Благодаря работе в Датской организации помощи беженцам я попал в среду русских эмигрантов. Они давали мне газеты, журналы и книги, публиковавшиеся на Западе на русском языке. Я познакомился с эмигрантской газетой "Русская мысль", издаваемой в Париже, где читал годовые отчеты Александра Гинзбурга об арестах, обысках и акциях протеста, проведенных в СССР, а также новости о ситуации в сфере потребления, о чем молчала партийная пресса. Я следил за публикациями в журнале Кронида Любарского "Страна и мир", аналогичном издании "Континент" и ряде других журналов. И хотя наша семья порой с трудом сводила концы с концами, я подписался на самиздатовский бюллетень "Радио Свобода", где печатались наиболее важные статьи подпольной прессы. Я ездил на западноевропейские конференции, где диссиденты-изгнанники обсуждали последние события в стране: насколько силен или слаб режим, какие течения преобладают в литературе, где проходит граница того, что можно говорить и о чем следует молчать. Я слушал "Радио Свобода", "Голос Америки" и Би-би-си на русском языке охотнее, чем датское радио.
Во время глобального карикатурного скандала, разразившегося в январе 2006 года, я заметил свойственные советским диссидентам черты в бывших мусульманах и в тех из них, кто критически относился к своей вере. Примечательно, что публикацию рисунков поддержали многие критики ислама, как правого, так и левого толка. Они восприняли "карикатуры" как битву в войне за свободу слова и вероисповедания, против тоталитарных режимов и движений и, подобно советским диссидентам, не побоялись выступить с протестом против общества страха, предупреждая своих соотечественников о последствиях, если те уступят запугиванию.
28 февраля 2006 года в "Юлландс-Постен" и ряде других европейских газет под заголовком "Мы стоим перед новым тоталитаризмом" было опубликовано открытое письмо выдающихся общественно-политических деятелей — бывших и "светских" мусульман, которое стало их ответом на угрозы и насилие, вызванные "карикатурами на пророка Мухаммеда". За годы жизни в исламской среде у них сформировалось критическое отношение к этой религии, которую они воспринимали как политический инструмент преследования инакомыслящих. Эти люди, не боявшиеся выражать свои взгляды публично и относившие себя к светскому обществу, неоднократно получали угрозы. При этом их политические убеждения были самыми разными: коммунистка иранского происхождения Мариам Намази и активист левого крыла Шахла Шафик, либерально настроенная уроженка Сомали Айаан Хирси Али, практикующая мусульманка Иршад Манджи, атеисты Ибн Варрак и Салман Рушди, профессоры Антуан Сфейр и Мехди Мозаффари и писательница Таслима Насрин. Кроме того, под открытым письмом подписались три французских интеллектуала: Бернар-Анри Леви, Каролин Фуре и Филипп Валь. Последние двое — журналист и главный редактор сатирического журнала "Шарли Эбдо". Против них в 2007 году было возбуждено уголовное дело за публикацию "карикатур на пророка Мухаммеда", однако суд оправдал сотрудников журнала. "После победы над фашизмом, нацизмом и сталинизмом мир оказался перед новой угрозой тоталитаризма — исламизмом.
Открытое письмо гласило:
"Мы — журналисты и интеллектуалы — призываем дать отпор религиозному тоталитаризму, поддержав свободу, равные возможности и светские ценности для всех. Последние события, связанные с публикацией "карикатур на пророка Мухаммеда" в европейских газетах, показали, что за за эти универсальные ценности нужно бороться. И этот поединок может быть выигран только в сфере идеологии.
Исламизм — это реакционная идеология, уничтожающая равенство, свободу и светские ценности, где бы они ни существовали. Его победа может привести к господству несправедливости, мужчин над женщинами, а фундаменталистов — над представителями иных религий. Поэтому мы должны обеспечить доступ к универсальным правам всем угнетаемым и тем, кто подвергается дискриминации".
В заключение авторы обращались ко всем свободомыслящим людям: "Мы не собираемся отказываться от критики из страха перед "исламофобией" — жалким понятием, которое смешивает критику ислама с враждебными выпадами против верующих. Мы защищаем свободу слова как универсальное право, чтобы критический дух правил на каждом континенте наперекор всяческому догматизму. Мы призываем демократов и свободных людей всего мира сделать наш век эпохой просвещения, а не мрака".
В качестве реакции на дискуссию о "карикатурах на пророка Мухаммеда" во многих европейских странах были образованы так называемые советы бывших мусульман под лозунгом "Мы говорим "нет" религии!". Сложно переоценить значение этого движения для людей мусульманского происхождения и их личного права на выход из религиозной общины или смену вероисповедания, но оно очень важно и для Европы как общества, где соблюдаются права и свободы личности. Советы бывших мусульман встали на борьбу против "культуры страха" в мусульманских сообществах и бросили вызов политике запугивания граждан, проводимой исламистскими движениями и правительствами. Они открыто противостоят страху, публикуя соответствующие фотографии на своих домашних страницах в Интернете и вывешивая плакаты в разных странах — Германии, Швеции, Дании, Великобритании, Швейцарии, Бельгии и других, и это самая страшная угроза тоталитаризму, поскольку он может существовать, только если люди позволяют себе поддаться страху, основанному на общественном контроле.
