Дело о полянах Калевалы — страница 9 из 17

* * *

Впереди, на холме, ярко полыхал костер. Золотой столб пламени был виден издалека. Он то ровно вздымался к небу, то наклонялся вбок, чадя сероватым дымом, который, подсвеченный алым, уплывал к ясному бирюзовому небу, где слабо мерцали первые звезды и луна, наклоненный тонкий полумесяц, розовая, как цветок яблони, поднималась над лесом.

Устинов почти бежал по заросшей низкой травой дороге, проложенной весной тракторами. Метелки полевых злаков хлестали его по коленям, из-под ног вспархивали спугнутые мотыльки. Ему уже были слышны раскаты смеха, сносимое ветром треньканье гитары, голоса. Наконец, он взбежал на холм, откуда, как на ладони, был виден город — яркое скопление огней, и деревня — отдельные тусклые огонечки. Его встретили радостными криками человек десять молодых людей. Кто-то воскликнул: «Григорий Николаевич! Давайте с нами!», кто-то сунул в руки пластиковый стаканчик с морсом, все улыбались ему. Но Устинов строго нахмурил брови:

— Почему никто не предупредил меня? — спросил он студентов. — Почему я вдруг узнаю, что все вы разбрелись кто куда?

— Ну, Григорий Николаевич, мы же уже не маленькие, — шутливо пожурил кто-то. — Четвертый курс все-таки…

— Ну а потом, чего нам бояться? — спросил другой голос. — Нас здесь много, у нас огонь разведен. Да и город-то вот, в двух шагах.

— И потом, вы нас так хорошо учили, — отозвался третий.

— Вы — ладно, — согласился, примиряющим жестом воздев руки, Устинов. — Допустим, Мишина и его компанию я видел в «Барсике». А где остальные? Вахтерша мне сказала, нет девятнадцати человек. Кого нет? — он обвел глазами примолкших ребят. Ага, Лайне, Арвинен, Лаури и Тамминен. У кого есть телефоны? Звоните.

Кто-то начал копаться в карманах и сумках. Телефоны пропавшей четверки не отвечали, и только что веселившиеся студенты недовольно переглядывались, словно спрашивая — ну и зачем кому-то понадобилось так подставлять всю группу? С гулом налетел ветер, всколыхнул море некошеной травы, в темноту побежали зеленые волны. Вдалеке щелкал соловей, но отчетливее было бурчание козодоя.

— Григорий Николаевич, — окликнула Устинова одна девушка. — Вы только не беспокойтесь, — все тут же насторожились. — Оннёй мне по телефону сказал, что Юкки на своей страничке запостил, что они с Хельми собираются на Ведьмину поляну…

— На Ведьмину поляну? — Устинов схватился за голову и в ужасе закрыл глаза. — Найду живыми — убью! Ну чем надо так думать? Да еще ночью…

— Давайте полицию позовем? — выкрикнул кто-то.

— Пока они раскачаются… Я сам туда пойду! — рявкнул на них профессор. — А вы тушите костер и быстро в общагу! Проверю записи, кто придет до одиннадцати — пересдавать будет хвосты, пока копыта не отвалятся!

— Да мы же все сдали! — весело хихикнули откуда-то. Другие голоса подхватили:

— Мы с вами пойдем!

— Вам нельзя одному ходить туда!

— Да может быть, они передумали туда идти-то! Давайте еще проверим…

Устинов недолго еще постоял на холме, возле бушующего костра. Когда стало ясно, что в общежитии пропавших нет, и никто из сокурсников, пребывавших вне института или костра, не знает где они и что с ними, профессор, вооружившись карманным фонарем, бросился в сторону зараставшей просеки, к известной ему тропе на Ведьмину поляну.

* * *

Хейки Лайне, длинный худой белобрысый парень, ссутулясь и свесив костлявые руки между колен, под пристальным взглядом и градом вопросов молоденькой сержанта чувствовал себя неуютно.

— Да ничо такого мы не думали, — баском отвечал он, стараясь скрыть неуверенность под напускной развязностью. — Мы были там один раз, все там осмотрели. Нормальное место, ничо такого… Хилиппин все задирал, по типу слабо-не слабо… Ну мы и решили — пойдем туда вечером, ну и так далее…

— Что «так далее»? — деловито допрашивала Киссанен.

— Ну, типа, посидим там и назад вернемся, — пояснил парень.

— Вы знали, что это может быть опасно? Что это безлюдные места, где встречаются дикие звери?

— Ну да, но мы костер развели… У Юкки был с собой нож, а у Леены баллончик газовый.

— Медведь бы вашим баллончиком подтерся и не чихнул! — пробубнил кто-то за дверью. Каарина скрипнула зубами и продолжила пытать парня.

— Сколько вы там пробыли?

— Час… ну два максимум. Потом прискакал Гну…

— Григорий Николаевич, — автоматически поправила Киссанен.

— Ну, он самый… Весь в мыле, как будто за ним сотня чертей гналась. Костер потушили и пошли с ним. Всё.

— А смысл похода? — девушка пристально следила за каждым жестом долговязого юноши. — У вас был фотоаппарат?

— Да, был, — глаза Хейки метнулись влево, затем он облизнул губы и робко посмотрел на неприступную Котю. — Но мы карточку к нему забыли… Поэтому сделали несколько фоток на сотик и все…

— Что ты мне врешь? — глаза Киссанен сузились, а Хейки постарался уменьшиться в размере, сжавшись на стуле, как африканская белолицая совка при виде хищника. — Твой брат отдал мне карточку, — поведала Киссанен, подаваясь вперед. — А теперь объясни мне, зачем тебе это было нужно?

