Мастер Оронтус неопределенно махнул в сторону тянущихся сплошной линией домов.
— Лет двести назад реку от восточной границы Экона до Города Мастеров спрятали в каменную трубу. А отсюда и до залива она по-прежнему течет по поверхности.
Если бы мастер Оронтус не сказал это, то Иван вряд ли бы сообразил, что вода, вытекающая из трубы на обочине дороги, — это река. Больше походило на сброс из какого-то канализационного коллектора. На другой стороне улицы прямо над потоком был построен дом, а здесь между стенами — прореха метров в двадцать. Слева — высокий, выше прилепившегося к нему двухэтажного особняка, брандмауэр, справа — глухая кирпичная ограда. Берега реки вымощены каменными плитами, лишь кое-где остались участки свободной земли, из которых торчат полуоблетевшие кусты.
— Вот туточки я и нашел колечко, — подал голос Рик.
— Ну-ка, вылезай из коляски, да покажи, где сидел, — сказал Иван, отстегивая парня. Правда, совсем наручники не снял, замкнул за спиной.
— Вот туточки, — повторил Рик, пройдя вдоль ограды с десяток метров до первого куста. — Только тогда воды меньше было, совсем мало. Вон та плита совсем сухая была, и под ней и лежала коробочка…
Иван осмотрелся, прикидывая, как все могло происходить. Действительно, куст вырос тут потому, что одна из каменных плит, которыми облицованы берега сомнительной «речки», была почему-то сдвинута и криво лежала на соседней. Получалось что-то вроде сиденья, закрытого со стороны дороги ветками. Если человек непритязательный решит перекусить, то выберет это место — есть и куда присесть, и куда еду разложить. Так что, похоже, парень не врет.
Кивнув своим мыслям, Иван подтолкнул парня в сторону коляски:
— Иди, садись.
И спросил у мастера Оронтуса:
— А куда попадешь, если пойти по берегу?
— На Парусную улицу. Там через Мерцающую — мост.
— А где дом магички?
— Вон тот, за стеной, — показал мастер Оронтус. —
— Я гляну, что там, погодите тут…
Пройдя вдоль берега метров пятьдесят, Иван выяснил, что, во-первых, брандмауэр продолжается капитальным забором, в котором, однако, есть калитка. И что пройти через проулок действительно можно, даже не сильно запачкавшись. Конечно, на модный променад на набережной здесь не похоже, но на и на какие-то ужасные трущобы — тоже. Просто проход между двумя вполне приличными улицами. На коляске не проехать, а пешком и верхом — вполне. Мост на Парусной невысок. От воды на него ведут истертые каменные ступени.
— Теперь — в участок, — сказал сыщик, вернувшись к коляске. — Больше тут пока ничего интересного нет.
Через некоторое время Иван и мастер Оронтус сидели в той же забегаловке, в которой землянин завтракал. Он демонстративно поставил на ребро серебряную монету и закрутил ее волчком по столешнице. Прихлопнул, чуть не перевернув тарелку, и усмехнулся:
— Ну, что, кто на счет Рика оказался прав?
— Ты, — печально вздохнул вопрошающий.
— Ладно!
Иван махнул рукой, спрятал монету в карман и, сделав серьезное лицо, спросил:
— Не в службу, а в дружбу… поможешь?
— Смотря что, — насторожился мастер Оронтус.
— В доме магички… этой… Виолин Вителли делал первоначальный осмотр ты?
— Я. Ты же протокол читал.
— Читать-то читал, но там кое-чего нет. Мы в Саране обычно делали схему места происшествия. У вас, смотрю, такой манеры нет, а у нас она завелась как раз из-за академиков. Они у нас постоянно трутся — в Саране был укрепрайон Темного властелина, вот и лазят по развалинам, что-то ищут. Бывает, и помирают ненароком. Тогда приезжает какой-нибудь перец из Экона, не поймешь, то ли полицейский академик, то ли академический полицейский…
— Из управления высшего контроля?
— Ну, вроде того… и начинает докапываться ко всяким мелочам. Причем спрашивает иногда такое, что думаешь: «Он дурак или как?». А добираться от столицы до Сарана — не один день, сам знаешь. Пока приедет, давно все следы простынут. А эти перцы бесятся, что никто мелочей не помнит. Потом у нас несколько седьмиц подряд просидел один такой и составил бумагу, в которой написал все, что им надо. Инструкция для протоколов и рядом не стояла. Нужно все подробно. И обязательно было нарисовать схему места происшествия. Что где стояло, лежало… в общем, вообще все, до последней пылинки. Нет, ты не ржи. Там нужно про каждую горизонтальную поверхность написать «степень покрытия пылью» и цвет пыли…
— Цвет пыли? — удивился мастер Оронтус. — Ничего себе!
— Вот тебе и ничего, — печально продолжил Иван. — Мы так и делали, но только когда дело хоть каким-то боком касалось этих академиков. А вот рисовать схемы — это как-то прижилось и для обычных случаев.
— Ну, в столице такие дела моментально к «высшим» забирают. Я не понимаю, почему это до сих пор у нас болтается. Ведь убита-то не просто магичка, а целая наставница лаборатории огненной магии! Правда, магического в убийстве ничего нет. Я все там облазил — ни одного признака того, что на месте убийства использовалась магий. Конечно, всяких артефактов, остаточных следов там навалом было. Но это все не про убийство, а ее собственные плетения. А смерть… магичку примитивно стукнули по голове!
