и пенсионером. Скрыть факты совершенных им преступлений было невозможно, и пришлось возбудить уголовное дело. Вел его следователь Главной военной прокуратуры (ныне покойный) Вячеслав Миртов. Кстати, он же вел дело Юрия Чурбанова.
Вскоре при загадочных обстоятельствах погибла жена Щелокова. Вывод следствия о самоубийстве основывался только на показаниях мужа. Арестовать министра, провести расследование и предать суду боялись. Была организована его травля, направленная к тому, чтобы подтолкнуть Николая Анисимовича к самоубийству. И он застрелился из карабина в знаменитом доме на Кутузовском проспекте. Концы ушли в воду.
Расскажу еще об одном мало кому известном эпизоде, связанном с убийством Афанасьева. Летом 1980 года в дежурных частях милиции Москвы и области появились фотографии, по которым в розыск объявлялись некто Виктор и Ольга Шеймовы, а также их пятилетняя дочь Леночка. Шепотком говорили, что глава семьи крупная шишка в КГБ, связанная с шифровальным делом. По факту исчезновения Шеймовых следственный отдел КГБ возбудил уголовное дело. Курировал его соратник Брежнева, близкий друг Щелокова и первый заместитель Андропова Георгий Карпович Цинев (ранее я писал, что этот человек был другом и соратником Брежнева и Щелокова еще по Днепропетровску). Как мне рассказывали, после обнаружения трупа Афанасьева он дал конфиденциальное указание подчиненным добиться получения заключения судебно-медицинской экспертизы, свидетельствующего о том, что Афанасьев погиб вследствие автодорожного происшествия. Безусловно, делалось это с подачи Щелокова, и такая попытка была предпринята. Циневу подложил свинью начальник 2-го главка (контрразведки) Григорий Федорович Григоренко. Именно его подчиненные «откопали» машиниста поезда и двух дежурных по станции, которые были свидетелями задержания майора работниками милиции. Этот сюрприз Григоренко преподнес Циневу на совещании у Андропова, и последний принял решение передать дело в Прокуратуру СССР с оперативным обеспечением его расследования сотрудниками контрразведки. Цинев отыгрался на деле начальника шифровального отдела Шеймова, но об этом впереди.
В 1990 году по делу о 140 миллиардах проходил ответственный работник правительства России, в прошлом полковник КГБ, X. Нелегал-разведчик, в далеком прошлом он работал в Англии с Гордоном Лонсдейлом (Кононом Молодым), был напрямую причастен к организации побега из лондонской тюрьмы известного советского разведчика Джорджа Блейка. Он-то и рассказал мне довольно любопытную историю о Циневе.
Откомандированный на постоянную работу в Москву, однажды полковник был ответственным дежурным по КГБ. Раздался звонок правительственной связи:
«– Это Цинев!
– Слушаю, товарищ генерал армии.
– Вы знаете, что сегодня на юг улетает Леонид Ильич (Брежнев)?
– Так точно, знаю, товарищ генерал!
– Запросите штаб ПВО[36] о чистоте неба и доложите.
Позвонил я пэвэошникам и услышал ответ, что только в районе Саратова в воздухе на высоте двух тысяч метров летит спортивный самолет, который заходит на посадку.
Об этом и доложил Циневу. Выслушав, он буквально ошарашил меня: «Сбить! Вы поняли меня, полковник? Сбить!» Растерявшись, я побежал докладывать о приказе находившемуся на хозяйстве в здании на Лубянке командующему пограничными войсками Матросову. Матросов отругал меня и решил не исполнять указания Цинева. А мне приказал доложить Циневу, что все в порядке. Я так и поступил. Мог ли я подумать, что даже в нашей альма-матер все прослушивается? Утром меня разжаловали в майоры и из заместителя начальника управления я превратился в рядового опера».
Это, кстати, штрихи к портрету генерала армии, ближайшего друга дряхлеющего генсека.
Следы Шеймовых пытались отыскать все подразделения КГБ, но официальное расследование было под полным контролем Цинева. Контрразведчикам совсем не хотелось, чтобы Шеймовы оказались за границей. Так у них появилась версия о том, что Шеймовы были убиты компанией Барышева – Лобанова – Рассохина. Началась работа в этом направлении, и четверка заговорила о ликвидации семьи из трех человек. В следственном отделе КГБ к этой версии относились скептически, ибо располагали оперативным материалом о том, что Шеймов изменил Родине, несколько лет назад был завербован американцами и перед угрозой разоблачения бежал в США. А почему не предположить, что семью просто ликвидировали здесь? – спрашивали контрразведчики.
Каждая версия требует проверки, но было ясно, что все вопросы исчезнут только в случае обнаружения трупов. Прочесывание подмосковных лесов было беспрецедентным. В отдельные дни в мое распоряжение выделяли до полка солдат. Ничего не понимающая милиция пыталась контролировать наши действия с помощью вертолетов. Забрасывала в лесные массивы службы наружного наблюдения.
Результатов не было. Мы бурили землю по всему лесу. Были даже предложения запустить на места предполагаемого захоронения свиней. (Говорят, они реагируют на трупный запах.)
