— Правда? — единорожка обрадованно подпрыгнула. — Я всегда рада вам помочь, Бонс! Но… кто же украл эту клятую тыкву?
— А вы посмотрите на это под таким углом: кто вообще мог это сделать? — добравшаяся до запасов сухой пенки Бонс наконец-то вновь набила любимую трубку, примочила, и выдула под восхищённым взглядом вынимающей провизию из буфета Лирсон огромный пузырь. Колосс, лениво колыхаясь и озаряя комнату радужными бликами, неспешно поплыл к окну, на миг будто усомнился в возможности пройти сквозь него, но затем всё же важно выплыл наружу, едва не задев раму, и взмыл ввысь, подхваченный ветерком.
— Вспомните, Лирсон — не вы ли в красках позавчера описывали мне, как этот сокровощ пытались приподнять, чтобы взвесить, и что из этого вышло? Вы ведь едва сумели его оторвать от земли, и то — на пару с Рэрити, не так ли? А ведь и вы, и она — маги, так скажем, калибра ощутимо выше среднего, мягко говоря. Чтобы уволочь такое группой — да наши похитители весь огород бы разворотили, толпясь всей кучей. Чары — чарами, но тот же закон рычага никто не отменял. А телепортацией даже не столь крупных объектов владеют и того меньше единорогов — фактически, из живущих в Понивилле лишь трое.
— Ну, я тоже работаю над этим, — пожала плечами Лирсон, надкусывая кексик. — Но это сложное заклинание, требующее большой силы и могущее привести к очень серьёзным последствиям при ошибке, так что да, пока я им не владею. Но те трое… Бонс, они не могли этого сделать. Никак.
— Верно. Им не было бы нужды красть тыкву, равно как и Эпплам — скрывать это. Но дело даже не в этом. Одна из троих устраивает сегодня большое представление в Кантерлоте, а две другие — при том присутствуют для поддержки. Нет, они, возможно, могли бы телепортироваться обратно достаточно быстро, но мотив, Лирсон. У них нет ни мотива, ни причин для подобных глупостей. Неужели вы не видите, куда это нас приводит?
— Эм… Кризалис? — неуверенно предположила Лирсон. — Она же сильный маг, почти аликорна, хоть и дырявая, и она может менять облик, и…
— Ну, с натяжкой какой-никакой мотив — месть — у неё имеется, но мстить, похищая выставочную тыкву величиной с небольшой дом… как-то непродуктивно, не находите? — Бонс иронически прищурилась. — Кроме того, как мне стало случайно известно, у Кризалис на тыкву сильнейшая аллергия.
Лирсон невольно прыснула.
— Жук-вредитель с аллергией на тыкву? Вот теперь я видела всё. — Единорожка вдруг посерьёзнела и нахмурилась. — Бонс, но тогда выходит… Нет, не может быть.
— Увы… — Бонс тяжко вздохнула. Оставался только один вариант, и он означал для неё лично тяжелейшее испытание. — Если исключить всё невозможное, моя дорогая Лирсон, нам остаётся лишь это. И есть только один путь, чтобы убедиться в этом. Завтра Ночь Кошмаров, Лирсон, и эта ночь решит всё! Вы со мной?
— Пф… Вы могли бы даже и не спрашивать, Бонс, — Лирсон решительно встала. — Какие бы ужасы и потрясения не принесла эта Ночь Кошмаров, мы встретим их вместе… и ещё поглядим, кто кого напугает.
Любой преступник оставляет след...
— Бонс, если вы правы… хоть мне с трудом в это верится, по правде говоря — то разве мы не должны ехать в Кантерлот? — спросила Лирсон, влезая в свой костюм древнего чулавека… или как они там назывались, реконструированный Твайлайт и Рэрити по обнаруженным недавно стараниями Лирсон фрагментам древней баллады про однокрылого шамана.
— Незачем, Лирсон, — вздохнула Бонс, сердито пыхтя трубкой и примеряя перед зеркалом твидовую охотничью кепку с двумя козырьками, одолженную у Пинкстрейд, к которой она не поленилась сбегать. — Всё решится здесь… вы просто пока не видите всей картины. Да я и сама лишь недавно оконьчательно убедилась… гм, да, кстати. Где там ваш армейский пугач?
— Думаете, понадобится? — Лирсон застыла зелёным трёхруким сусликом. — Бонс, мы же не собираемся?.. Из-за тыквы?
— Успокойтесь, я не собираюсь никого арестовывать, да и не думаю, что до этого вообще дойдёт, — хмыкнула Бонс, отходя от зеркала. — Моей верности Короне не суждено пойти вразрез с возложенными Ею на меня обязанностями… во всяком случае, на сей раз, однако нам могут встретиться иные опасности.
— Полагаете, это всё же заговор, чтобы очернить Их Высочеств? — воодушевившаяся единорожка нырнула в нижний ящик стола и вытащила оттуда здоровенный армейский револьвер старого образца.
— Вам следовало бы поменьше употреблять романов Хавроньи Коньцовой, Лирсон, — попеняла ей Бонс. — Вы всё ещё таскаете эту бандуру?
— В отличие от вашего «дерпинджера», который вы к тому же вечно забываете дома, из моего «Фестер-Адамса» во второй раз стрелять не надо, — фыркнула та. — Бьёт наповал. Самонаводящиеся кашельные тянучки 455-го калибра с леденцовым сердечником из сиропа с тринитропургеном — это вам не шутки!
