– Блин, ну и отлично! – закричала Оля. – Себя тебе жалко, а Антонину Ивановну – не особо, да? Кто-нибудь откопает пару её окаменелых костей, да?
– Дверь за собой закройте, – сказал Семён тусклым голосом. Не глядя на нас.
Мы вышли и закрыли дверь его чулана. Вот и всё. Оля шагала, низко опустив голову. Совершенно подавленная. Мы миновали несколько залов.
– Оля? – Я не мог понять, почему она молчит. Сердится или, может, плачет?
– Мама, а почему мальчик идёт в одних носках? – радостно завопил мальчишка лет шести. Ростом со взрослого хоббита.
Я посмотрел по сторонам – что ещё за мальчик в носках? – и вдруг сообразил, что оставил сапоги на острове Флорес. За пятьдесят тысяч лет до сегодня. Ну супер.
Глава двадцать четвёртая, в которой я бегаю в розовых кроссовках со стразами
– Как же я до дома доберусь? – растерялся я.
Оля посмотрела на мои носки и засмеялась. Ну, можно обойтись и без сапог, подумал я. Ничего!
– Мика, у меня есть сменка. Но это розовые кроссовки. У тебя какой размер?
– 39-й. А у тебя?
– 38-й. Маловаты будут, но это лучше, чем по снегу босиком. Примерь!
Я натянул розовые кроссовки. Ладно бы они были бледно-розовые или розовато-серые, так нет же! Ничего более розового я в жизни не видел. Я пошевелил ногами: кроссовки бликовали при каждом движении.
– Где ты взяла эту безумную обувь?
– Бабуля подарила, – ухмыльнулась Оля. – Она никак не привыкнет к тому, что мне двенадцать, а не пять.
– А нельзя было вежливо отказаться?
– С чего это? – возмутилась она. – Мне по приколу.
Проходившие мимо девчонки захихикали. Я вздохнул:
– Ничего, доеду. Пойдём?
– Нет, – сказала Оля, – надевай мои ботинки, а я возьму кроссовки. Ботинки чёрные, тебе будет ок.
– Ты в кроссовках простынешь и в школу не придёшь.
– И что? – спросила она.
– Ничего. Просто не хочу, чтобы ты заболела.
– Ну, тогда бежим до метро! Я тоже не хочу, чтобы ты заболел.
Я подхватил её рюкзак, и мы помчались по рыхлому снегу – так же быстро, как убегали от комодского варана. В метро удалось сесть: час пик ещё не начался.
– Что же будет с АИ, Мик? – грустно сказала Оля. – Неужели всё, а?
– Я не думаю, что всё. Сегодня Семён отчаялся – это факт. Но я кое-что о нём понял – он упрямый. Он будет искать решение.
Мы помолчали.
– А обо мне ты что понял?
– О тебе?
– Ага.
Ничего себе вопрос, подумал я. Вообще-то я многое понял, но говорить об этом пока не хотелось.
– Ну… ты добрая… и умная. Хотя ты сначала делаешь, а потом думаешь…
Она засмеялась.
– Да, – с удовольствием сказала она, – это моя сильная сторона.
У метро мы разошлись по домам. Мама ещё не пришла. Я поужинал, выключил свет и улёгся в кровать: думать. Антонина Ивановна, где вы? Куда же вас занесло, а? И как вас найти?
Глава двадцать пятая, в которой все как один переживают озарения
Мы в школе (вспоминал я) рисовали своё генеалогическое древо. Я худо-бедно знаю историю нашей семьи за последние 120 лет. До прапрабабушек. Всё это я нарисовал и получил свою пятёрку. Но почему-то я никогда не задумывался о более далёких предках. А ведь они были! Были – и передавали жизнь от поколения к поколению.
«Вот пургаториусы, среди которых скакал и мой дальний родственник, – думал я, вертясь под одеялом, – выжили под ногами динозавров. Потом наших предков не съели пещерные медведи, не затоптали мамонты. И вот теперь я, их потомок, лежу в сто пятнадцатой квартире на двенадцатом этаже!»
Страшно представить, что от меня тянется ниточка к самой первой живой клетке, появившейся на Земле! Какой ужас!!
В полном потрясении от этой мысли я (мысленно) вглядывался в бесконечную череду своих предков, живших за миллионы лет до меня!.. Надо съездить в Африку (думал я). И в Европу. И в Дманиси. И в Неандертальскую долину… И ещё в… м-м-м…
И я сам не заметил, как уснул.
Вскочил до будильника – с одной-единственной мыслью: я идиот. О, какой же я идиот! Семь утра – в такое время нормальные люди не звонят, правильно? Но сообщение-то отправить можно?! Я схватил телефон, чтобы набрать Оле сообщение, – и тот немедленно зазвонил. Номер определился: Журавская.
– Я всё понял! Я всё поняла! Я вспомнил!.. – заговорили мы в один голос и засмеялись.
– В кафе через двадцать минут? – предложил я.
– Давай.
И я помчался умываться.
Мы встретились у дверей кафе. Уселись, заказали завтрак (хорошо, я не успел потратить свои карманные деньги).
– Рассказывай! – предложил я.
– Нет, ты первый!
– Давай ты!
– Нет, Мика, сначала ты!
– Помнишь, я сказал Семёну, что у меня идеальная память?
Оля засмеялась:
– Ага! Оказалось, что она не настолько идеальная?
– Ну! И я это понял во сне! Я увидел сон, где ты стоишь и нажимаешь на кнопки стабилизатора. Ты действительно нажала ровно три раза.
