• Сходная внешность и уровень привлекательности однояйцовых близнецов ведет к более сходному воспитанию родителями и отношению сверстников. Этот фактор совершенно не учитывается исследователями, хотя многократно было доказано, что он оказывает большое влияние.
• Иногда у близнецов имелись финансовые и другие стимулы предоставлять неправильную информацию о сроке разлуки и сходстве поведения, и их рассказы не всегда надежны. Некоторые из близнецов заработали на том, что на основе их историй сняли фильмы, другим заплатили телекомпании за появление в ток-шоу и документальных фильмах, где те рассказывали о своей «удивительной» похожести. Близнецы давали бессчетное количество интервью. Некоторые из них признали, что специально лгали о своем сходстве. Например, «хихикающие близнецы» сообщили, что они сказали исследователям, будто оба хотели стать оперными певцами, хотя это было неправдой (Joseph, 2015, p. 119).
• В основе статистических процедур, использованных в этом исследовании, лежало несколько сомнительных или неверных допущений.
• Зафиксировано, что еще до начала работы исследователи склонялись к тому, чтобы интерпретировать данные в пользу генов. Это означает, что доказательства роли среды игнорировались или замалчивались.
• Имелись проблемы с использованными результатами тестирования IQ и личностных качеств.
• В случаях, когда оценка и тестирование проводились одним и тем же человеком, существовала потенциальная возможность интерпретации результатов в пользу сходства участников. Короче говоря, экспериментаторы могли жульничать, поощряя близнецов преувеличивать сходства и преуменьшать различия.
Еще одна проблема – параметры, которые изучал Бушар. Он сосредоточился на тех, что с наибольшей вероятностью могли обеспечить поддержку генетической теории (уровень IQ), но уделил очень мало внимания огромному числу психических качеств, которые, если верить исследованиям выросших вместе близнецов, были мало наследуемыми или совсем не наследуемыми (выбор партнера, насилие или модели привязанности). Загадка, почему исследователи не попытались оценить психическое здоровье близнецов.
Бушар отказывается подробно обсуждать истории близнецов, якобы чтобы не нарушать конфиденциальность. Однако существует давняя традиция публикации полных отчетов, и никогда подобной проблемы не возникало (Farber, 1981). Несомненно, ученый мог бы с легкостью получить разрешения, если бы счел это необходимым.
Честно говоря, работа Бушара выглядит крайне подозрительно. Результаты исследований, проведенных в рамках проекта «Геном человека», доказывают, что данные, полученные Бушаром, – фальшивка, и полное обнародование данных покажет, какими методами она была сфабрикована.
Приложение 4Опасности генетизма, преимущества веры в гибкость психологии
Не приписывайте своему ребенку качества «чертенка»
Решив, что характер вашего ребенка невозможно изменить, что он предопределен генами, вы, возможно, почувствуете, что не можете контролировать отношения с ним. Матери, считающие ребенка «трудным», больше рискуют начать плохо обращаться с ним.
Два исследования (Bugenthal, 1989, 2004) показывают, что родители с низким ощущением контроля над своими детьми чаще обвиняют их в нежелании взаимодействовать или в плохом поведении. Это ведет к еще большей суровости и повышает вероятность физического насилия, а также коррелирует с более частыми депрессиями у матерей. Вместо того чтобы чувствовать себя более сильными, чем сын или дочь, мамы и папы видят в себе жертв собственного чада, зависящих от его милости. Они считают, что едва могут что-либо сделать для предотвращения негативного сценария, а вот ребенок на это способен. Если какие-либо эксперты признают ребенка родившимся со сравнительно непростым темпераментом (капризный, раздражительный), насилие более вероятно со стороны родителей с низким уровнем воспринимаемого контроля (Bugenthal, 2004). Однако с помощью исследований удалось продемонстрировать, что отношение родителей к сыну или дочери не связано с тем, каким на самом деле является ребенок: степень воспринимаемого контроля измерялась еще до родов и не менялась в соответствии с результатами независимой оценки темперамента ребенка после его рождения. Существуют убедительные доказательства, что восприятие матерями своих младенцев прочно связано с собственным опытом, пережитым в раннем детстве (Grusec et al., 1995).
Другие источники, о которых речь пойдет ниже, указывают, что, если родители думают, будто дети упрямы и нарочно плохо себя ведут, это ведет к насилию и неблагоприятному исходу. Родители, имеющие подобную точку зрения, склонны считать, что причиной плохого характера детей служат гены. И наоборот, доказано (Himmelstein et al., 1991), что отцы и матери чаще приписывают положительные качества детей, например высокие результаты тестов, своему воспитанию, а не природе. В одном из исследований (Guzell et al., 2004) было продемонстрировано, что родители, имеющие низкий уровень воспринимаемого контроля, также склонны однозначно расценивать психологию своих сыновей и дочерей и полагать, будто изменить детский характер невозможно, так как, по их мнению, он предопределен генами. В группе 66 родителей годовалых детей женщины с низким уровнем воспринимаемого контроля чаще указывали детям, что делать, если считали их трудными. Они чаще подгоняли, направляли, сдерживали, спрашивали и исправляли мальчика или девочку во время игры, что отражало отношения, которые строятся вокруг взрослого, а не ребенка. Матери-командиры также были менее чувствительны к потребностям своих детей.