Эти организации напоминают мне о "Хартии 77", МХГ и других восточноевропейских правозащитных движениях, когда Восток противостоял Западу и две общественные модели исповедовали каждая свое восприятие прав человека. На капиталистическом Западе наибольшее значение придавалось общегражданским правам (свободе слова, вероисповедания, собраний, передвижения и экономики), в то время как в социалистических странах преобладали общественно-экономические права: право на труд, жилье и образование. Таким образом, были определены два стандарта прав человека, и во время противостояния между Западом и Востоком многие настаивали на "золотой середине". Запад придавал большое значение свободе, Восток требовал равенства, так что идеал, скорее всего, и был где-то посередине.
Эту точку зрения отвергало правозащитное движение за железным занавесом. Оно не допускало существование разных версий прав человека — социалистической, капиталистической, азиатской или исламской. Утверждалось, что существует лишь совокупность прав человека, основанных на его естественных правах и свободах. Будучи гражданами социалистических стран, МХГ и "Хартия 77" требовали соблюдения прав, которыми располагало население Запада.
То же самое делают сегодня бывшие мусульмане, выступая с требованиями соблюдать их право выйти из своей религиозной общины. Они отрицают наличие "исламских прав человека" и не считают, что универсальные права и свободы — уникальное изобретение Запада, которое не действует в других культурах. Согласно традиционным исламским юридическим школам, мусульманин не может оставить свою религию, то есть тот, кто однажды принял ислам, остается с ним на всю жизнь. Во многих мусульманских странах выход из религиозной общины наказывается смертью или лишением свободы. Даже на Западе, где действует светское законодательство, а исламское право нелегитимно, многие бывшие мусульмане или те из них, кто высказывает мнения, отличные от общепринятых, подвергаются запугиванию со стороны собратьев по вере и потому зачастую не осмеливаются выражать свои взгляды. Именно по этой причине Ибн Варрак в 1995 году выпустил свой бестселлер "Почему я не мусульманин" под псевдонимом. Политикам, активистам, писателям, ученым и художникам мусульманского происхождения многократно угрожали смертью за их критику религии, выход из религиозной общины или другие формы исповедания ислама. С этим же неоднократно сталкивались женщины, угнетаемые в исламском обществе. Их принуждают закрывать лицо в общественных местах. Те женщины, которые подверглись насилию, становятся "позором семьи" и изгоняются, а тех, кто предпочитает самостоятельно выбрать спутника жизни, уничтожают, поскольку они якобы наносят бесчестье своему роду.
Именно об этом повествует первая часть короткометражного фильма голландского режиссера Тео ван Гога "Покорность", снятого им совместно с бывшей мусульманкой и феминисткой Айаан Хирси Али в 2004 году. Этот фильм стоил ван Гогу жизни — его убил мусульманин, посчитавший, будто фильм оскорбляет ислам, — а Хирси Али пришлось скрываться. Тем не менее она не смирилась и выпустила две автобиографические книги, в которых рассказывает о собственной истории и опыте противостояния исламу в мусульманской стране. Хирси Али описала свое состояние после 11 сентября 2001 года, когда она испытала экзистенциальный кризис. Будучи тогда еще мусульманкой, писательница осознала, что террористами двигала вера в ислам и пророка Мухаммеда. Она перечитала Коран и получила подтверждение своим подозрениям. Многие места священного текста могли использоваться для оправдания террора. В результате Хирси Али отказалась от своей религии, что сопровождалось болезненным разрывом с родителями и близкими родственниками. Прочитав год спустя во время поездки в Грецию статью об атеизме, она поняла, что больше не верит ни в какого Бога. "Однажды вечером в отеле я посмотрела на свое отражение в зеркале и громко сказала: "Я не верю в Бога". Я произнесла эту фразу медленно и четко по-сомалийски и почувствовала облегчение", — пишет Хирси Али.
Обе книги стали международными бестселлерами. Книги "Моя свобода" (2006) и "Кочевник" (2010) сделали Айаан Хирси Али влиятельной персоной в глобальной дискуссии об исламе и правах женщин.
Убийца ван Гога заявил в письме к Хирси Али, оставленном им 2 ноября 2004 года на месте преступления, что она будет следующей. В первой части фильма "Покорность" мусульманские женщины ведут диалог с Аллахом об угнетении. Они говорят, что больше не будут покоряться, если Бог ничего не делает, чтобы облегчить причиняемые им страдания и боль. Одну из женщин били плетьми за прелюбодеяние, другую отдали замуж за человека, который ей отвратителен, третью изби