— Вы… вы видели фотки? — Хейки побледнел и напрягся. Весь он вдруг вытянулся, будто ожидая удара.

— Разумеется, — отчеканила Киссанен. Парень прикрыл глаза и, обмякнув, прикрыл лицо ладонью. Его длинные пальцы подрагивали.

— Тогда вы должны понять… Я и Юкки… Это… никто не должен был увидеть… Вы понимаете? Если кто-нибудь узнает, это же конец, — он отвел руку и умоляюще поглядел на сидевшую напротив девушку.

— Тогда зачем вы это делали? — с недоверием спросила сержант.

— Ну… это была вроде как шутка, — оправдывался парень. Он был так бледен, что стали заметны мелкие веснушки у него на переносице. — Я не знаю, зачем… Показалось, что смешно… типа эпатаж, пародия… Нужно было сразу удалить ее… Не знаю. Что-то будто нашло, какое-то веселье, хотелось что-то сделать…

— Сделать что? Например, — спросила Киссанен.

— Ну что-то вроде этого, — мялся он. — Все это чувствовали. До того, как Гну… Григорий Николаевич пришел, ведь Юкки и Хельми, они занимались любовью…

— А вы? — она смотрела ему прямо в глаза, и парень ерзал, будто ему подсыпали кнопок на стул.

— Мы не… Ну, я хотел ей предложить… Мы давно друг друга знаем, но встречались только, ну, как друзья, — виновато выпалил он. — Это все Юкки, — вдруг затараторил он. — Они с Хельми будто все вокруг себя зажигали. Она такая… она знает, что умеет нравиться. Она была в этой белой рубашке, ну, вы видели, если все просмотрели… — осекся он.

— Значит, вы хотели спрятать карточку, чтобы никто не увидел фотографий, где вы целуете Юкки Тамминена? — добивающе уточнила Киссанен. Хейки прерывисто выдохнул и умоляюще взглянул на девушку.

— Да.

— И вовсе не потому, что на ваших фото запечатлена Мавра Маркова? — снова пригвоздила его Киссанен. На сей раз вопрос был непредсказуемым. Рот у парня приоткрылся, он схватился за короткий ежик волос на затылке, подергал, будто оттого должна была появиться мысль и, наконец, потряс головой, будто сдавался.

— Ты хоть понял сейчас, что попал в очень неприятную историю? — голос сержанта не сулил ничего хорошего.

* * *

Костер, сложенный на плоских камнях, весело потрескивал, переливчато играл углями. Дым, пропитанный шишками и брусничным ароматом, тянулся сквозь пролом потолка и сгнившую дыру в крыше. Огонь, как живое божество, плясал и подмигивал четырем незваным гостям. Они выпили только по бутылке принесенного с собой пива, но казалось, что все были пьяны намного больше. Немного нервный смех уже не стихал, теперь каждая шутка казалась смешной, глаза задорно горели. Длинный и худой Хейки Лайне подкидывал в костер щепочки и ветки, плотоядно поглядывая на Леену Арвинен — в группе ее звали Арвин, как героиню известной книги. Впрочем, она больше походила на Снежную Королеву — высокая, светловолосая, сероглазая, с меланхоличным фарфоровым личиком. Всегда степенная, несколько холодная, она нравилась Хейки своим остроумием и начитанностью. Вдобавок, Арви была отличницей, что весьма повышало ее ценность, как друга. Хотя, ему хотелось бы, чтобы она, наконец, стала ему больше, чем другом…

Она прилегла на циновку для пикников, подложив под спину рюкзаки, и сейчас хищно наблюдала за шутливой перепалкой Хельми и Юкки. На ее губах была усмешка, пальцы нервно крутили гроздь браслетов на запястьях. Хейки с мучительным желанием отметил, что все сейчас кажется ему особенно плотским, чрезмерно живым и томящим. Будто даже воздух был особенно сладким. «А может, — он пытался отогнать назойливые мысли, — просто дело в том, что Хельми и Юкки, эта влюбленная парочка, вдали от цивилизации решила и вовсе не стесняться?» Юкки симпатичный, обаятельный, типичный нордлинг, точная копия финна-отца, стремился копировать своего любимца Туомаса Холопайнена из «Найтвишей», что ему удавалось благодаря некоторому сходству и длинным волосам. Хельми, миниатюрная, тонкая, с остреньким выразительным личиком и длинными каштановыми кудрями была похожа на эльфийку. Едва разместившись на Ведьминой поляне, они принялись ласкаться, не расцепляясь ни на мгновенье. Руки Юкки скользили по телу девушки, невольно привлекая внимание то к небольшой округлой груди, то к изящному изгибу талии, то к беззащитной шее. Хейки старался не поддаваться всеобщему безумию, но, когда и Арви принялась будто невзначай теребить пуговицы на своей блузке, сопротивляться образам и желаниям уже не оставалось сил.

Он бывал на Ведьминой поляне днем, за несколько дней до тех событий. Она не показалась ему жутким местом, напротив, было что-то сказочное, фентезийно-притягательное в облике маленького, заросшего дома, а резные столбы и маленький полуразрушенный колодец в центре двора наводили на мысли о книгах Ника Перумова. Обилие цветов впечатлило девушек, а Юкки, всегда готовый к риску, был откровенно разочарован. Тогда они и решили придти сюда после окончания сессии, чтобы побыть вместе маленькой сжившейся компанией, а заодно и утереть носы всем тем, кто стращал их бабушкиными сказками о проклятых местах и призраках.