый.
Судя по моему опыту, люди моментально осваивают эту модель и начинают применять ее. Находиться в состоянии Родителя или Ребенка не есть «неправильно», если при этом вами управляют ангелы и вы ведете себя мягко. Но большинство из нас согласится с тем, что, когда все идет не так, целесообразнее «включить» режим Взрослого. Он особенно полезен, когда вы пытаетесь установить со своими детьми не такие отношения, какие были у ваших предков. Например, все родители сталкиваются с ситуацией, когда дети вызывающе или упрямо отказываются делать то, что мы считаем необходимым для их собственного блага. Мы можем впасть в отчаяние и затем гнев и начать яростно спорить, а можем стать пассивными и как будто парализованными. Мы переходим или в режим Ребенка и устраиваем истерику, или в режим Родителя, принуждающего или разрешающего. С позиции Взрослого мы можем оценить эмоциональное состояние девочки или мальчика, сохранять спокойствие и, пожалуй, увидеть, можно ли помочь ребенку начать действовать в собственных интересах и добиваться той самой цели, которую мы полагаем самой подходящей для него. Если ребенок сам решит делать домашнее задание, ходить на горшок или спать в собственной кроватке, это наиболее желаемый результат.
В любой момент дня вы можете спросить себя, в каком режиме находитесь. Например, прямо сейчас в каком вы режиме? Все это может показаться вам ужасно скучным, возможно, ваш Взрослый не купится на то, о чем я пишу. А может быть, в этом есть какой-то смысл. Или, возможно, мои слова вызывают у вас сильную эмоциональную реакцию, если вы находитесь в режиме Ребенка или Родителя.
Для Эми, женщины, о чьей семье говорилось в этой главе, обращение к себе Взрослой оказалось очень полезным во время и после «обстрела любовью», когда она работала над тем, чтобы изменить отношения с дочерью и избежать повторения модели «Я в порядке, ты – нет». Эми стала останавливать себя, прежде чем сорваться или начать придираться, и решала переходить в режим Взрослого.
Чтобы отвоевать судьбу у неизбежности, понадобится вся жизнь. В серии романов «История Патрика Мелроуза»{299} Эдвард Сент-Обин особенно тщательно исследует данный вопрос. Мелроуз пережил сексуальное насилие со стороны своего отца и испытывал пренебрежительное отношение матери. В романах рассказывается о его детстве и о том, какие оно имело для него последствия, включая зависимость от героина, жестокость по отношению к другим (особенно к женщинам) и ужасное отчаяние и смятение. Но в них также буквально по пунктам перечислено, как по капле извлечь из хаоса собственную волю. Постепенно состояние главного героя романа стабилизируется. К концу он находит в себе силы сделать настоящий выбор, используя режим Взрослого. Отчасти в этом ему помогает глубокое понимание того, что его травма передавалась из поколения в поколение. Он узнает об ужасах, которые пережили его родители, и использует эти знания, чтобы не повторить прошлое, особенно в роли отца. Эти книги ни в коем случае не следует воспринимать как руководство к действию, однако серия романов о Мелроузе представляет прекрасную модель того, как прошлое можно сделать настоящим. Все в наших руках, не в генах, мы можем передать нашим детям что-то другое, лучшее.
Как я говорил в предисловии, политики играют на нашем желании улучшить материальное положение, чтобы обеспечить более сытую жизнь нашим детям. Если бы мы только знали, что, достигнув базового уровня материальной безопасности, гораздо важнее передавать по наследству любовь, а не имущество, капитал или акции.
Глава 7Истинное происхождение человеческих способностей и таланта
Большинство родителей радуются, если их ребенок добился отличных результатов в какой-либо области, но ошибочно считают его способности врожденными. Никто не появляется на свет со способностями. Талант или его отсутствие – результат сочетания воспитания в раннем возрасте и нашей роли в семье, на которые сильно влияет передача психологических качеств между поколениями. Не бывает врожденного ума или глупости, находчивости, исключительной способности к абстрактному мышлению или стремления к успеху. ДНК людей, добившихся выдающихся результатов, ничем значительно не отличается от ДНК обычного человека.
Ища причину в генах или мозге ребенка, мы смещаем фокус с семьи, в которой он родился, и общества, в котором сформировалась эта семья. Тот факт, что примерно четверть британских детей{300} оканчивают школу, имея в аттестате о среднем образовании менее пяти наиболее высоких оценок, никак не связан с генами, зато он связан с высокой долей детей, выросших в семьях с низким доходом. Сегодня ясно, что IQ – показатель привилегированного положения, а не врожденных умственных способностей{301}: к пяти годам среднестатистический ребенок из высших социальных слоев получает от родителей в пять с половиной раз больше положительной обратной связи, чем ребенок из рабочего класса{302}. Девочкам и мальчикам из семей с низким доходом меньше читают, с ними меньше занимаются математикой, и родители не так настойчиво требуют от них успехов в учебе – и это еще до того, как они идут в государственные школы, в которых к ребятам предъявляют гораздо более низкие требования, чем в частных, где обучается 7 % детей. Более высокие результаты в области образования{303} в Скандинавских странах по сравнению с Британией можно объяснить гораздо меньшим числом семей с низким доходом – скажем, всего 6 % в Дании{304}. В 1979 г., когда к власти пришла Маргарет Тэтчер, доля детей из семей с низким доходом{305}