Ефим Петрович рассмеялся.
– Ничто человеческое Эдику не чуждо. Ещё тот ходок! Однако нахрапом его не возьмёшь, уж очень осторожен, избегает случайных знакомств. Тут нужны надёжные рекомендации.
«Неужто снова обращаться к Осе? Нет, только не это!» А генерал продолжал:
– Я вот о чём подумал. В нашем ведомстве есть многотиражка, исключительно для внутреннего потребления. Так вот, я через своего приятеля, он начальник пресс-службы ФСБ, оформлю вас как внештатного корреспондента. Чекистам Эдик не сможет отказать.
– Это было бы чудесно! А у вас не будет неприятностей из-за меня?
– Где наша не пропадала! Да и потом это такие пустяки… Вы же не собираетесь его вербовать в осведомители или выпытывать служебные тайны?
«Уж это как получится». Однако постаралась успокоить генерала:
– Конечно, нет!
Глава 15. Ловушка для женатого мужчины
Генерал своё обещание сдержал – через несколько дней позвонил секретарь Кондакова и назначил время для интервью. Всё должно было произойти в офисе РФС на Народной улице. Народная улица – это символично! Футбол – народная игра, а ещё, говорят, есть народная команда. Впрочем, прежнее название, Краснохолмская улица, больше соответствует цветам национальной сборной.
В футболе Элен совсем не разбиралась, даже не знала толком, что такое вингер или латераль – накануне встречи заглянула в словарь футбольных терминов, но мало что запомнила. Пришлось поработать над макияжем в надежде хотя бы так привлечь к себе внимание функционера РФС. Но только вошла в его кабинет, как сразу поняла – этот фокус не пройдёт! Всё дело в том, что за спиной Кондакова, рядом с гербом РФС и портретом президента, висела семейная фотография, своими габаритами способная затмить любой другой предмет, находившийся в этой комнате, ну а фигуру посетителя превратить в некое подобие случайного прохожего, который по недоразумению оказался здесь, так что его шансы получить желаемое ничтожны, попросту близки к нулю. Словно бы он пришёл отобрать последние крохи у семьи, но уйдёт ни с чем, можете не сомневаться. Мало этого, на стенах висело ещё десятка три портретов и портретиков – Элен так и не поняла, то ли это фотографии сыновей, то ли любимых футболистов… В общем, менять тактику пришлось буквально на ходу. Ещё усаживаясь в кресло, Элен мысленно прикинула, как можно скорректировать тему разговора, от системы подготовки футбольной сборной плавно перейдя к семейным ценностям. Футбольный коллектив – это большая семья, а в семье, к сожалению, не без урода.
Кондаков с радостью подхватил эту тему:
– Вы правы, один шалопай вполне способен разрушить дружный коллектив. Помнится, лет сорок назад, ещё при советской власти…
Тут Кондаков ударился в воспоминания, а Элен все эти полчаса вынуждена была выражать то восхищение, то сожаление, а временами даже гнев, хотя мало что понимала из того, что говорил хозяин кабинета… В общем, Кондаков получил весьма внимательного слушателя в её лице, и это не осталось незамеченным. Внезапно, буквально на полуслове он прервал рассказ о допинговом скандале в одной из столичных команд:
– Елена Дмитриевна! А ведь работа в какой-то задрипанной многотиражке – это явно не для вас. Хотите, устрою на Матч ТВ? Я там имею немалое влияние.
Элен как-то заглянула на этот телеканал. Что ни ведущая, то красотка из Плейбоя, и что удивительно, все тамошние журналисты прилично владеют разговорным языком, то есть способны болтать в течение нескольких часов, не переставая. Так и хочется спросить: в какой оранжерее их выращивают и чем подкармливают, чтобы получить столь удивительный эффект?
– Эдуард Григорич! Вообще-то, футбол – это временное хобби. Прежде я занималась расследованием коррупционных скандалов для одного популярного издания. Но так сложились обстоятельства, что должна была уйти.
– Понимаю. Это опасная работа.
– Не столько опасная, сколько неблагодарная. Дело в том, что я печаталась под псевдонимом, а все лавры доставались главному редактору. Недавно слух прошёл, что его собираются выдвинуть на Нобелевскую премию.
– Да-да, я тоже слышал. Это безобразие! Вы рисковали жизнью, а он-то здесь причём? Кстати, чему было посвящено ваше последнее расследование, ну то, на котором погорели?
Вот он и заглотнул наживку! Теперь оставалось только изложить реальную историю, слегка её обкорнав, чтобы не возникло ненужных подозрений.
– Всё началось с фонда «Благо». Мне удалось узнать, что его благотворительность направлена не на сирых и убогих, но более всего способствует улучшению среды обитания некоторых весьма влиятельных персон. А за спиной этого фонда стоял некий бизнесмен, не буду называть фамилию. Прошло несколько лет, и этот прохиндей стал самым богатым жителем России.
Лицо Кондакова расплылось в улыбке:
– Так это были вы? Признаюсь, я получил огромное удовольствие, когда читал статью. Крепко вы их припечатали. Так им и надо! Одни люди добиваются богатства неустанным трудом, я вот свою семью не так уж часто вижу, во всяком случае, не каждый день, всё время в разъездах, переговоры, совещания, презентации… И вот находятся такие, которые идут обходным путём, нарушая все правила приличия. Да сколько можно их терпеть?!
