На следующий день при подъезде к борделю они, к счастью, увидели того самого мальчишку.
– Эй, парень, поди сюда! – окрикнул его Родин, останавливаясь чуть поодаль от дома терпимости. Чем меньше людей их сейчас увидят, тем лучше.
– Ах, снова вы? – спросил паренек, и Георгий подумал – уж не успела ли мадам дать на их счет указаний? Но времени что-либо менять уже не было, поэтому он решил действовать напролом. Вытащил еще одну купюру, уже покрупнее, и сунул посыльному в руку.
– Нам нужен доктор, который приходит смотреть молодых фрейлейн.
– А-а-а… – протянул мальчишка. – Герр Людвиг?
– Он самый, – было видно, что посыльный никуда особо не спешит. Родин старался говорить так же неторопливо, как и паренек. – Скоро ли он должен прийти? Он ведь часто здесь бывает?
– Герр Людвиг-то? Часто заезжает. Да вот всего третьего дня был последний раз.
– А аппарат приносил? – наудачу спросил Родин.
– Ага, приносил.
«Так, значит, предположение Марии подтверждается, этот доктор – значительная фигура! Он-то нам и нужен», – подумал Родин.
А мальчишка между тем важно продолжал:
– Ух, и знатная вещица – бокс-камера эта! Не то что наша «Retina» – а настоящий «Kodak Brownie». Он обещал и меня тоже научить фотокарточки делать. То есть снимать-то я, конечно, и так могу, дело тут нехитрое, а вот с проявкой сложнее выходит. Очень прибыльное дело, я вам скажу. Может быть, герр Людвиг даже и фильму снимать будет, потому что это, говорят, тоже будет популярно.
– Нам бы к этому доктору попасть. Покажешь дорогу? Я привез одну даму – ведь он их осматривает?
При этой фразе Мария, наблюдавшая за диалогом в окно экипажа, вспыхнула так, что сполохи, пожалуй, и на Сахалине увидали.
– Фрейлейн немного боится, – сообщил Родин, нагнувшись поближе к мальчику.
– Конечно, – фыркнул мальчишка. – Герр Людвиг – специалист! Не надо бояться, все сделает чин чином. Он и барышень смотрит, и потом каждый месяц осмотр проводит тоже. И фотокарточки делает, если кавалеры пожелают.
– Так что, дорогу покажешь? Нам бы поскорей, а то фрейлейн нервничает.
– Конечно, покажу! – просиял паренек. – Только путь-то неблизкий! Миль десять с лихвой.
– Садись, – скомандовал Родин, указывая на место рядом с собой.
Мальчишка с важным видом запрыгнул на козлы и начал указывать:
– Сейчас прямо, а потом налево. Как выедем на большую дорогу, через лесок, вдоль речки, там уже по прямой до усадьбы доктора. У него огромная усадьба, и клиника там же. Он там осматривает девушек и пациентов других тоже.
– А какие у него еще пациенты?
– Разные бывают. Герр Людвиг очень хороший доктор, уважаемый человек, к нему и издалека приезжают, если какой неизвестный недуг. Он больных в свою клинику кладет, наблюдает, лечит.
«Уважаемый, значит, человек. А это значит, что и весьма влиятельный. Разумеется, раз он покровительствует борделю. Может даже, он и владеет им», – подумал Георгий.
– И есть положительные результаты? – спросил он мальчугана.
– Конечно, многих уже вылечил. Но есть и болящие, которые подолгу у него живут. Некоторые по нескольку лет. Никак не исцеляются.
– А что за такие тяжелые случаи?
– Матушка моя там уже лет пять как, никто не знает, что с ней. Она большую часть времени в себя не приходит и просто лежит без движения, а иногда вытворяет такое! Как будто бес ею овладел! Но потом становится такой хорошей, разговаривает, обнимает меня и плачет постоянно… – Тут показалось, что мальчишка сейчас и сам заплачет. – Она сильно заболела после того, как меня родила, а отец мой умер еще через три года. Руку ему на заводе у Бенца придавило станком, а потом болезнь распространилась по всему телу. Немфекция – так герр Людвиг говорит.
– Инфекция? – машинально переспросил Родин и тут же понял, что сейчас не время показывать свои медицинские знания. Иначе зачем им вообще доктор, если он и сам все знает. – Видимо, гангрена.
– Да-а-а, правильно! Гангрена, точно. Я все время путаю. Поэтому герр Людвиг говорит, что мне еще рано учиться, – с грустью продолжал мальчик. – Он еще сказал, что если б отцу отрезать руку вовремя, то он бы остался жив. Но денег на докторов у нас не было… Когда отец умер, мы с сестрой остались без средств на пропитание и с больной матушкой на руках. Не знаю, что бы мы делали, если б не доктор.
– Он вам с сестрой помог? – спросил Родин, уже догадываясь, чем закончится история. Неужели Мария настолько точно все просчитала? Он-то уж был уверен, что эта сказочка про больного ребенка валькирии явно выдумка.
– Да, помог, нашел сестре моей работу, матушку нашу лечит и обо мне заботился, пока я не вырос. Вот теперь ему помогаю.
– А сколько лет тебе?
– Десять! – ответил мальчуган, выпятив грудь. – Я все жду, пока доктор начнет меня учить, но он говорит, я пока еще мал. Но я ведь уже взрослый, все знаю, понимаю.
– А сестра твоя где работает? – осторожно спросил Георгий.
