– Я не знаю. Мне стало плохо, и Руперт посадил меня в машину. Где Руперт?
Полицейские переглянулись.
– Кто такой Руперт, черт возьми? – спросил первый полицейский.
Теперь разозлилась она, и гнев просветлил ее рассудок.
– Руперт сказал, что он полицейский.
Второй полицейский спросил:
– Каким образом вы пострадали?
Пристально посмотрев на него, Дарби показала на стоянку через улицу:
– Я должна была находиться там, в той машине. Но этого не случилось, поэтому я стою здесь и слушаю ваши дурацкие вопросы. Где Руперт?
Они посмотрели друг на друга, ничего не понимая. Сказав «оставайтесь здесь», первый полицейский пошел через улицу к другому автомобилю, возле которого человек в гражданском костюме беседовал с небольшой группой. Пошептавшись, они вернулись к тому месту, где ждала Дарби. Человек в костюме сказал:
– Я лейтенант Олсон из новоорлеанского полицейского управления. Вы знали человека в машине? – Он показал на стоянку.
Колени у нее стали слабеть, и она закусила губу.
– Да.
– Как его имя?
– Томас Каллаган.
Олсон посмотрел на первого полицейского.
– Это совпадает с данными компьютера. Теперь – кто такой Руперт?
Дарби закричала:
– Он сказал, что он полицейский.
Олсон посмотрел с сочувствием:
– Мне жаль, но полицейского с таким именем нет.
Рыдания сотрясали ее. Он подвел ее к капоту машины Руперта и держал за плечи, пока рыдания не утихли и она не взяла себя в руки.
– Проверьте номерные знаки, – сказал Олсон второму полицейскому, который быстро записал номер машины Руперта и передал его по связи.
Олсон мягко поддерживал ее за плечи и смотрел в глаза.
– Вы были с Каллаганом?
Она кивнула, все еще плача, но уже гораздо тише.
Олсон посмотрел на первого полицейского.
– Как вы оказались в этой машине? – Олсон спрашивал медленно и мягко.
Она вытерла пальцем глаза и уставилась на него.
– Этот Руперт, который назвался полицейским, подошел и провел меня оттуда сюда. Он посадил меня в машину, а второй полицейский, в ковбойских сапогах, начал задавать вопросы. Подъехала другая полицейская машина, и они исчезли. Потом, мне кажется, я потеряла сознание. Я не знаю. Мне нужен врач.
– Возьмите мою машину, – сказал Олсон первому полицейскому.
Вернулся с озадаченным видом второй полицейский:
– В компьютере нет такого номерного знака. Должно быть, фальшивый.
Олсон взял ее за руку и подвел к своей машине, быстро сказав подчиненным:
– Я отвезу ее в «Чэрити». Закругляйтесь здесь и тоже подъезжайте туда. Машину задержите. Мы проверим ее позднее.
Она сидела в машине Олсона, слушала треск радиостанции и смотрела на стоянку. Сгорело четыре автомобиля. «Порше» лежал перевернутый в центре. От него не осталось ничего, кроме искореженной рамы. Кучка пожарных и несколько спасателей все еще возились вокруг. Полицейский натягивал вокруг площадки желтую ленту, обозначающую место преступления.
Она дотронулась до затылка. Крови не было. По щекам вновь потекли слезы.
Олсон захлопнул дверцу, и они, лавируя среди стоявших автомобилей, направились к Сент-Чарлз. Синяя мигалка была включена, но сирена молчала.
– Вы в состоянии беседовать? – спросил он.
Они находились на Сент-Чарлз.
– Полагаю, что да, – сказала она. – Он мертв, не так ли?
– Да, Дарби. Мне жаль. Мне представляется, что он был один в машине?
– Да.
– Как случилось, что пострадали и вы?
Он дал ей свой платок, и она вытерла слезы.
– Я упала или что-то в этом роде. Было два взрыва, и мне кажется, что вторым меня сбило с ног. Я ничего не помню. Пожалуйста, скажите, кто такой Руперт?
– Не имею понятия. Я не знаю полицейского по имени Руперт, здесь не было также полицейского в ковбойских сапогах.
Она некоторое время раздумывала над услышанным.
– Кем был Каллаган по профессии?
– Профессор права в Тулейне. Я там учусь.
– У него были враги?
Глядя на дорожные огни, она отрицательно покачала головой.
– Вы уверены, что это сделано преднамеренно?
– Никаких сомнений. Это была очень мощная взрывчатка. Мы нашли часть ступни, застрявшей в заборе на расстоянии двадцати пяти метров. Мне жаль, но он убит.
– Может быть, кто-то перепутал машины?
– Такая возможность есть всегда. Мы все проверим. Я полагаю, что вы должны были находиться с ним в машине?
Она попыталась ответить, но не смогла сдержать слезы и уткнулась лицом в платок.
Они остановились у «Чэрити» между двумя санитарными автомобилями около входа для экстренной медицинской помощи и оставили синюю мигалку включенной. Он помог ей побыстрее пройти в грязную приемную, где уже находилось с полсотни людей, страдающих от болей и неудобств. Она пристроилась у фонтана с водой. Олсон говорил с дамой за окошком, и хотя разговор шел на повышенных тонах, она не могла разобрать его. Маленький мальчик с окровавленным полотенцем вокруг ступни кричал на руках у матери. У молодой негритянки вот-вот должны были начаться роды. Не видно было ни врача, ни сестры. Никто не спешил.