– Я тоже так считала, но мне сказали: этого не тронь! Я возмутилась, и в результате осталась без работы.
Кондаков развёл руками:
– Что тут поделаешь? А жаль! Есть немало прохвостов, которые достойны вашего пера. Я имею в виду не криминальные расследования, а нарушение моральных принципов, этики, когда стремятся урвать для себя побольше, а прочим не достаётся ни шиша. Ну вот, к примеру, есть такая крупная компания «Газтрон», которая сотни миллионов евро тратит на футбольную команду. Я обеими руками за то, чтобы бизнес поддерживал футбол, однако исключительно на взаимовыгодной основе. А вот когда работяги где-нибудь в Сибири выбиваются из сил, разрабатывая новые месторождения, тратить деньги, добытые их трудом, на свою забаву… Даже не знаю, как это назвать.
Ну вот, сам вышел на нужную ей тему. Теперь только легонько подтолкнуть:
– Если бы у меня в руках был убойный материал, я нашла бы способ его опубликовать.
– Нет, это ни к чему. Пострадает имидж компании, пострадает и государство, поскольку Евросоюз получит повод, чтобы вентиль перекрыть или хотя бы ввести дополнительные санкции. Нет, публикация – не вариант!
– Но можно сделать иначе. Представьте, что компромат положат на стол президенту. Широкая общественность об этом не узнает, а выводы будут сделаны. Если как следует подать такой материал, смена главы компании станет неизбежной.
– Елена Дмитриевна! Да никто вас не пропустит к президенту. И даже на «Прямой линии» ни слова не дадут сказать.
– Это не беда. Среди моих контактов есть человек, который вхож в президентский кабинет чуть ли не в любое время дня и ночи. Понятно, что меня он не станет защищать, но если дело идёт об интересах государства…
Кондаков резко встал и подошёл к окну. Трудно скрыть реакцию на такое предложение – ему бы сейчас плясать от радости, а он стоит спиной к Элен, не желая себя выдать. Всё дело в том, что наиболее реальный кандидат на должность главы «Газтрона» – это он, и никто другой не сможет с ним на равных конкурировать. Наконец, вроде бы немного успокоился:
– Вариант очень интересный, я бы сказал, многообещающий! Но вот вопрос: могу ли я вам доверять? Не попадёт ли компромат в зарубежные СМИ, не разнесут ли его по интернету?
Трудно соблазнить женатого мужчину, но ещё труднее уломать бизнесмена, который собаку съел на подковёрных играх, тайных сговорах и наперечёт знает все способы, как въехать в рай на чужом горбу. В данном случае горб – это она. Но Элен такое сравнение нисколько не смущало, тем более что райские кущи для Кондакова пока что только в отдалённой перспективе.
– Эдуард Григорич! Как вы считаете, могли меня пригласить на работу в эфэсбэшную многотиражку, если бы не были уверены в моей лояльности и в чистоте моих намерений?
Кондаков так и не нашёл, чем возразить. Договорились встретиться через неделю, ну а Элен уже прикинула, что следует предпринять после того, как получит нужный материал. Если действовать через Чаусова, тогда пострадает Плиннер, да и то не факт, что его уволят – могут просто урезать аппетиты. А вот если ФСБ возьмёт Ричарда при получении компромата на госчиновника, которым, по сути, и является Плиннер, тогда можно надеяться на досрочное освобождение Егора. По крайней мере, Элен будет настаивать на такой договорённости прежде, чем сдаст чекистам Ричарда. Что будет с Плиннером? Ей на это наплевать!
Тем временем делегация фирмачей улетела в Лондон, однако Ричард обещал вернуться, если Элен добудет компромат. А ровно через неделю Кондаков передал Элен флэшку:
– Всё, что смог достать. Попробуйте в этом покопаться, а я не берусь. И времени нет, и не уверен, что это принесёт какой-то результат, так всё запутано.
Дома Элен проанализировала содержание флэшки. Это была документация, явно не предназначенная для предъявление аудиторам Счётной палаты. Возможно, отсюда можно было выудить какие-то корпоративные секреты, однако Элен в этом вряд ли смогла бы разобраться. В иной ситуации компромат на ещё одного олигарха можно было бы как-то использовать, однако ни ей, ни Егору это уже ни к чему. Теперь предстояло снова разыграть шахматную партию с главой ФСБ. Первую она как будто выиграла, но во второй будет посложнее – ещё никто не решался диктовать свои условия товарищам с Лубянки. Да, торг здесь не уместен. Именно диктат!
И вот новая встреча там же, где и в прошлый раз. Отличие состояло в том, что теперь в беседе участвовал и глава СВР – это было непременным условием Элен. Расчёт был на то, что в присутствии своего не менее высоко поставленного коллеги глава ФСБ будет посговорчивее. Евгений Серафимович знает возможности Элен и, судя по всему, вполне ей доверяет, так что сможет умерить пыл главного чекиста. Но поначалу тот упирался: