И отец, и сын всегда утверждали, что тренировки проходили в атмосфере любви, полнились весельем и помогали им сдружиться. В этих словах есть доля правды, однако основным мотивом Эрла было вырастить гольфиста мирового уровня, который станет богатым и знаменитым и сделает Эрла богатым и знаменитым – главная забота нарцисса.
У Тайгера не было выбора. Об этом говорит, например, шестимесячный период «особой подготовки», который устроил Эрл, когда сыну исполнилось 11. Эрл признавал, что использовал тогда «грубые методы допроса, применяемые к военнопленным, психологическое унижение – снова и снова». Опираясь на опыт подготовки в подразделении «зеленых беретов» и собственное строгое воспитание, а также на многочисленные случаи расовой дискриминации, он высказывал сыну претензии, насмехался, отпускал жестокие замечания. Были и поощрения, но в целом это больше напоминало промывание мозгов и издевательство с большой долей запугивания. Позже сам Тайгер говорил, что чувствовал себя «расстроенным» и «жалким». Эти чувства, вероятно, являются лишь вершиной айсберга, так как из-за детского стокгольмского синдрома Тайгер всегда защищал отца и неохотно говорил о своих детских переживаниях.
Позже Эрл заявлял, что Тайгер сам просил устраивать ему «учебный лагерь новобранцев» и наслаждался дисциплиной. Гольфист придерживается той же версии, но признает, что плакал от обиды. Отец утверждает, что никогда не давал сыну почувствовать, что его любовь зависит от побед, но именно так оно и было. Эрл мастерски манипулировал общественным мнением: у него хватило ума понять, что за воспитание его будут критиковать, и поэтому он нанес удар первым, упредив возможные обвинения. Гольф был единственным, чем хотел заниматься Тайгер, и Эрл предъявлял это в качестве доказательства того, что желание играть исходило от сына. Но по-настоящему Тайгер хотел только добиться одобрения и любви отца.
Позже, когда Тайгер сердился на себя за неудавшийся патт, Эрл утверждал, что в этот момент стремился помочь сыну понять, что это не конец света. Но только он забывал упомянуть, с какой яростью реагировал и какие отвратительные психологические игры устраивал, когда в детстве Тайгер допускал ошибки. Если Тайгер не добивался ожидаемых результатов, его отец мог быть очень неприятным.
Родители детей-перфекционистов и очень успешных мальчиков и девочек часто подчеркивают, что их сыновья и дочери оказывают давление сами на себя. Такое действительно встречается даже среди пятилетних: ребенок может изо всех сил стараться больше заниматься, совершенствоваться и т. д. Но эти мамы и папы упускают из виду тонкие способы, которыми детей вынудили добиваться совершенства, часто с самого рождения, сделав достижения единственной возможностью добиться искренней улыбки или любящих объятий от матери или отца. Когда ребенок становится старше и стремится быть безупречным, родители могут говорить себе и другим: «Хоть бы он не старался так сильно, но ему так хочется». Возможно, они не понимают своей роли в таком поведении.
Хотя в недостоверных газетных статьях и пишут о том, что перфекционизм передается с генами, доказано, что его причиной служит чрезмерная родительская опека{329}. Неумеренный контроль со стороны родителей, обычно отражающий их собственный перфекционизм, создает нестерпимый стресс у ребенка, который вынужден соответствовать слишком высоким стандартам. Подобное воспитание ведет к нарушениям пищевого поведения{330} и многим другим проблемам, в том числе тревожности и депрессии{331}, чувству одиночества{332}, компульсивности{333}, самозванству{334}, суицидальным наклонностям{335} и разрегулированному уровню кортизола{336}. Любовь и теплое отношение могут сгладить влияние повышенного контроля в зависимости от семейной и национальной культуры. В одном исследовании сравнивали британские и итальянские семьи{337}. Итальянские матери значительно больше контролировали своих детей, но относились к ним теплее. Это компенсировало вред от чрезмерного контроля, и дети рисковали стать тревожными не больше, чем дети, чьи родители контролировали их не столь сильно. Отсутствие тепла со стороны Култиды могло стать основной причиной дальнейших проблем Тайгера.
Важно провести грань между адаптивным и дезадаптивным перфекционизмом{338}. В адаптивной форме хорошо то лучшее, на что вы способны. Так происходило в семье девочек Полгар, но не у Вудсов. В дезадаптивной форме вы не можете простить себе ошибки (феномен был выявлен в результате тестирования спортсменов{339}). Именно это испытывал и демонстрировал своим поведением и видом Тайгер на поле для гольфа, а вот с сестрами Полгар такого не случалось.
