— Очередной заговор. И, судя по всему, связанный с бананами.
— Верно! Простить не могут, что наши три республики повысили налог на экспорт бананов. Похоже, что эти «охотнички» замышляют свержение правительств. В общем, дело серьезное. Надо его распутывать. Срочно выезжайте в Колон ближайшим поездом. Постарайтесь на месте разобраться в этой темной истории с… Как его?
— Фредди.
— Да, с Фредди. Действуйте по своему усмотрению.
— Прошу прощения, как вы думаете, господин полковник, что означают три А в письме?
— Уж, разумеется, не Американскую Автомобильную Ассоциацию шоферов-любителей.
— Но террористическая организация «Три А» орудует в Аргентине, а не в Центральной Америке…
— Этим вам тоже предстоит заняться. Так же, как и выяснением, кто такие «гости». Ясно?
— Так точно.
Разговор с шефом пришел на память капитану Прьето в самолете, когда он, завершив в Колоне все свои дела, вылетел в город Давид, административный центр провинции Чирики. Вспомнилась ему и беседа с майором Ансельмо Бенавидесом в тихом ресторанчике с громким названием «Васко Нуньес де Бальбоа». За обедом тог сообщил ему, что в воскресенье, часов за семь до убийства, Фредди видели с Гарри Гольдманом, сотрудником резидентуры ЦРУ в Зоне. Скорее всего, Гарри и передал барбадосцу тайное послание в пластиковом пакете.
В Давиде прямо с аэродрома капитан проехал на вокзал и взял билет до Пуэрто-Армуэльеса, столицы бананового королевства янки — «Чирики лэнд». В сумерки, когда поезд добрался до места назначения, Исель, не смыкавший глаз вторые сутки, снял номер в лучшей гостинице города на имя сеньора Фаусто Гомеса и завалился спать.
Ранним утром — не было ещё и пяти — он отправился пешком в Сильвер-сити, как называли квартал служащих компании «Чирики лэнд». Служащих второго сорта — панамцев.
Главная улица, повторяя очертания побережья, тянулась к порту. Справа — дома. Слева — океан. Дома деревянные, крепкие, двухэтажные, под цинковыми крышами. Но скучные, стандартные, словно спичечные коробки.
Сверив номер нужного дома по адресу, списанному у Ксиомары с рождественской открытки, Исель поправит кобуру под мышкой и зашел в нужный ему подъезд. Замер, прислушался — тишина. Осторожно, чтобы не скрипнули деревянные ступеньки, поднялся на второй этаж. Снова прислушался. В квартире справа заплакал ребенок. Капитан попробовал один из ключей, найденных у покойного барбадосца. Повезло! — тот самый. Притворив за собой дверь, Прьето прислонился к косяку и с минуту стоял не шевелясь. Потом вынул из кобуры кольт и, мягко ступая, пересек гостиную. Вгляделся в темноту крохотной спальни. Никого! Сунул пистолет в карман, чуть-чуть отодвинул в сторону тяжелую, пропахшую пылью штору, осмотрелся.
Высокий пружинный матрац на ножках, застеленный махровым застиранным покрывалом. Рядом — стул и недопитая бутылка ямайского рома на нем. Створки стенного шкафа распахнуты: костюмная пара, линялые джинсы, рубашки, носки; на верхней полке — немного белья.
Капитан перевернул квартиру вверх дном. Ничего заслуживающего внимания. Напоследок заглянул в тесную обшарпанную кухоньку.
Звякнул, зазвонил раздраженно телефон в гостиной («Ищут Фредди? Забеспокоились. Наверное, вчера ещё ждали его из Колона…») Неловко повернувшись, Исель зацепил локтем стоявшую на подоконнике квадратную фаянсовую банку, в каких хозяйки держат соль, крупы или разные специи. Она глухо грохнулась об пол и разлетелась на куски. («Проклятье! Как бы не всполошить соседей».) Впрочем, на случай подобных неожиданностей контрразведчик прихватил с собой удостоверение сотрудника частного сыскного агентства. Если потребуется, можно объяснить, что, дескать, по поручению убитой горем невесты барбадосца, он — детектив Фаусто Гомес — расследует обстоятельства гибели мистера Стрэнда. Однако объясняться ни с кем не пришлось.
Дом постепенно пробуждался, полнился невнятными звуками. Звон разбившейся банки потонул в этом шуме. Исель нагнулся: среди черепков валялась туго свернутая пачка бумаг, обтянутая резинкой, — ежемесячные банковские уведомления о состоянии лицевого счета Фредерика Гарольда Стрэнда. Сбережения скромного служащего «Чирики лэнд» росли регулярно, но помалу. А в апреле — скачок. К ранее накопленной тысяче долларов сразу добавилась ещё одна. («За выгодное дельце, которое поминала простодушная Ксиомара?») На обороте апрельского извещения из банка безграмотным почерком Фредди — огрызками слов, впопыхах выведено: «17 в дес. нужно встр. гос. сэра Уэстли сеньоров Ауг. Менд. и Пе. Лар.».
ГЛАВА III
Обнесенная толстой чугунной цепью просторная площадка была забита машинами разных марок и возрастов. Неоновая вывеска, горевшая круглые сутки над стеклянным павильоном конторы, возвещала: «Герц. Прокат легковых автомобилей».
— Мне необходим восьмицилиндровый «катлас». Обязательно с кондиционером и телефоном.
— На какой срок оформить, сеньор? — угодливо поинтересовался тщедушный человечек в фирменной фуражке.
— Пока на сутки. А там видно будет.