– Сестрица моя у мадам работает, помогает там, – сказал мальчик, опустив голову. – По хозяйству.
«Ясное дело, чем она помогает», – подумал Родин и не стал расспрашивать дальше.
– А еще какие пациенты у доктора? – спросила вдруг сзади Мария, и они оба резко обернулись к ней от неожиданности. Георгий наградил ее взглядом, в котором явно читалось: «Опять вы за свое!» – но она ни капельки не смутилась. – Поди все мужчины интересные? В самом соку?
Паренек устало глянул через плечо на фрейлейн, мол, бабы они и есть бабы, чего с них взять. Ничего серьезного, один ветер в голове.
– И такие имеются. В последнее время солдатиков часто привозят, если кто занедужил, прямо из казарм.
Однако Очеретина к молодым мужчинам интерес почему-то не проявила.
– Этакого добра-то и у нас полно. А что поинтересней? – не унималась она.
Мальчик приподнял бровь и язвительно ответил:
– Старики тоже имеются, и даже один маленький мальчик.
Родин резко обернулся к Марии, и та окинула его победоносным взглядом.
«Ну неужели и тут она оказалась права?! – Георгий не переставал удивляться. – Что ж, тем лучше для нас».
– Долго ли еще ехать? – наконец спросил он.
– Да нет! – хохотнул посыльный, точно как русский сорванец из-под Старокузнецка. – Часочек-другой!
И Георгию явно послышалась волжская присказка: «С гаком да с крюком, а в гаке – десять верст!»
Часть четвертая
Глава 1
Гулкие удары наполнили кабинку повозки. Они проехали старую часть города, долго колесили по грунтовке, а потом затряслись на проселочной дороге среди густого леса. Пахну́ло рекой и болотами, и Родина передернуло – сразу вспомнились недавние приключения на Сахалине. Запах дыма из трубы одинокой избушки у дороги заставил вжать плечи и замереть. Георгий зажмурился, понеслись картинки прошедших злоключений – сполохи взрывов, дым горящих блиндажей, крики раненых, казнь пленников.
– А вон там и клиника герра Людвига! – наконец радостно объявил мальчик. – Вон там, за лесочком!
Вскоре за поворотом вырос кирпичный забор высотой сажени четыре, за которым, видимо, и скрывался один из «рубинов». Верх ограды мрачно украшали усыпанные острыми шипами металлические перекладины, обтянутые новым шедевром немецкой инженерной мысли – колючей лентой, куда более опасной, чем американская колючая проволока.
Когда повозка подкатила к железным воротам, из смотрового окошка выглянуло заспанное мужское лицо.
Мальчишка подбежал к дверце, поднялся на цыпочки и бросил пару слов. Мужчина внимательно посмотрел на прибывших людей, на лошадь, зыркнул по сторонам и исчез.
Несколько минут разведчики находились в томительном ожидании. Кругом царила тишина, в лесочке неподалеку пели птицы, вдоль забора пробежала облезлая поджарая собака. Наконец калитка распахнулась, и к экипажу твердым шагом направился человек в коричневом костюме-тройке, с седой бородкой-клинышком. Отвесив легкий поклон и при этом сверкнув плешью, он помог спуститься Марии, профессионально ощупав ее взглядом, после поздоровался с Родиным. Рукопожатие у него было крепкое.
– Доктор Людвиг Шварцмайер, к вашим услугам, – бросил он.
– Герр Людвиг, – сказал Георгий. – Мы просим у вас прощения за этот маскарад. Увы, даже патриотам отечества весьма сложно пробиться на прием к такому гиганту мысли, как вы.
– Простите? – поднял брови доктор.
– Я – Готфрид Ригель, ваш начинающий коллега, а эта дама – моя невеста Мария Митте, приемная дочь знаменитого барона Митте, – и добавил шепотом: – Дела ее отца пошли в гору, и, будучи наслышанной о вас, она решила поддержать ваши исследования значительной суммой. Надеюсь, вы не откажете в любезности показать нам ваши владения… Чек будет подписан прямо здесь!
– О, радостно видеть молодых людей, живо интересующихся наукой! – доктор покачал головой, сжав губы. – Молодому поколению сегодня не до науки. Книги умные юноши не читают, если не заставишь. Одни развлечения на уме. Гибнет наука без молодой крови!
– Очень приятно, что мы нашли общий язык. Я с вами всецело согласен. Но прошу не стричь всех под одну гребенкуу, – Георгий многозначно покачал головой.
– Фрейлейн, – доктор ловко поцеловал протянутую руку в перчатке. – Наслышан о вашем батюшке и о его помощи ничтожным Фаустам вроде меня. Как его здоровье?
Мария расплылась в улыбке.
– Увы, папенька слегка ослаб, но просил вам кланяться и узнать о том, как продвигаются ваши исследования на благо великой Германии – разработки великого Людвига Шварцмайера, как он их назвал! Уверяю вас, он не привык оставаться в долгу!
Доктор покраснел от удовольствия.
– Пройдемте, господа, думаю, у меня есть чем вас заинтересовать. Ну а если имеете представление о медицине и технике, в чем я, разумеется, не смею сомневаться, то удивить.
Усадьба внешне напоминала цеха старинной мануфактуры, переделанные под жилье, – об этом говорили огромные дугообразные окна и крыша, покрытая листовым железом. Они отправились по выложенной камнем дорожке мимо сторожки с дюжим усачом. В крепком кирпичном доме Родин заметил решетки на окнах изнутри и переглянулся с Марией.