— Очень сожалею, что отрываю вас, но я в некотором цейтноте.
— Вы репортер из «Пост»? — Это было больше похоже на вызов, чем на вопрос, и ей пришлось еще раз солгать. Она сказала себе, что будет лгать, и обманывать, и воровать два дня, потом — на Карибское море, и пусть отдувается Грентэм.
— Да. Вы работали в фирме «Уайт и Блазевич» прошлым летом?
— Работала. А в чем, собственно, дело? фотографию, быстро! Рэтлифф взяла ее и стала рассматривать.
— Вы узнаете его?
Женщина медленно покачала головой.
— Не думаю. Кто он?
Из этой суки выйдет неплохой юрист: задает много вопросов. Если бы Дарби знала, кто он, она не стояла бы сейчас в этом крохотном коридорчике, изображая из себя репортера, и не стала бы терпеть эту надменную цаплю.
— Он юрист из «Уайт и Блазевич», — как можно искренне сказала Дарби. — Я думала, вы могли бы узнать его.
— Н-н-нет. — Она отдала фотографию.
Все, хватит.
— Что ж, спасибо. Еще раз извините за беспокойство.
— Нет проблем, — сказала Рэтлифф, исчезая в дверях.
Она вскочила в новый «понтиак» от «Херца», как только он остановился на углу, и они тут же оказались в потоке машин. Она была сыта по горло Джорджтаунским юридическим факультетом.
— У меня прокол, — сказал Грей. — Линни не было дома.
— А я говорила с Эйкерсом и Рэтлифф, и оба ответили «нет». Так что пятеро из семи не узнали Гарсиа.
— Я проголодался. Как насчет ленча?
— Было бы неплохо.
— Возможно ли, чтобы пятеро клерков работали все лето в юридической фирме и никто из них не видел молодого коллегу?
— Да, не только возможно, даже весьма вероятно. Не забывай, шансы очень малы. Четыреста юристов — это тысяча человек, если сюда добавить секретарей, младший юридический состав, клерков-юристов, кабинетных клерков, клерков копировального отдела, клерков почтового отдела, всевозможных клерков и вспомогательный персонал. Юристы обычно держатся особняком в своих маленьких отделах.
— Территориально эти отделы находятся в разных местах?
— Да. Юрист из отдела банков на третьем этаже может неделями не встречаться со своим знакомым из отдела судопроизводства на десятом этаже. Не забывай, что это очень занятые люди.
— Тебе не кажется, что мы взялись не за ту фирму?
— Может, не за ту фирму, а может, не за тот юридический факультет.
— Первый парень, Мэйлор, дал мне имена двух студентов из университета Джорджа Вашингтона, которые работали клерками прошлым летом. Давай займемся ими после ленча.
Он притормозил и припарковался где попало позади ряда маленьких зданий.
— Где это мы? — спросила она.
— За квартал от площади Маунт Фернон, в деловой части. «Пост» в шести кварталах в ту сторону. От моего банка сюда — четыре квартала. А это маленькая забегаловка тут же за углом.
Они пошли к забегаловке, которая быстро заполнялась желающими перекусить. Она ждала за столиком у окна, пока он стоял в очереди и заказывал сандвичи. Полдня пролетело, и, хотя ей не нравилась такая работа, было приятно чувствовать себя занятой и забыть о тенях. Она не станет репортером, и в данную минуту карьера юриста тоже казалась малопривлекательной. Не так давно она подумывала о том, чтобы после нескольких лет практики стать судьей. К черту! Это слишком опасно.
Грей принес поднос с едой и чай со льдом, и они принялись за еду.
— Это твой типичный рабочий день? — спросила она.
— Так я зарабатываю на жизнь. Целый день сую нос в чужие дела, затем до вечера пишу статьи, а потом копаюсь в материалах до поздней ночи.
— Сколько же статей ты делаешь в неделю?
— Иногда три или четыре, иногда ни одной. Я сам себе хозяин, контроля мало. Сейчас другое. За десять дней не написал ничего.
— Что, если тебе не удастся доказать, что Маттис замешан? Какую статью ты напишешь?
— Это зависит от того, как далеко я продвинусь. Мы могли бы дать тот материал о Верхике и Каллахане, но стоит ли? Это был сенсационный материал, но они не имели к нему никакого отношения. Он слегка царапнул по самой поверхности и все.
— А ты рассчитываешь на сенсацию?
— Надеюсь. Если нам удастся подтвердить твое письмецо, мы сделаем чертовски сильный материал.
— Небось уже видишь заголовки?
— Еще бы! Адреналин прет вовсю. Это будет крупнейшая сенсация со времен…
— Уотергейта?
— Нет. Уотергейт был целой серией материалов, сперва маленьких, а потом постепенно разросшихся. Те ребята месяцами шли по следу, собирая по капле, пока все это не вылилось в одно целое. Разные люди знали разные части истории. Здесь, милочка, совсем другое дело. Эта история намного сенсационней, а правду знает очень узкий круг людей. Уотергейт — просто глупый грабеж с неумелым прикрытием. А это преступления, мастерски спланированные очень богатыми и умными людьми.
— А как насчет прикрытия?
