– На две недели.
– А мистер Ловетт не договаривался с вашим хозяином о продлении отпуска, если это будет необходимо?
– Я не знаю, о чем они там договаривались. Я знаю только, что приехала сюда в счет своего отпуска.
– Значит, вы получаете плату за свое пребывание здесь?
– Ну и что? Я ведь имею право на это! Провожу свой отпуск там, где хочу!
– Теперь о другом, – сказал Мейсон. – Не предлагал ли вам мистер Ловетт нечто вроде гонорара в том случае, если он выиграет дело и если ваши показания будут этому способствовать?
– Нет, не предлагал.
– А он не говорил, что ваши показания могли бы заставить его клиентов…
– Ну, это другое дело! – ответила Максин. – Вы же спрашиваете меня не о его клиентах, а о самом мистере Ловетте!
– Значит, мистер Ловетт говорил вам, что его клиенты могут быть вам очень благодарны?
– Что-то в этом роде.
– Он говорил именно о благодарности?
– Да, наверное… Речь ведь идет о двух миллионах долларов, а они не добьются правды, если я не расскажу то, что Эллен в свое время рассказала мне.
– Вы говорите, что речь идет о двух миллионах долларов? – спросил Мейсон.
– Совершенно верно. Эзекил Хаслетт, отец Хармена Хаслетта, умер и оставил все свое состояние и фирму «Кловервилл-спринг энд саспеншн компани» своему сыну Хармену. А потом и молодой Хаслетт отправился в морское путешествие и погиб. У него есть два сводных брата – Брюс и Норман Джасперы, и, кажется, у Хармена Хаслетта есть какой-то странный пункт в завещании, из которого явствует, что он является отцом незаконного ребенка, и если это действительно так, то он оставляет все свое состояние этому ребенку. Собственно говоря, вы и пытаетесь выжать из меня эту историю, – хмуро добавила свидетельница. – И я рассказала вам все, что знаю. И рассказала правду.
Она поднялась, собираясь покинуть свидетельское место.
– Один момент! – задержал ее Мейсон. – Я еще не выяснил один вопрос. Вы виделись с Агнес Берлингтон?
Свидетельница вернулась на свое место, посмотрела на Мейсона, потом отвела глаза, снова посмотрела на адвоката и наконец сказала вызывающе:
– Да, я встречалась с ней!
– Когда?
– Я встречалась с ней вечером третьего числа.
– Где?
– В ее доме.
– А каким образом вы попали туда?
– Минутку, минутку! – вмешался Диллон. – Все это является новостью для обвинения, и мы возражаем против такого рода вопросов, поскольку обвинение не касалось отношений между свидетельницей и Агнес Берлингтон. К тому же этот вопрос не относится к делу.
– Я этого не считаю, – ответил судья Элвелл. – Если свидетельница, заинтересованная в этом деле, знала Агнес Берлингтон, я хочу знать, в какой именно связи она с ней находилась.
– Отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон.
– Пожалуйста, – вызывающе ответила Максин Эдфилд. – Мистер Ловетт нанял детективов, которые выяснили, что Агнес Берлингтон работала медсестрой в одной из больниц Сан-Франциско в то время, когда родился ребенок, которого сейчас зовут Уайт Байрд. Ну и я слышала, что Эллен Калверт опирается на показания этой Агнес Берлингтон в своей нечистой игре, надеясь получить наследство Хармена Хаслетта. Я и отправилась туда, потому что знала, что все сказанное этой Агнес Берлингтон будет заведомой ложью. Я хотела открыть ей глаза и сказать, что Эллен Калверт надеется на миллионы Хаслетта, пытаясь доказать, что у Хаслетта есть сын.
– И вы виделись с Агнес Берлингтон?
– Да, я видела ее.
– Добились ли вы чего-нибудь?
– Я прямо сказала ей, что если она заявит, что Эллен Калверт имела ребенка, я смогу доказать, что она лжет.
– Что еще?
– Больше ничего. Она просто выставила меня за дверь, заявив, что это не мое дело. Весь наш разговор не длился и десяти минут. Но я предупредила ее, что ее могут уличить в лжесвидетельстве, если она будет давать такие показания под присягой.
– Что она ответила на это?
– Ничего. Просто попросила меня убраться вон.
– У меня больше нет вопросов, – объявил Мейсон.
– Обвинению тоже больше нечего добавить, кроме просьбы к суду приобщить к вещественным доказательствам револьвер 38-го калибра, найденный в машине подозреваемой.
Судья Элвелл сказал:
– Я полагаю, что все изложенное является достаточным, чтобы держать мисс Эллен Эйдер под арестом. Конечно, если у защиты со своей стороны есть также какие-нибудь свидетели…
Мейсон поднялся:
– Ваша честь, у меня есть свидетели, и в качестве первого из них я хотел бы вызвать мистера Пола Дрейка.
– Очень хорошо. Мистер Дрейк, подойдите и принесите присягу.
Когда формальности были закончены, Мейсон спросил:
– Вас зовут Пол Дрейк, вы имеете лицензию частного детектива, и иногда я пользуюсь вашими услугами, не так ли?
– Совершенно верно, сэр.
– Теперь хочу вас спросить, выяснили ли вы по моей просьбе, где потерпевшая Агнес Берлингтон имела обыкновение покупать продукты?