– Больше я просто не успела, ты начал орать, помнишь?
– Да! Так я дико на тебя разозлился!.. Стабилизатор ревел!.. Проводка искрила! И я думал только о том, как его скорее отключить!
– Я тебя понимаю, Мик! – Она развела руками. – Поэтому ты и забыл…
– Что я сам, лично нажал на кнопку! И только потом увидел рычаг и вырубил электричество! А ты как об этом вспомнила?
– Ты знаешь, я рано утром села и описала, как всё произошло. Есть такая техника: берёшь и пишешь всё, что помнишь, про какое-то событие из прошлого. И часто всплывают очень важные детали…
– А почему ты вообще решила это вспоминать?
– Так ты же сам сказал, что мы что-то упускаем!
Оказывается, Оле не всё равно, что я говорю. Круто.
– Семёну будем звонить?
– Да вроде рано. Может, просто отправим сообщение?
– Давай!
Мы написали: «Есть ещё одна локация, о которой мы забыли. АИ где-то там». Через минуту пришёл ответ: «Знаю». Мы переглянулись и написали: «Откуда???» Семён ответил: «Всю ночь восстанавливал с другом жёсткий диск». И добавил: «Приезжайте после школы. А я пока спать».
– Я знал, что он не сдастся! – сказал я.
И мы пошли в школу.
Глава двадцать шестая, в которой мы пускаемся в бега
У меня пискнул телефон: сообщение от Максимова. «Тебя ищут. Журавскую тоже. Во что вы влипли?» Я показал сообщение Оле.
– Что делать будем? – спросила она.
– Поехали к Семёну!
– Прогуляем школу?
– А какие у нас варианты? После школы нас могут и не отпустить. И Семён отправится за АИ один.
– Блин. История принимает серьёзный оборот. И последствия могут быть очень неприятными и для нас, и для Семёна.
– Хорошо, – решился я. – Давай позвоним Семёну. Будем ждать его в музее.
Семён поднял трубку после сотого звонка, злой, как комодский варан, и очень сонный. Услышав наши объяснения, сказал, что будет в музее через сорок минут.
– Я думаю, что нам влетит в любом случае, – рассуждала по дороге Оля. – Даже если мы привезём АИ обратно.
Я поёжился. Меня никогда не ругали. И уж тем более не наказывали. И тут сразу такое: путешествия в палеолит, прогул школы! Поиски пропавшей учительницы. Которую я сам куда-то в прошлое и забросил! Ох. Мама будет в бешенстве. Или растеряется и заплачет. Вот это будет полный кошмар!
– Мика! – с сочувствием сказала Оля. – Ну ты чего? Совсем не привык, чтобы тебя ругали?
– Не, не привык, – сознался я, чувствуя неприятный холодок внутри.
– Слушай. – Она помолчала. – Хочешь – возвращайся в школу. Расскажи им всё как есть… Если бы не я, ничего бы не случилось, так?
– Так.
– Ну вот. Вали всё на меня! Ты пытался отключить стабилизатор. Потом пытался вернуть АИ. А что сразу не сознался – ну, меня прикрывал!..
Я покачал головой:
– Не, так не пойдёт. Ну и я ведь тебя не прикрывал – я хотел в прошлом побывать… Это потом мы с тобой сдружились… и начали друг друга прикрывать…
– Ещё в Сунгире, да?
– Ну. Помнишь, как они мне камнем по башке попали? Если бы ты меня не тащила, я бы сел в снег, и всё!.. А я ведь тебе даже не нравился!
– Ну, слушай! Идея, что тебя прирежут, не нравилась мне ещё больше!
Я засмеялся:
– Они б меня не просто зарезали! Они б ещё и сделали из меня сигнализацию. Защищал бы их от злых духов. Или чего они там боялись? Чертей тогда ещё не изобрели, наверное?
Оля расхохоталась.
– А ты меня от копья спас, помнишь? Рванул меня в сторону, я почти упала!
– А помнишь, как мы неандертальцу твоего единорога подарили?
– А как ты сапоги забыл на острове Флорес?
Мы ехали и смеялись, смеялись, смеялись – и так дошли до музея. Вот она всё же дурочка: вали всё на меня! Нет, ответственность пополам. Это будет правильно. И честно.
Глава двадцать седьмая, в которой мы узнаём об островной карликовости и об охоте на гигантских крыс
– Вот там мы были! – Оля показала на отметку «130–28 тысяч лет назад». – Даже не верится…
– Оля, а представь, что они не вымерли! И на Земле живёт сразу три человечества! Неандертальцы, мы и хоббиты!
– Мика, ты новости вообще читаешь? Люди друг с другом-то ужиться не могут! И это называется сапиенсы…
– А вдруг всё было бы иначе? Научились бы договариваться, например?..
– Ну… Было бы круто, Мик!
Мы стояли и удивлялись, что наши знакомцы – сунгирцы, неандертальский дед, крошечная тётенька с Флореса – стали схемой. Они ведь были такими живыми!
– Представляешь, – сказала Оля задумчиво, – вот жили себе люди и знать не знали, что они – этапы эволюции человека.
– Хм… а ведь когда-нибудь и мы окажемся в этой схеме, – ответил я и удивился этой мысли.
– Интересно, каким станет человек через, не знаю, 300 тысяч лет?
Мы задумались.
– Слушай, – спохватился я, – я не успел погуглить. Как так вышло, что и люди, и слоны на Флоресе оказались такими маленькими?