— Затем займемся прикрытием. Как только мы докажем, что Маттис связан с убийствами, даем сенсационный материал. Кот выпущен из мешка, и в тот же день начнется вереница расследований. Здесь будет все трястись, как при бомбежке, особенно когда станет известно, что Президент и Маттис — старые друзья. Как только пыль начнет оседать, мы займемся администрацией и постараемся определить, кто что знал и когда.
— Но сначала Гарсиа.
— Да, да. Я знаю, что он там. Он здешний юрист и знает что-то очень важное.
— Что, если мы выйдем на него, а он не станет говорить?
— Есть способы заставить говорить.
— Например?
— Пытки, похищение, вымогательство, всевозможные угрозы.
Плотный человек с перекошенным лицом неожиданно появился возле стола.
— Поторапливайтесь! — заорал он. — Вы слишком много разговариваете!
— Спасибо, Пит, — сказал Грей, не поднимая глаз. Пит исчез в толпе, но было слышно, как он кричит возле другого стола. Дарби уронила свой сандвич.
— Он здесь хозяин, — пояснил Грей. — Это как часть обстановки.
— Очень мило. За это взимается дополнительная плата?
— Нет. Но пища дешевая, поэтому его доход зависит от числа посетителей. Он отказывается подавать кофе, потому что не хочет, чтобы люди приходили сюда поболтать. Надо есть, как беженцам, и выметаться.
— Я готова.
Грей посмотрел на часы.
— Сейчас пятнадцать минут первого. Нам надо быть в квартире Джудит Вилсон в час. Ты хочешь отправить денежный перевод сейчас?
— Сколько времени это займет?
— Перевод можно отправить сейчас, а деньги взять позже.
— Тогда пойдем.
— Сколько ты хочешь перевести?
— Пятнадцать тысяч.
Джудит Вилсон жила на втором этаже старого дома-развалюхи с двухкомнатными студенческими квартирами. Ее не оказалось дома, и они еще час ездили на машине. Грей был гидом. Он медленно проехал мимо кинотеатра «Монреуз», все еще заколоченного и полусгоревшего. Он показал ей ежедневный цирк на Дюпон Сэркл.
Они стояли у обочины в два пятнадцать, когда красная «мазда» остановилась на узкой подъездной дорожке.
— Вот она, — сказал Грей и вышел из машины. Дарби осталась сидеть.
Он догнал Джудит возле парадных ступеней. Она оказалась весьма дружелюбной. Они поболтали, он показал ей фотографию, она несколько секунд смотрела на нее и начала качать головой. Вскоре он был в машине.
— Ноль — шесть, — сказал он.
— Остается Эдвард Линни. Это, наверное, наш лучший шанс, потому что он работал там клерком два лета.
Они нашли телефон-автомат в магазине, торгующем мелочами, через несколько кварталов, и Грей набрал номер Линни. Никто не отвечал. Он бросил трубку и сел в машину.
— Его не было дома сегодня утром в десять, и сейчас его тоже нет.
— Он может быть на занятиях, — сказала Дарби. — Нам нужен его график. Тебе следовало взять его вместе с остальными.
— Почему ты этого не предложила тогда?
— Кто здесь следователь? Кто знаменитый следователь-репортер из «Вашингтон пост»? Я лишь скромная бывшая студентка-юрист, сидящая здесь на переднем сиденье и с восторгом наблюдающая, как ты действуешь.
«Как насчет заднего сиденья?» — чуть было не вырвалось у него.
— Что ж, как тебе угодно. Куда теперь?
— Обратно к юридическому факультету, — сказала она. — Я буду ждать в машине, пока ты сходишь туда и возьмешь расписание занятии Линни.
— Слушаюсь, мэм.
Уже другой студент сидел за столом в кабинете регистратора. Грей попросил расписание занятий Эдварда Линни, и студент пошел искать регистратора. Через пять минут из-за угла медленно вышла регистратор и пристально посмотрела на него.
Он блеснул улыбкой.
— Привет! Помните меня? Грей Грентэм из «Пост». Мне нужно еще одно расписание занятий.
— Декан запретил давать.
— Мне показалось, что декана нет в городе.
— Да. Его помощник не разрешает. Больше никаких расписаний занятий вы не получите. Вы уже доставили мне много неприятностей.
— Не понимаю. Я ведь не прошу личных дел.
— Помощник декана запрещает.
— Где помощник декана?
— Он занят.
— Я подожду. Где его кабинет?
— Он будет долго занят.
— Тогда я буду долго ждать.
Она стояла как вкопанная, сложив руки.
— Он больше не разрешит вам брать расписания занятий. Наши студенты имеют право на неразглашение их частной жизни.
— Безусловно. Я причинил вам какие-нибудь неприятности?
— Да, моту сказать какие.
— Будьте добры.
В это время студент-клерк зашел за угол и скрылся.
— Кто-то из студентов, с которыми вы разговаривали сегодня утром, позвонил в фирму «Уайт и Блазевич», те позвонили помощнику декана, а помощник декана позвонил мне и сказал, чтобы никаких графиков занятий репортерам больше не давали.
— А какое им дело?
— Определенное. У нас давние связи с «Уайт и Блазевич». Они нанимают много наших студентов.
Грей напустил на себя вид жалкого и беспомощного человека.
— Я только хотел найти Эдварда Линни. Клянусь, у него не будет никаких неприятностей. Просто мне нужно задать ему несколько вопросов.