Если послушать мейстера Бато, не зная его, можно подумать, что он то обвиняет всех в ужасных преступлениях, что клянется свести счеты с жизнью. Но на самом деле он просто всеми поддерживал легенду о том, что люди Империи тщеславны, импульсивны и обожают ритуальные убийства и самоубийства. Как-то раз он обмолвился, что все это сказки: в Империи такое происходило не чаще, чем в любой другой стране, но некоторые истории оказались очень красивы и их возвели в абсолют.
Впрочем, кое-что было недалеко от истины: вспыльчивость танцмейстера. Он преклонялся перед мастерством других хореографов, но и себя считал не хуже. Вся его жизнь была постоянной конкуренцией с лучшими! А если учесть, что в Мантизоре да и вообще в Ригордии множество танцевальных студий, школ и клубов, потому что здесь обожают танцы, конкуренция эта не прекращалась даже на миг. Некоторые ученики Бато были уверены, что он и во сне выписывает ногами кренделя!
— Я не убийца, — сказала Тони, — я же пришла. Это только Мэтт нехороший человек, а я очень даже хорошая. Застегните мне платье, будьте любезны, мейстер Бато.
Тонкие прохладные пальцы прошлись вдоль застежки. Еще одна забота партнера: помогать с костюмом. Не так давно они с Мэттом всегда следовали этому правилу!
— Идемте поразим всех, — сказала девушка, когда с застегиванием платья было покончено. — Покажем, что наша школа лучшая.
Танцмейстер Бато только закатил глаза. У него частенько менялось настроение — стрелка прыгала от показателя «ура, мы гениальны» и до «увы, нас никому нельзя показывать».
— А с Мэттом я потом побеседую, — добавила Тони, видя, что до второго показателя осталось разве что пара делений.
Как оказалось, в большом зале собралась чуть ли не вся студия. Стыдно должно было быть Мэтту, стыдно, что он не пришел! Но судя по шепоту разновозрастных учеников, стыдиться должна была еще и великая Ара Деннитсон, которая не почтила собственную студию присутствием. То и дело Антония слышала вопрос «а где же Ара?» и неуверенные ответы «ну, может еще придет» или «наверно, у нее остальные туфли пропали тоже!» Но вот появились два тренера и с ними их очаровательные партнерши, и — чудо из чудес! — на маленькую полукруглую сцену взошли музыканты, настоящие живые музыканты — гитарист, ударник, скрипач, контрабасист и пианист. Э, да у них тут роскошно! Уже давным-давно повсюду установлены проигрыватели с двумя колонками, а у Деннитсон по-прежнему, по старинке, пять музыкантов настраивают инструменты и ловят одобрительные взгляды.
И вот она, царица танцев, арзала, терзающая душу своим совершенством и не отпускающая от первого до последнего такта. Учитель Бато держит руку Тони в своей, вытянутой, держит самыми кончиками пальцев, пропуская короткое вступление прекрасной и яростной мелодии «Птицы на кончике смычка». Рыдает скрипка, вторит ей гитара, и контрабас угрюмо приговаривает однообразное «пум-пум-пум». Он словно предупреждает о трагедии, к которой неминуемо летит сердечко девушки, которую в уязвимости ее любви сравнивают с птичкой, севшей на смычок.
Рывок, и Антония оказывается в двойном кольце умелых рук, и сверкают черные узкие глаза, словно два темных ножа, и учитель Бато наступает, атакует, будто он — вовсе не танцор, а фехтовальщик, наемный убийца. Но Антония влюблена в Бато, она не убегает, она стремится навстречу опасности. Их танец — поединок добра и зла, льда и огня, и, когда внезапно, с последним аккордом, все заканчивается, злодей стоит над телом поверженной девы, а контрабас еще четыре такта успевает сказать «ну ведь я же предупреждал», и струны разгоряченной гитары еще слегка гудят от напряжения, и в тишине зала слышится сначала напряженный выдох, и уж потом — аплодисменты.
Тони еще пару секунд продолжала лежать на полу, держа обе ладони на ступне танцмейстера, когда увидела стремительно приближающиеся ноги — сухие, тонкие и в то же время сильные лодыжки танцовщицы. Ниже — серые туфли с облупленными мысками, выше — пышные юбки. Бато подал Антонии руку, и девушка встала, очутившись лицом к лицу с самой Арой Деннитсон. Да, немолода, да, уже не так прекрасна, как в былые годы, но как хороша! Подтянутая фигура, длинная шея, тонкие руки, обнаженные платьем смелого покроя! Никаких морщинок, и только в темных волосах — седые пряди. Глаза подкрашены на манер южных красавиц, на ресницах дрожат легкие капельки стразов. Ара была так прекрасна, словно готовилась для большого выступления, а не простой встречи в студии!
— Прошу прощения, — сказала танцовщица приятным высоким голосом, — мне пришлось задержаться, потому что кто-то похитил еще две пары моих туфель.
Кто-то в зале тихо ахнул, и Тони поискала глазами. Непонятно было, кто издал этот звук — но в той стороне почудилось девушке определенно знакомое лицо! Приятное, с выразительными карими глазами.