Исель расплатился. Он мог бы, конечно, обойтись более дешевым автомобилем. И уж во всяком случае — без кондиционера. Но что поделаешь, если телефоны устанавливают только в лимузинах высшего класса!
По кривым узким улочкам Прьето медленно выехал к порту, который не миновать, если хочешь попасть в Гоулд-ролл. Подъемные краны бросали и бросали огромные связки отборных бананов в ненасытные трюмы пароходов. Под погрузкой стояли транспорты «Большого белого флота» — собственности «Чирики лэнд». Рядом с пирсами теснились складские помещения, а дальше — дома докеров. У перекрестков чадили жаровни торговцев маисовыми лепешками и бататом. Из раскрытых настежь бильярдных доносился сухой перестук шаров.
За последним молом, за поросшими невзрачным кустарником дюнами дорога уходила в сельву: джунгли плотной стеной отделяли Пуэрто-Армуэльес от банановых плантаций. «Катлас» свернул на шоссе, ведущее к поселку Гоулд-ролл.
Солнце, разрывая тучи, обдавало жаром. Капитан поднял стекла в машине, включил кондиционер и, притормозив у обочины, набрал номер лейтенанта Яньеса:
— Алло, старина!
— Исель? Да, я предупрежден о твоем приезде. Где же ты?
— Об этом после, Фелисиано.
Прьето попросил срочно установить личность интересующих его сеньоров Ауг. Менд. и Пе. Лар., которые, похоже, наведались к мистеру Уэстли в минувшую пятницу 17 мая, сообщил номер телефона в своей машине и снова тронулся в путь.
Гоулд-ролл привольно разлегся на зеленых ухоженных холмах. Особняки и виллы, окруженные фруктовыми садами. Теннисные корты и площадки для гольфа. Бассейны и дорожки для верховой езды. Фонтаны, уютные беседки. Клумбы, клумбы, клумбы — много цветов. В этом поселке компании «Чирики лэнд» жили только служащие первого сорта. Американцы.
Исель оставил автомобиль на стоянке возле единственного в поселке многоэтажного здания. Штаб-квартира монополии была построена в стиле худших образцов современной архитектуры: унылый параллелепипед, устремленный в небо, сплошь бетон и стекло.
Из глубины прохладного холла с черными мраморными колоннами к входящим неприметно, но зорко присматривалась миловидная брюнетка в элегантном форменном платье. Вроде бы и не охрана, но постороннему мимо неё никак не проскользнуть. Понимая это, капитан сам обратился к девушке за столиком:
— Добрый день, дорогуша. А что, мистер Уэстли нынче у себя? Мне позарез надобно свидеться с ним. Доложите, лапочка, что Фаусто Гомес, частный детектив из Колона, желает поговорить с мистером Уэстли. По делу Фредди Стрэнда.
От бесцеремонной напористости провинциального сыщика, каким предстал перед ней Исель, девушка слегка опешила, но не показала виду.
— Вы уверены, сеньор, что по вашему вопросу следует беспокоить вице-президента компании?
— Уверен. Докладывайте!
Узкая холёная рука легла на клавиши селектора:
— Хэлло, Лесли! Передай шефу, что здесь, внизу, ожидает приема некто Фаусто Гомес из Колона. У него какое-то дело в связи с Фредди Стрэндом.
После непродолжительной паузы селектор щелкнул и мелодично проворковал:
— Пожалуйста, пропусти этого джентльмена, Кристина.
— Прошу вас, поднимитесь на десятый этаж, — сказала невозмутимая привратница бананового королевства.
— Вот видите, Кристи? А вы, милая, сомневались. — Подмигнув девушке, «детектив» вразвалочку зашагал к лифтам.
В приемной вице-президента «Чирики лэнд» капитан не задержался: секретарша сразу же провела его к мистеру Уэстли.
Хозяин кабинета сидел за столом, повернувшись вполоборота к широченному — во всю стену — окну, за которым виднелись изумрудные квадраты банановых плантаций и дальние отроги кряжа Верагуа. Он сосредоточенно попыхивал трубкой: сладковатый аромат «Амфоры» плыл по комнате. Мистер Уэстли приторно улыбнулся и приглашающе повел пухлой ладошкой в сторону кресла.
Фаусто Гомес объяснил: он нанят невестой покойного Фредди Стрэнда.
— Покойного, вы сказали?
— Да, его зарезали 19 мая в Колоне.
«Детектив» поведал, нудно, с отступлениями и многими подробностями, о поножовщине в бодеге «Трианон», о том, что труп убитого был доставлен из «Пдайиты» в городской морг, а личные вещи находятся теперь в полицейском управлении у следователя.
— Пиджак клетчатый, почти неношеный, рубашка желтая, галстук, запонки позолоченные с фальшивыми топазами… — Мистер Уэстли покорно и внимательно слушал, трубка его погасла, но он, крепко прикусив мундштук, не выпускал её изо рта.
— Я прихватил, сэр, копию полной описи одежды и всего, что было обнаружено у вашего служащего.
— Позвольте ознакомиться? — протянул руку вице-президент. Прищурившись, пробежал глазами список, и — ровным, бесцветным голосом: — Больше у него ничего не нашли?
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Ну, скажем, более или менее крупной суммы денег или чека на предъявителя. Здесь упоминаются только тридцать два доллара с мелочью. А ведь бедняга собирался побывать у себя на родине. На Барбадосе. Последние полгода Фредерик Стрэнд замещал у нас свалившегося с лихорадкой начальника охраны, и я хорошо помню, что сам подписывал разрешение на отпуск…