– Да, сэр, выяснил.
– Теперь вспомните, где Агнес Берлингтон купила продукты во второй половине дня четвертого числа этого месяца?
– Четвертого числа ближе к вечеру, – ответил Пол Дрейк, – Агнес Берлингтон купила себе пакет с замороженным ужином в «Санрайз спешиэл супермаркет», который находится приблизительно в двух кварталах от дома, где она жила.
– Вы знаете, что содержалось в этом пакете с ужином?
– Я знаю это только со слов мисс Донны Финдли, которая работает в этом магазине.
– Очень хорошо, – ответил Мейсон. – В таком случае я попрошу вас покинуть свидетельское место и уступить его мисс Донне Финдли. Она будет моим следующим свидетелем.
Донна Финдли, очаровательная молодая женщина, двадцать один – двадцать два года, заняла место для свидетелей, принесла присягу и сообщила свое имя и род занятий.
– Вы были знакомы с Агнес Берлингтон? – спросил ее Мейсон.
– Да. Я даже была дружна с ней… Относительно.
– Что вы понимаете под словом «относительно»?
– Я работаю кассиром-контролером в «Санрайз спешиел супермаркет», а мисс Берлингтон довольно часто покупала у нас продукты. Она обычно расплачивалась у меня, мы разговаривали минутку-другую, пока я подсчитывала общую сумму.
– Вы помните вашу встречу с ней вечером четвертого?
– Очень хорошо помню.
– Расскажите нам об этой встрече.
– Агнес купила один хлебец, пачку масла, коробку молока и пакет с замороженным ужином, который известен под названием «ТВ-спешиэл».
– Вы знаете, что содержится в этом пакете?
– Знаю. Он содержит эскалоп с гарниром – зеленый горошек и картофельное пюре. Кроме того, там имелся соус к эскалопу.
– Почему вам запомнилась эта встреча? – спросил Мейсон.
– Мы с ней перекинулись несколькими словами, и я спросила ее, что она ела вчера вечером. Она ответила, что брала эскалоп с гарниром, что он ей очень понравился и что она взяла его снова.
– Благодарю, – сказал Мейсон. – У меня все.
Пришла очередь задавать вопросы Диллону.
– Именно в тот вечер, – спросил он саркастически, – вы поинтересовались тем, чем она питается и что ей нравится?
– Почему же в этот вечер… Мы неоднократно говорили с ней на эту тему.
– И вы уверены, что разговор, о котором вы сообщили, состоялся именно четвертого вечером?
– Уверена, потому что хорошо помню, что не видела ее пятого, а шестого узнала о ее смерти.
– В котором часу четвертого числа вы с ней разговаривали?
– Минут пятнадцать-двадцать шестого.
– Как вам удалось запомнить это время?
– Я работаю до семи и в последние часы работы часто поглядываю на время.
– Значит, вы точно можете сказать, когда состоялся ваш разговор?
– Не точно… Но я знаю, что он состоялся часа за полтора до конца моего рабочего дня.
– У меня больше нет вопросов, – произнес Диллон, обращаясь к судье.
Мейсон поднялся:
– С разрешения вашей чести я хотел бы узнать у лейтенанта Трэгга, были ли осмотрены ведро для отбросов, пустые банки и коробки из-под пищи в доме Агнес Берлингтон.
– С какой целью? – спросил судья.
– Для того чтобы показать суду, что в ведре для отбросов была найдена картонка, в которой был упакован ужин с эскалопом, зеленым горошком и картофельным пюре.
– Это ничего не доказывает, – заметил судья. – Разумеется, эта картонка была найдена в ведре для отбросов. И сейчас мы знаем, что она содержала замороженный ужин. Мы знаем также, что этот ужин был найден в желудке покойной, но мы не знаем, когда она съела этот ужин.
– Естественно предположить, что она съела этот ужин в тот же вечер. Она ведь сообщила свидетельнице Донне Финдли, что собирается ужинать.
– Но она могла изменить свое намерение, – ответил Диллон. – Правда, это не меняет дела. Нам все равно известно, что она была убита в ближайшие часы после приема пищи.
– Это меняет дело, если этот факт связан с водой, которая шла из оросительной системы. Ведь эта система работала всю ночь.
– Вот как? – сказал Диллон.
– Да, вот так, – ответил Мейсон. – И к тому моменту, когда машина моей подзащитной въехала на подъездную дорогу, ведущую к дому Агнес Берлингтон, эта система работала уже очень и очень много часов, а это в свою очередь означает, что сама хозяйка к этому времени была уже давно мертва.
– Совсем не обязательно, – заметил Диллон. – Это бездоказательно. Дорожка и газон могли быть мокрыми и за день, и за два до этого, особенно если их регулярно поливали. Тем не менее мы знаем на основании вскрытия, что Агнес Берлингтон была убита четвертого вечером, так что мистер Мейсон только зря акцентирует внимание на этих вопросах.
– У защиты интересная версия, – заметил судья Элвелл. – Но не думаю, что она может оказать влияние на присяжных. Кроме того, наше сегодняшнее заседание преследует лишь одну цель: выяснить, было ли совершено преступление, и если да, то есть ли основания связывать это преступление с именем Эллен Эйдер.
Мейсон поднялся:
– Могу я обратиться к суду с просьбой?