— Дай вам волю, вы б и автомат Коняшникова с бронебойно-разрывными карамельками с собой таскали, — махнула лапкой Бонс и потянулась за пенкой. — И я ничего не забываю, друг мой, просто если уж дело доходит до пальбы, с лихвой хватает и вас, дорогая Лирсон, в охранении, с этой вашей жуткой пушкой… Ладно, берите конфеты для жеребят и идёмте.
— Куда же?
— Увидите.
Полчаса и полпакета леденцов спустя обе пони достигли цели и устроились в кустах. Кусты активно возражали посредством внушительного арсенала колючек и комаров, но без особого успеха.
— Это же амбар Эпплов! — прошипела Лирсон, почёсывая поцарапанный бок. — Вы полагаете, что злодей вернётся на место преступления?
— В данном случае я в этом уверена… — Бонс свирепо прихлопнула очередного комара, рассеянно пошарила по карманам твидового пальто в поисках любимой трубки, выудила вместо неё «дерпинджер», мрачно посмотрела на него и со вздохом сунула обратно. — Но главное вовсе не это, Лирсон, просто данное строение — единственное, которое способно вместить в себе вашу пропажу и послужить неким преступным замыслам. Видите ли… целью нашего преступника было вовсе не похищение злосчастного овоща, мы имеем дело с давно задуманным хитрым планом. Планом, частью которого, быть может, являются даже наши догадки, Лирсон! Нам противостоит поистине коварный и изощрённый ум.
— Тогда это точно не Кризалис, — пробурчала верная помощница, отмахиваясь от кровососов. — Она просто чокнутая. Кстати, Бонс, а откуда вы узнали про её аллергию на тыкву?
— Свадьба в Кантерлоте, Лирсон, — Бонс хмыкнула. — Это было проще простого, на столе было всё… кроме блюд из тыквы. И обратив на это внимание, я выяснила, что это был особый приказ самозванки. Далее у меня выпала, хоть и вынужденно, возможность проверить свой вывод, когда Кризалис попыталась, раздобыв некий амулет, отомстить за своё поражение и поднять кантерлотское кладбище. Рядом случился огород… и точно брошенная, спасибо моей хуффбольной карьере в тыгыдымском унэквиситете, тыква произвела воистину сокрушительный эффект. Знаете, Лирсон, пытаться выговорить заклинание опухшим языком, одновременно рыдая, чихая и кашляя — далеко не лучшая идея.
— Луна милосердная… — единорожка зябко передёрнулась, качнув руками и крылом. — От неё хоть что-то осталось?
— Ну, на момент моего выхода в отставку лучшие специалисты Конторы всё ещё пытались убрать кукушек, вразнобой выпрыгивающих у Кризалис из всех дырок, или по крайней мере заставить их лаять в одно и то же время, чтобы можно было хотя бы использовать её, как часы, установив в вестибюле. Больше её некуда приткнуть — панцирь сросся наглухо. А так — хоть какая польза. Впрочем, змею вместо языка ей случайно наколдовали позднее, когда пытались отпоить эликсиром из ядошутки, да так и оставили — стало намного тише и пристойнее. Тс-с, Лирсон, смотрите! Вот оно. Началось!
В дверном проёме здания замерцал слабый свет, встречая закутанную в плащ фигуру, появившуюся из темноты.
Держащая фонарь оранжевая земнопони быстро огляделась, подняв источник света повыше, и тихо произнесла:
— Всё готово, ждём только вас.
Фигура молчаливо кивнула и скользнула внутрь, Эпплджек, ещё раз осмотревшись, отступила в амбар и затворила дверь.
— Не могу поверить… — убито простонала Лирсон. — Эпплджек… Элемент Честности, участвует в гнусном заговоре!
— Да… — пробормотала Бонс, хмурясь. Встала с тяжёлым вздохом. — Более тянуть нет смысла. Идёмте, Лирсон, пора сорвать маски, и принять весь тот ужас, что ожидает нас за этой дверью.
...И возвращается на место преступленья
Обе пони крадучись двинулись к широким дверям амбара, так и оставшимся чуть приоткрытыми. Преисполнившаяся самых мрачных подозрений Лирсон потянулась было за револьвером, однако Бонс остановила её резким жестом и с мрачной решимостью распахнула створку сильным толчком.
Внутри, как обнаружили вошедшие пони, было темно… лишь впереди виднелся тот самый силуэт пони в плаще, стоящей у едва теплящейся керосиновой лампы. Слабо трепещущее пламя отбрасывало тусклый круг света, в котором метались и скользили в такт мерцанию огонька длинные прихотливо изломанные тени, сливаясь с окружающим мраком, скрывающим большую часть помещения. Лирсон нервно сглотнула, покосившись на угрюмо-невозмутимую подругу, и вновь нащупала лапоятку «Фестер-Адамса», однако её планы нарушил спокойный и ровный голос Бонс:
— Знаете, Лирсон, ведь вся эта история началась намного раньше, чем дело дошло до этой дискордовой тыквы. Ещё когда я вышла в отставку и приехала в Понивиль, мне следовало догадаться, что допущенная мною тогда ошибка и проявленное снисхождение вылезут мне боком и приведут к грандиознейшему заговору. Увы, я недооценила противника — и он, вернее, она, обратила все обстоятельства против меня. Даже принцессы её коварством замешаны в этом хитроумном замысле, направленном, Лирсон, не против Короны и государства, а против меня! И поэтому я не могу уклониться от участия. Проклятье, я почти была бы польщена… если б меня так дико не раздражал тот факт, что всё это провернули прямо у меня под носом, пока я жалела себя и делала конфеты! А заговор меж тем зрел и ширился, пока не достиг точки кипения. Не так ли, Пинкстрейд?