В детстве от Тайгера требовали перфекционизма. Будь то уроки, помощь по дому или уважение к старшим, принуждение служило наказанием за несоответствие высоким стандартам. Тайгера постоянно шлепали, что сегодня посчитали бы физическим насилием. Как и мать Эрла, Култида считала, что, кто жалеет розги, тот портит ребенка. Тайгер боялся маму. Ему следовало быть хорошим, вежливым мальчиком с хорошими манерами и аккуратно одетым – в противном случае он мог столкнуться с физическим проявлением гнева, с ним будут холодны, его не будут хвалить.
Частью установленного матерью режима была ежевечерняя буддийская медитация, в которой Тайгеру надлежало принимать участие. Процедура могла помочь ему успокоиться после трудного дня, однако тоже была навязана – ребенок не мог отказаться от нее. Об этом можно судить по тому факту, что Тайгер перестал медитировать, став независимым взрослым. Култида верила, что может достичь просветления с помощью буддизма, однако ее сын всегда сомневался, что ему это удастся. Култида настаивала на перфекционизме так же упорно, как ее муж. Как я уже говорил, Тайгер считал, что исключительное стремление к соперничеству ему привила мать, а не Эрл.
Когда Эрл сопровождал Тайгера в подростковом возрасте на поле во время турнирных игр, он иногда утешал Тайгера, когда тот ошибался. Култида была менее снисходительной. Весьма агрессивная молодая женщина, она любила спорить и, по-видимому, соперничать. Когда временами она сопровождала сына на соревнования, на ее сморщенном от напряжения лице отражалась предельная сосредоточенность – и недовольство в случае, если Тайгер терпел неудачу. Она крайне редко улыбалась – в отличие от Эрла, которому нравилось внимание и который играл на публику.
Эрл подготовил журналистов к тому, чтобы они сообщали о юном одаренном гольфисте, который регулярно ставил рекорды. Тайгер впервые победил отца в 11 лет со счетом 71 (количество ударов, которое действительно хороший игрок совершает, пройдя все 18 лунок поля). С 13 лет он шесть раз (из них четыре раза подряд) выигрывал юношеский чемпионат мира. В 15 лет он победил на юношеском чемпионате США среди любителей, самым младшим за всю его историю (ограничение по возрасту – 18 лет), и по итогам голосования стал Юниором года. С подачи Эрла он повторял бессмысленную, ставшую его фирменной фразу: «Я хочу быть Майклом Джорданом гольфа».
В 18 лет он стал самым молодым победителем чемпионата Америки среди любителей (лучшим взрослым игроком-любителем страны). Это была яркая и многообещающая победа. На старте он отставал от лидера на шесть ударов, но в итоге опередил на два.
Поступив в Стэнфордский университет, Тайгер сделал первый шаг на пути к тому, чтобы стать для себя бренд-менеджером. Он изучал экономику, потому что хотел «управлять людьми, которые управляют моими деньгами». К этому времени ни у кого не было сомнений, что как профессиональный гольфист он заработает миллионы.
Прежде чем уйти в профессиональный спорт, он подписал рекламных контрактов на $60 млн. Эрл так описал надежды, которые возлагал на Тайгера и его карьеру: «Никто не в состоянии понять, как этот парень повлияет не только на гольф, но и на сам мир. Господь послал его с миссией, которая не ограничится игрой». Мессианский образ Тайгера граничил с бредом. Но идея о том, что Вудс станет «лицом с обложки», которое свяжет между собой расы, была нелепой и отчасти представляла собой рекламный трюк. Чтобы изменить укоренившиеся в Америке расовые предрассудки, потребовалось бы значительно больше, чем успех Тайгера. У самого Тайгера и не было такого мотива, он просто хотел угодить родителям.
Его первая крупная победа в 1997 г. на турнире Мастерс в Огасте принесла ему мировую славу. Прежде на этот консервативный элитный турнир приглашали всего четверых чернокожих игроков. Вудс одержал настолько убедительную и красивую победу, что казалось, в ней действительно есть что-то сверхъестественное. Он играл уверенно, стильно и виртуозно и на 12 ударов опередил спортсмена, занявшего второе место, став самым молодым победителем. «У нас получилось, пап», – шепнул он на ухо отцу, когда они обнялись. Это «у нас» показывает, в какой степени победа принадлежала отцу, живущему в нем. Точнее было бы сказать: «У тебя получилось, пап», – хотя тогда бы мы забыли о вкладе Култиды. Вероятно, подсознательно Эрл чувствовал именно это.
Фамилия Вудса мгновенно стала мировым брендом, таким же узнаваемым, как Пеле, принцесса Диана или Боуи. Это было кульминацией процесса формирования у Тайгера так называемого рыночного типа характера{340}. Такие люди рассматривают себя как товар, чья ценность зависит от их успешности, возможности продажи и одобрения других. Они отличают себя и других по тому, чем владеют и чего достигли в глазах окружающих, но не по тому, что они собой представляют как личность. «Человека потребляющего» можно купить и продать, как машину, дом или корпорацию. За Вудса как за бренд боролись корпорации.