Олсон склонился над ней:
– Я скоро вернусь. Держитесь. Я отгоню машину и буду через минуту. Вы можете ответить?
– Да, конечно.
Он ушел. Она опять проверила, не идет ли у нее кровь. Крови не было. Двойные двери широко распахнулись, и две сердитые сестры вышли за роженицей. Они буквально поволокли ее за собой куда-то вниз.
Дарби подождала, а затем пошла вслед за ними. С заплаканными глазами и платком у рта она могла сойти за мать кого-либо из детей. Палата была забита сестрами, санитарами и больными, вопящими и мечущимися от боли. Она завернула за угол и увидела надпись: «Выход». Прошла через двери, попала в другую палату, поспокойнее первой, еще одни двери – и она оказалась на площадке приема тяжелобольных. Аллея впереди была освещена. «Не бежать. Наберись терпения». И вот уже она идет быстрым шагом по улице. Прохладный воздух помог сосредоточиться. Слезы удавалось сдерживать.
Олсону потребуется какое-то время, а когда он вернется, то решит, что ее вызвали и сейчас ею занимаются. Он будет ждать и ждать.
Она сделала несколько поворотов и увидела Рампарт. Французский квартал находился прямо впереди. Она сможет затеряться там. На Ройял были люди, по виду гуляющие туристы. Она почувствовала себя безопаснее.
Зайдя в отель «Холидей инн», она заплатила с помощью пластиковой карточки и получила комнату на пятом этаже. Заперев дверь на все замки и накинув цепочку, она, не включая света, свернулась калачиком на кровати.
Миссис Вереек перекатила свой толстый и богатый зад на край постели и взяла телефон.
– Это тебя, Гэвин, – прокричала она в ванную.
Он появился с мыльной пеной на щеке и взял трубку у жены, которая вновь зарылась в постель. «Как свинья, купающаяся в грязи», – подумал он.
– Хелло, – бросил он в трубку.
Это был женский голос, которого он никогда прежде не слышал.
– Это Дарби Шоу. Вы знаете, кто я?
Он немедленно заулыбался и тут же представил себе узенькие полоски бикини на берегу в Сент-Томасе.
– Да, знаю. Я полагаю, у нас есть общий друг.
– Вы прочли мою маленькую версию?
– О да. Дело о пеликанах, как мы называем его.
– И кто это «мы»?
Вереек присел на стул у ночного столика. Она звонила явно не для светской болтовни.
– Почему вы звоните, Дарби?
– Мне нужны ответы на некоторые вопросы, господин Вереек. Я напугана до смерти.
– Называйте меня просто Гэвин, о’кей?
– Гэвин, где сейчас находится дело?
– И здесь, и там. А что случилось?
– Я расскажу вам через минуту. Сначала скажите, что с делом?
– Ну, я прочел его, затем отправил в другой отдел, кое-кто в Бюро ознакомился с ним и показал директору, которому оно, можно сказать, понравилось.
– Его видел кто-нибудь за пределами ФБР?
– Я не могу ответить на этот вопрос, Дарби.
– Тогда я не скажу, что случилось с Томасом.
Вереек надолго задумался. Она терпеливо ждала.
– О’кей. Да, его видели за пределами ФБР. Кто и сколько человек, я не знаю.
– Он мертв, Гэвин. Он погиб вчера около десяти вечера. Кто-то подложил бомбу в автомобиль для нас обоих. Мне повезло, но теперь они охотятся за мной.
Вереек склонился над телефоном и делал пометки.
– Вы пострадали?
– Физически со мной все в порядке.
– Где вы находитесь?
– В Новом Орлеане.
– Вы уверены, Дарби? Я имею в виду, кому нужна была его смерть?
– Я встречалась с двумя из них.
– Каким образом…
– Это длинная история. Кто видел дело, Гэвин? Томас передал его вам в понедельник вечером. Оно кочевало из рук в руки, и через сорок восемь часов он оказался мертв. Меня должны были убить вместе с ним. Оно попало в плохие руки, вам не кажется?
– Вы в безопасности?
– Это известно одному дьяволу.
– Где вы находитесь? Как вам позвонить?
– Не так быстро, Гэвин. Я еще совсем слаба. Звоню из телефона-автомата, поэтому не надо хитростей.
– Ну что вы, Дарби! Дайте мне собраться с мыслями. Томас Каллаган был моим лучшим другом. Вы должны положиться на меня.
– И что это может означать?
– Послушайте, Дарби. Дайте мне пятнадцать минут, и мы вышлем за вами дюжину агентов. Я сяду в самолет и прибуду к полудню. Вам нельзя оставаться на улице.
– Почему, Гэвин? Кто меня преследует? Скажите мне, Гэвин.
– Я расскажу вам, когда приеду.
– Я не знаю. Томас мертв, потому что имел с вами беседу. Мне не так уж не терпится встречаться с вами сейчас.
– Дарби, пожалуйста. Я не знаю, кто и почему, но я уверяю вас, вы в очень опасном положении. Мы можем защитить вас.
– Может быть, позднее.
Он глубоко вздохнул и присел на край кровати.
– Вы можете доверять мне, Дарби.
– О’кей, я доверяю вам. А как насчет тех, других? Все очень непросто, Гэвин. Мое маленькое дельце кого-то ужасно беспокоит, вы так не считаете?