Дело не в генах. Почему (на самом деле) мы похожи на родителей — страница 41 из 52

Зигмунд Фрейд в известной работе «Недовольство культурой» указывал, что, когда истинные желания подавляются, они выражаются другими способами, которые могут показаться иррациональными или необъяснимыми. На простом уровне: мое решение не есть торт, принятое десять минут назад, может привести к раздражительному ответу на просьбу ребенка скачать новое приложение на телефон. Недавно подавив собственный импульс, я оказываюсь вдвойне раздражен идеей удовлетворять импульс кого-то другого, даже если это любимый сын или дочь. Сила моей реакции может быть неадекватной стимулу. Вытеснение подавленного желания может также привести к его усилению. Возможно, после нескольких дней отказа от торта, когда мне предложат кусочек на дне рождения кого-нибудь из друзей моих детей, я вдруг начну жадно поглощать десерт.

Более сотни экспериментов (большинство из которых проводилось в прошлом десятилетии{359}) показывают, что после периода самоконтроля мы легче поддаемся искушению вести себя импульсивно, неконтролируемо: если мы были хорошими, то сильнее рискуем стать плохими. Это помогает понять, почему некоторые успешные, контролирующие себя люди склонны к беспорядочным связям. Этим же в той или иной мере объясняются странные случаи неприличного поведения судей или политиков в публичных местах, о которых мы читаем в прессе.

Если мы за счет самодисциплины заставляем себя делать то, чего не хочется, впоследствии другие части нашей личности берут контроль в свои руки и направляют нас по «плохому» пути. Наша способность подавлять себя и продолжать делать то, что мы должны, истощается, и растет риск уступить желанию краткосрочных удовольствий. В ходе одного из четырех оригинальных экспериментов{360} студенты чувствовали соблазнительный запах шоколадного печенья и видели его, но вместо сладкого лакомства им давали редис. После этого им предлагали нерешаемую головоломку. Студенты, лишенные печенья, пытались решить ее меньше времени, чем тем, кому разрешили съесть печенье: подавление желания вело к снижению уровня упорства при решении головоломки. После проведения этих экспериментов{361} была протестирована способность контролировать свои мысли, управлять своими эмоциями или преодолевать нежелательные импульсы (пить алкоголь, курить, есть вредную пищу). Самоконтроль вел к перееданию среди сидящих на диете, излишним тратам, агрессивной реакции на провокацию, отсутствию доброты в ответ на плохое поведение партнера, еще большей лжи и усилению расизма со стороны людей, склонных к нему. Когда люди в экспериментальных условиях выбирали воду вместо алкоголя{362}, впоследствии им было труднее не напиться. Чем сильнее у человека была склонность к алкоголю, тем в большей степени он впоследствии терял контроль. Когда люди наводят глянец на собственную жизнь, это ведет к снижению самоконтроля{363}. Также было доказано, что подобный эффект происходит и в случае сексуальных импульсов. Все эти доказательства согласуются с идеей, что, если Тайгер был вынужден контролировать себя в результате плохого обращения в детстве, возможно, он был более склонен к сексуальной невоздержанности.

Это объяснение кажется справедливым, но здравый смысл также подсказывает, что самоконтроль необходим для успеха в большинстве сфер жизни. Как показывают исследования, люди с хорошим самоконтролем добиваются более значительных успехов в учебе и карьере и здоровее психически{364}. Низкий самоконтроль ассоциируется с противоположными результатами: относительными неудачами в учебе и работе, психическими заболеваниями. Возникает парадоксальная ситуация. Как людям, умеющим контролировать себя, стать более импульсивными, чтобы не допустить истощения эго, однако быть более успешными и здоровыми психически?

Согласно основной теории истощения эго самоконтроль – конечный ресурс: когда он заканчивается, мы перестаем контролировать себя. В ходе некоторых исследований выяснилось, что у человека снижается уровень глюкозы, если он вынужден контролировать себя{365}. Когда в кровь вводили глюкозу, истощение эго прекращалось. Однако другие исследования не обнаружили такой простой химической связи, и это заставляет предположить, что процесс может оказаться сложнее, чем чисто физический{366}. Вместо того чтобы рассматривать энергетическую модель воли буквально, многие авторы предлагают рассматривать ее фигурально.