Такие же результаты дает еще одно исследование (Chavira et al., 2000) с участием 149 детей с задержками умственного развития в возрасте от 3 до 19 лет. Оно показало, что большинство матерей не считают проблематичное поведение своих детей их виной. Однако чем больше родители приписывали своим детям упрямство и своенравие, тем с большей вероятностью матери сообщали о гневе и разочаровании, а также агрессивной или резкой реакции.
Еще одно исследование (Kiang et al., 2004) 175 пар матерей и детей показывает, как такого рода предположения со стороны матери приводят к отсутствию у нее сочувствия 1–3-годовалым детям и к последующей неразвитости любопытства у малышей. В исследовании рассматривалось то, что женщины думали о материнстве еще до рождения сына или дочери, а также о темпераменте ребенка, когда тому исполнилось шесть месяцев. Затем измерялся уровень чувствительности матери к 12–15-месячному ребенку и уровень любознательности мальчика или девочки в возрасте 21–24 месяцев. Матери, заранее имевшие негативные представления (низкий уровень контроля, нереалистичные ожидания от материнства, ожидаемый уровень сочувствия ребенку и ожидаемое применение физического наказания), чаще сообщали о трудном характере своих шестимесячных детей. Эти женщины были менее чувствительны к своим детям в возрасте 12–15 месяцев, и их дети были менее любознательны в возрасте 21–24 месяцев. И, наоборот, у матерей, более чувствительных к своим детям в возрасте 12–15 месяцев, дети позже оказывались более любознательными.
И, наконец, последнее исследование (Maniadaki et al., 2005) 634 родителей показывает, что, если родители считали, что их дети нарочно плохо ведут себя, это повышало вероятность применения насилия. Родителям давали прочитать гипотетическую историю ребенка, демонстрирующего многие из симптомов синдрома дефицита внимания и гиперактивности. В половине случаев говорилось о мальчике, в половине – о девочке. Испытуемые, читавшие историю о мальчике, гораздо чаще указывали на проблему СДВГ, но, главное, они чаще считали, что ребенок нарочно вел себя плохо. В этом случае родители выступали за суровую реакцию: если ребенок считался своенравным, повышалась вероятность авторитарных методов воспитания.
Приведенные данные доказывают, что родителям не следует считать, будто характер их сына или дочери генетически предопределен и его нельзя изменить. Кроме того, результаты исследования говорят о необходимости отказаться от мысли, будто ваш ребенок нарочно или из упрямства стремится плохо себя вести (поскольку он обладает чертой характера, которую невозможно изменить), – ведь в этом случае вы скорее будет реагировать со злостью и досадой, думая, что мальчик или девочка пытается «завести» вас, и с большей вероятностью станете реагировать сурово, агрессивно и даже с применением насилия. Как свидетельствуют результаты многочисленных исследований (James, 2002), именно подобное воспитание (а не гены) делают детей агрессивными, враждебными, склонными к насилию и дефициту внимания.
Помогите ребенку поверить в способность его интеллекта измениться
Хотите верьте, хотите нет, но основным фактором, определяющим успехи ребенка в школе, является то, какими он видит свои умственные способности – данными ему раз и навсегда или подверженными изменениям. Было доказано, что всего четыре урока, посвященных формированию гибкого мышления, на тему «Я могу быть таким, каким хочу» (не путать с хваленой позитивной психологией) ведут к значительному улучшению успеваемости.
Исследование, проводившееся в 1990 г. (Henderson et al., 1990), продемонстрировало, что ученики средней школы, считавшие собственный интеллект гибким, получали значительно более высокие оценки, чем те, кто считал свои мыслительные способности неспособными изменяться. Результаты являются верными даже с поправкой на прогнозирующий фактор предыдущей успеваемости.
С использованием этих данных было проведено два исследования подростков и студентов (Good et al., 2003). Их учили думать, что их умственные способности – признак, не закрепленный в генах, а изменчивый. По сравнению с группами, не прошедшими подобное обучение, испытуемые стали получать значительно более высокие оценки независимо от предыдущих оценок в Тесте на проверку академических способностей.
Однако необходимо было подробнее изучить механизм: дети, считающие себя способными измениться, становятся оптимистичнее благодаря этому убеждению, или они с самого начала были умными и добросовестными? Подойдет ли этот метод для всех детей, даже для тупицы с последней парты? Смотрите два исследования, с помощью которых теоретический костяк обрастает плотью (Blackwell et al., 2007). В первом из них участвовали 373 ребенка в возрасте 13 лет, за их успехами следили в течение двух лет. Чтобы оценить их точку зрения на свои способности, их спрашивали, насколько они согласны или не согласны с заявлениями вроде «Ты обладаешь определенным уровнем интеллекта и ничего не можешь сделать, чтобы изменить его» или «Ты всегда можешь значительно изменить уровень своего интеллекта». Затем протестировали их мотивацию: отношение к учебе – например, «Я лучше всего выполняю задания, когда нужно напряженно думать», уверенность в том, что усилия приносят результаты («Если предмет плохо дается тебе, то, как ни старайся, не начнешь хорошо разбираться в нем»), – и реакцию на неудачу, беспомощную или позитивную.