Между тем Ара, великолепная и чуточку грозная, уже оттеснила от учителя Бато Антонию и потребовала данзу. Грянула музыка, и два учителя встали друг напротив друга. Данза никогда не была танцем-поединком, танцем — выяснением отношений между двумя людьми. Данза была ритмичной и бойкой пляской, в которой партнеры всегда ощущали единение. В стремительном ритме не выдержать никакого боя — здесь можно лишь держаться заодно! Танцоры легким галопом пробежали по диагонали танцевального пространства, затем Бато принялся крутить Ару так и сяк. В их танце не было ни одного, даже самого малюсенького, отрепетированного па. Более того, танцоры впервые видели друг друга! Но это не мешало им наслаждаться открытиями — в танце, быстром, открытом, озорном. «Моя девчонка — маленький цветок» — вот как называлась песня, под которую сейчас танцевали данзу Ара и Бато. И надо сказать, танцевали чудесно! Тони уже отдышалась и теперь поглядывала и на учителей, и на учеников. Заодно поискала и Мэтта: вдруг он тоже опоздал?
Но нет, никакого Мэтта.
Затем танцмейстер Бато поставил Антонию в паре с одним из новичков. Тот двигался весьма прилично, только немножко скованно. Ара и Бато с двух сторон крутили их обоих так и сяк, объясняя тонкости ремесла и перебивая друг друга. Тони только посмеивалась над тем, как яростно учитель Бато сверкал глазами и тараторил, путая звуки:
— Палтнелам необязательно любить, главное — стласть! Пусть ненавидят, лишь бы стластно!
ГЛАВА 7, в которой Флайминг Лид получает в челюсть
Когда занятие окончилось и учителя, станцевав напоследок в паре еще разок, удалились, а за ними и маленький оркестр студии покинул зал, кто-то включил проигрыватель. Понеслись куда менее классические мелодии, и Флай понял: теперь начнутся свободные танцы. Он выбрал ту девушку, что пришла без пары и танцевала с Бато Кеем. Здорово танцевала! Пригласил — и с удовольствием ощутил под рукой крепкие мышцы. Девушка была сильной, гибкой, жаль только, что на Флая она почти не смотрела. Была немного рассеянна, то и дело поглядывала на других танцоров, будто кого-то искала в толпе. Танцы пошли сплошь расслабленные, «разгильдяйские», как в академии говаривал танцмейстер Волль. Но ведь и такие нужны — просто чтобы отдохнуть и в то же время… В то же время поймать телом ритм и качаться на его волнах, отдавшись чистой импровизации.
— У вас, кажется, не очень хорошее настроение, — заметил Флай, когда девушка запнулась о его ногу.
— Вы тоже не лучший партнер, спасибо, — чуть раздраженно ответила красавица.
А она была красавицей! Светлые волнистые волосы, ясные серые глаза, а уж сложена просто дивно. В новой студии, куда парень пришел не далее как позавчера, договорившись с Арой, ему пока даже не подыскали постоянную партнершу. Вот бы ему такую, было бы просто чудесно. А лучше всего — именно эту. Тут Лид слегка вздохнул: ведь девушка-то была из танцевального клуба Бато Кея, а он-то наметил для себя занятия именно в студии Ары Деннитсон.
И, кстати, пока она не ушла, он целый час оглядывал толпу! А когда ушла, старательно отмечал, кто вышел следом. Все это до тех пор, пока не отдался танцу с красивой, притягательной блондинкой.
Блондинка, в свою очередь, и правда не слишком-то интересовалась молодым человеком. Он был умеренно-симпатичный, и она даже вспомнила, где и когда его видела — два дня назад, в очереди на запись. Это именно он с восхищением смотрел на Ару! А, как известно, девушки плохо относятся к таким взглядам, раз уж они направлены на другую — даже если бросающий их человек прекрасен, словно бог любви Ильмих.
К тому же она все-таки никак не могла успокоиться с отсутствием Мэтта на этом вечере, и дело вовсе не в том, что он не внял ее просьбе. А в том, что он, похоже, и танцевальную карьеру в последнее время стал ценить значительно ниже, чем раньше. Это было еще обиднее, чем если бы Мэтт бросил Тони как девушку! Многое, что простилось бы Мэтту как партнеру по постели, Антония не могла простить ему же как партнеру по танцам.
— Как вас зовут? — спросил молодой человек.
— Не все ли равно? — с досадой ответила вопросом на вопрос Антония.
— Не хотел обидеть, — ответил он с недоумением. — Просто… раз уж дружественная встреча перешла в дружеские танцы… Меня вот зовут Лид, и я раньше занимался танцами в академии Магического сыска!
— А зачем там танцы? — удивилась Тони.
— А зачем они вообще? — мудро улыбнулся Лид. — Конечно же, чтобы были!
Антония так и не представилась. Веселый, залихватский морской танец закончился, пары распались. Стали играть в «змейку», но тут в зал заглянул администратор и с легким упреком оповестил молодых людей, что студию пора закрывать: иначе к утру ее в порядок не приведут! Танцоры группами, парами и поодиночке устремились к выходу, и уже на крыльце кто-то тронул Тони за локоть.
— Я знаю, что вы из клуба мейстера Бато, — сказал Лид — а это был снова он! — Но все-таки вы могли бы иногда приходить сюда. Тут свободный вход, кроме платных занятий у госпожи Деннитсон!
— Вы не очень-то похожи на того, кто способен оплатить занятия у госпожи Деннитсон, — удивленно заметила Антония.