В июне 1981 года в районе вертолетной площадки на Рязанском шоссе обнаружили подозрительный бугор, где могли быть зарыты тела. Раскопками занимался я лично по правилам криминалистики, послойно снимая почву по горизонтали. Показались чьи-то останки. Засуетился начальник спецотделения следотдела КГБ СССР Николай Беляев:
– Владимир Иванович! Вы полиэтиленовые пакеты для упаковки трупов захватили?
– Нет, – отвечаю я.
– Сейчас привезу.
Беляев умчался. Мы с судебным медиком майором Зосимовым продолжали раскопки. Вдруг я заметил, как Зосимов побледнел.
– Что? – спрашиваю его.
– Лось, – тихо выдавил из себя майор.
Конфуз был полный, но оказался он усугубленным позже, когда узнали, что Беляев по команде доложил об обнаружении трупов и столь радостную весть донесли лично до председателя КГБ.
Версия об убийстве Шеймовых в ходе следствия не подтвердилась.
Кстати, при проверке обстоятельств, связанных с исчезновением семьи Шеймовых, было принято решение проверить морги Главного управления судебно-медицинской экспертизы Мосгорисполкома на предмет работы, проведенной по неопознанным трупам. Результаты повергли всех руководителей правоохранительных органов в состояние шока.
В 1979 и первой половине 1980 года в бюро скопилось около сотни подлинных актов вскрытия трупов с явными признаками умышленного убийства, свыше сотни – с тяжкими телесными повреждениями, где можно было предположить любой механизм их образования, и около 150 актов по случаям автодорожных происшествий. Все это означало, что ни по одному из этих фактов не возбуждались уголовные дела, не велось расследование и лица, совершившие эти преступления, остались безнаказанными. Все эти преступления были укрыты и не нашли отражения в статистической отчетности. Скандал разразился огромный.
Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Филипп Денисович Бобков в своей книге «КГБ и власть» много места уделил измене Шеймова. Не сказал только одного: Шеймова заподозрили в предательстве примерно за полгода до бегства, и, когда неожиданно отменили все загранкомандировки, он понял: нужно уходить. Был в то время у контрразведчиков один секрет, позволявший выявлять лиц, завербованных ЦРУ, и уже в 1980 году не было никаких сомнений в предательстве Виктора.
Удивительно другое. И Шеймова, и Гордиевского, кстати, как и небезызвестного работника ООН Шевченко, разоблачили задолго до их бегства. Дальше произошло непонятное. Я предполагаю, что им просто дали возможность сбежать. Если американцы долгие годы пытались вычислить, но так и не смогли, самого главного «крота»[37] в своих рядах, то почему не предположить, что такого же «крота» мы не смогли разоблачить в своих? В конце концов они арестовали Эймса, который сдал кучу шпионов в наших городах и весях. А вот самого тайного, который сдал его лично, Эймс вычислить не смог…
Шеймова и его семью вывезли на самолете американского посла, загримировав Виктора под второго пилота. Ольгу и Леночку – в специальных контейнерах. В течение десяти лет американцы считали, что водят советскую сторону за нос, и поэтому первое интервью Шеймов дал только в 1990 году.
Нет! Еще в 1980 году его действия квалифицировали как измену Родине и вынесли соответствующее постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Последнее позволило Циневу подставить подножку руководителю союзной контрразведки Григоренко и в конечном счете добиться его освобождения от занимаемой должности.
Но дело об убийствах и других преступлениях, совершенных работниками милиции, было далеко не последним в моей следственной биографии.
Дело подполковника Зотова
…Он (Николай I) похолодел тогда от испуга за то, что у него оказались также чиновники в генеральских чинах. Он был близок тогда, при всей своей впечатлительности, к обмороку от ужаса за судьбу свою, своей семьи и всей России… Он представил тогда, что все русские финансы разворовываются не исподволь, а вдруг как по взмаху какой-то волшебной палочки русскими чиновниками с одной стороны и русскими военными чинами – с другой. По полтора миллиона присваивают действительные статские, генерал-майоры, контр-адмиралы, высшие чины соответственно – большие куши, низшие – меньшие. И вот казна пуста. И где же тогда искать похищенное и кто именно будет искать, если у них круговая порука, и государству придет конец.
Престарелый сторож Благинин проснулся от треска взламываемой двери. Свет включить не успел. Перед ним стояли пятеро незнакомцев.
– Спокойно, дед. Спокойно.
Двое заломили руки за спину. Плечо пронзила острая боль от вошедшей в дряблое тело иглы. Благинин потерял сознание. Утром, очнувшись, увидел, что иконы и другая церковная утварь молельного дома исчезли.
В 1979–1980-х серия дерзких разбоев, грабежей и краж охватила территорию Свердловской, Курганской и Челябинской областей. Объектами хорошо продуманных нападений являлись молельные дома и церкви. Это не оставляло сомнений в том, что действует хорошо организованная и опасная группа преступников, которая использовала для подавления сопротивления потерпевших специальные медицинские препараты. К розыску подключились опытные работники уголовного розыска МВД СССР. Преступления раскрыли после выхода на скупщиков краденого. Бандитов арестовали. Для расследования дела создали следственно-оперативную группу под руководством старшего следователя по особо важным делам Главного следственного управления МВД СССР подполковника Зотова.