— Вот и я о том же. Мы ничего не нашли. Вроде «высшие» должны забрать дело. Но на месте убийства уже, небось, не раз поломойки тряпками повозили. А там, в протоколах, не поймешь толком даже где тело лежало… В общем, давай еще раз туда съездим, ты повспоминаешь, я схему нарисую. Может, что в голову придет умное. Подозреваемых, как я понимаю, вообще нет?
— Многие грешат на ее жениха, но я считаю, что все это чушь.
— Почему?
Мастер Оронтус на момент замялся и выпалил:
— А ведь ты прав! Схема — как раз то, что нужно! На пальцах объяснять не надо — сразу будет понятно. Поехали!
Открывшая дверь особняка служанка шокировала Ивана:
— Простите, господа, но без распоряжения леди Вителли я не могу вас впустить. Пожалуйста, подождите, я сейчас вернусь…
Глядя в захлопнувшуюся дверь, Иван сначала подумал о некромансии, потом вспомнил, что говорила наставница Анастис: клан Вителли — весьма многочисленный и разветвленный. Естественно, что на столичную недвижимость погибшей магички нашлись наследники. И столь же естественно, что они могут носить ту же фамилию.
Догадку подтвердила немолодая эльфийка, открывшая через небольшое время дверь:
— Простите, господа, что вам пришлось стоять на пороге! Проходите! Я рада, что полиция вновь занялась этим делом, а то мы уже потеряли надежду, что злодей будет наказан!
При взгляде на даму Иван снова испытал шок. Он видел не так уж много эльфов, но все они полностью соответствовали земному представлению о «дивном народе»: стройные легконогие существа, прекрасные и элегантные, как скрипичный смычок. Стоявшая на пороге дама напоминала скорее саму скрипку. А если быть по-настоящему честным, то не скрипку, а контрабас. Пышная брюнетка ростом почти с Ивана и шестым размером бюста.
При этом заостренные уши, огромные миндалевидные глаза в обрамлении густых ресниц и кукольно маленький ротик, несомненно, говорили о почти чистой эльфийской крови. Сыщик судорожно вздохнул и решил, что не будет больше ничему удивляться.
Меж тем дама пригласила полицейских пройти в библиотеку. Там обнаружилось несколько молодых разумных в серых «академических» мундирчиках. Парни аккуратно паковали снятые со стеллажей книги и свитки.
— Видите, что происходит, — печально кивнула в их сторону эльфийка. — В своем завещании Ви написала, что после ее смерти дом переходить моему мужу, то есть ее дяде, лорду Данартису, а книги и содержимое лаборатории — кафедре в Академии.
— А что будет с домом? — поинтересовался Иван.
Леди пожала плечами:
— Нам с мужем он не нужен. Слишком много печальных воспоминаний. Мы же любила Ви как дочь! К тому же этот дом — не родовое гнездо, девочка купила его, соблазнившись возможностью разместить тут свою ужасную лабораторию. Раньше зданием владели какие-то ремесленники, какой-то клан гномов… не знаю. Да и не важно. Но в этих стенах нет ничего эльфийского. Но Ви были нужны вентилируемые подвалы и проточная вода. Когда-то под домом была кузница…
Иван понимающе кивнул, но эльфийка продолжила, видимо, опасаясь, что ее могут понять неправильно:
— Скорее всего, мы продадим особняк. Но это произойдет не ранее, чем через год. В Академии попросили на какое-то время пустить сюда студентов, чтобы они разобрались в лаборатории. Если книги можно перевезти сейчас, то начатые девочкой эксперименты надо закончить…
— На это уйдет год? — удивился Иван. — А как же разговоры о том, что ваша племянница собиралась весной перебраться на Север?
— Я слышала эти разговоры, — неожиданно сухо ответила леди Вителли. — Но с нами Ви такими планами не делилась. Так что же, господа, вы хотели посмотреть? Полицейские довольно долго проработали и в той комнате, где случилась трагедия, и в кабинете нашей малышки…
— Ничего особенного, — Иван вежливо поклонился. — Мы были бы очень благодарны, если бы могли снова осмотреть место убийства. Скажите, за эти дни там что-то меняли? Переставляли?
— Нет, что вы, — поморщилась дама. — Ваши коллеги попросили ничего не трогать, так что я запретила входить в гостиную даже уборщице.
— Вы чрезвычайно предусмотрительны!
Иван поклонился еще раз, проклиная про себя местный политес. Но то, что тетка оказалась не дурой, значительно облегчало сейчас работу.
Гостиная леди Виолетты — большая квадратная комната с двумя широкими окнами, выходящими в сторону, противоположную дороге. На заднем дворе, скрытое от взглядов прохожих, все же имелось нечто, похожее на небольшой садик. Иван подошел к одному из окон, приоткрыл створку и выглянул наружу. Не смотря на то, что комната находилась на первом этаже, от подоконника до земли было больше двух метров. Похоже, внизу находились те самые подвалы, о которых говорила новая хозяйка дома. Рядом с окном росла старая яблоня, с которой почему-то не сняли плоды. Большая часть осыпалась, но кое-где на ветках еще висело несколько яблок.