Ричард Райан и его коллеги собрали значительное количество данных, свидетельствующих о том, что чувство автономии – самоопределение – совершенно необходимо для процветания человека. Они доказали, что способность к самоопределению зарождается в детстве и в среде, где оказывается возможным развиваться «внутренним» мотивам и целям, а не делать то, что понравится авторитетам вроде родителей, учителей и начальства (то, что называется «внешними» мотивами и целями). Используя данный подход, Райан пытался разрешить противоречия в модели истощения эго{367}. К вопросу выбора была применена модель самоопределения{368}. Авторы указали, что в предыдущих экспериментах, касавшихся истощения эго, испытуемые не имели возможности сделать выбор – их, скорее, заставляли отдать предпочтение одному из двух образов действия. Естественно, когда у участников исследования появлялся реальный выбор и им давали настоящую автономию, истощения эго не наблюдалось. Это, к примеру, касалось студентов, которых попросили написать работу на тему того, нужно ли преподавание психологии в средней школе. И те, кто был «за», и те, кто был «против», могли свободно высказать свое мнение. В отличие от них другой группе студентов сказали, какую позицию следует занять, и за потерей автономии последовало истощение эго. Этого не происходило, если у студентов был свободный выбор точки зрения.

Деятельность, направляемая извне – погоня за деньгами или подчинение авторитетным фигурам, требует больше самоконтроля и ведет к более сильному истощению эго, чем свободно выбранная. В первом из трех экспериментов{369} одним студентам платили за то, чтобы они не смеялись во время смешного фильма, другим – просто за участие в эксперименте. Те, кому платили, чтобы они не смеялись, были более истощены. Во втором эксперименте участникам дали деньги за то, чтобы они описали идеальный день и употребляли как можно меньше слов-паразитов вроде «э-э-э…» (что требует самоконтроля). Одной группе сказали, что им заплатят, только если в их работе окажется менее 15 слов-паразитов, другой – что заплатят в любом случае, хотя и попросили стараться не использовать таких слов. Те, кто испытывали внешнее давление в форме угрозы не заплатить, оказались истощены сильнее. Их чувство автономности было понижено. Третий эксперимент отличался от второго только тем, что добавили еще одну группу, которую попросили просто описать идеальный день, не говоря о необходимости избегать слов-паразитов, то есть отсутствовал фактор внешнего давления. Понятно, что у них была самая низкая потеря автономии, что, в свою очередь, позволяло предположить самую низкую степень истощения эго. Заключение было таким: «Самоконтроль, определяемый внешними факторами, ведет к большему истощению, чем лично выбранный самоконтроль… По-видимому, даже небольшие изменения в чувстве автономии, связанном с деятельностью, может повлиять на уровень истощения задачей». Два последующих исследования подтвердили эти выводы{370}.

Падение Тайгера как истощение эго

С помощью теории Райана можно частично объяснить компульсивное сексуальное поведение Тайгера. Хотя на поле для гольфа спортсмен казался человеком с удивительной способностью контролировать свою жизнь, он был очень несамостоятельным. Его феноменальная дисциплинированность с детства была вызвана страхом перед склонной к эмоциональному насилию матерью и запугивающим, применяющим психологические уловки отцом. Имея серьезно истощенное эго, он обратился к рискованному сексу – который стал еще рискованнее после смерти отца-тирана – для восстановления баланса. Я не хочу сказать, что другие факторы отсутствовали. Вудс был известен на весь мир, красив и очень богат, и мог увлечь множество женщин. Кроме того, он чувствовал, что опустошен своим рекламным персонажем, что одинок и нуждается в эмоциональной поддержке, – и использовал секс, чтобы заполнить эмоциональную пустоту. Но истощение эго тоже, вероятно, играло важную роль.

Новости о сексуальной невоздержанности Тайгера оказались почти катастрофическими для него как рекламного персонажа и для его бренда. Немного подумав, корпорации отреагировали. Производители оборудования для гольфа решили, что в их интересах сохранить рекламные контракты с Вудсом, а те, кто хотел приукрасить свою репутацию, отказались от него. Например, Accenture прекратила спонсировать спортсмена, довольно откровенно продемонстрировав стремление откреститься от отношений с ним. Зажав свой корпоративный нос большой прищепкой, чтобы уменьшить неприятный запах, они заявили, что «достижения Тайгера в гольфе были в рекламе Accenture мощной метафорой успеха в бизнесе». Однако, на их взгляд, «Вудс больше не являлся подходящим представителем» их компании. Они ханжески пожелали всего хорошего ему и его семье, имея в виду, что больше не хотят иметь с ним ничего общего и ему придется самому позаботиться о себе.

Делая публичное заявление, Тайгер сначала не хотел признавать, что много раз изменял жене. Однако пройдя лечение от сексуальной зависимости в клинике, он вышел из нее с новым брендом – кающегося грешника. Больше вариантов у него не было. Он