Бросив последний взгляд на монумент, я вернулся к лестнице.
Наверху было тихо, но стоило мне показаться на свет божий, как все заговорили разом. Я снял баллон и принялся растирать плечи. Под водой с такой штукой куда легче.
— Ну что? — спросил Виктор Анатольевич.
Снова стало тихо. Я почувствовал их нетерпеливые взгляды и заставил себя выдержать необходимую паузу. По задумке, она должна была подготовить к плохим новостям.
— Ничего. Там никого нет.
— Как это так — нет? — вопросил наш тощий друг. — А где же он?
Это был отличный вопрос.
— Не знаю. Нужно искать в другом месте.
— Да мы на острове каждый камень перевернули! — заявило худое пугало. — Нет здесь Гришки! Ни здесь, ни в поселке! Он там — в этой вашей …ской пещере!
— Правда! Больше негде! — выкрикнул кто-то.
— Отойди-ка. Мы сейчас пойдем и сами проверим.
Толпа подалась вперед. Сердце у меня в груди забилось о ребра.
— Нет! — крикнул я, пытаясь перекрыть шум. — Туда нельзя!
— Кто сказал?
Ситуация уверенно выходила из-под контроля. Ко мне подошел Виктор Анатольевич. Напротив шумел разгоряченный народ. Еще немного, последняя капля, и нам придется очень тяжко. Я не люблю драк, но, если нет другого выхода…
Из толпы выбрался Федор Петрович.
— Люди, так нельзя! — закричал он. — Они насчет Гришки правду говорят!
— Ты-то откуда знаешь?
— Знаю! Побольше вашего знаю! Тут дело непростое — осторожность нужна. Вот вы в пещеру полезете, и что? Гришку не найдете и сами сгинете. Нельзя туда!
— А что делать? Везде же искали!
— Ждать надо!
— Нельзя ждать!
Толпа снова заволновалась. Мы молчали, понимая, что старик скорее убедит односельчан, а мы лишь подольем масла в огонь. Краем глаза я уловил движение — Игорь подвинулся ближе.
— Тихо! — кричал Федор Петрович. — Да тихо вы! Дайте сказать!
Крики перешли в глухое ворчание. Они были похожи на свору собак, еще не решившихся напасть, но уже близких к этому.
— Вот он, — старик ткнул в меня пальцем, — спустился в пещеру первым. Мы все знаем, что произошло. Он пропал, как и Гришка. И мы все его искали — не нашли. Сам нашелся. Ясно вам? И Гришка найдется. Нужно ждать.
— Ждать у моря погоды, — проворчали из толпы.
Обстановка немного разрядилась. Стройная до того шеренга напротив нас заволновалась и стала распадаться на отдельные группы. Только долговязое пугало все еще свирепо буравило нас взглядом. Старик подошел к нему.
— Ты, Лаврентий, успокойся. Вернется твой Гришка. Некуда ему отсюда деваться. А в пещеру не лезь. Они полезут. У них и баллон есть.
Мужик не ответил, развернулся и зашагал прочь. Мы облегченно вздохнули.
— Еще чуть-чуть бы, — сказал Игорь, — и была бы драка. Терпеть не могу такого.
У самых деревьев Лаврентий обернулся, ткнул в нашу сторону пальцем и сказал:
— Гришку не вернете — порешу. Так и знайте.
— И тебе не кашлять, — пробормотал Виктор Анатольевич.
Старик покачал головой.
— Вы его не слушайте — он в сердцах говорит. Лаврентий мирный человек. Гришка — сын ему, вот он и бесится.
— Все мы мирные люди, — сказал я. — Что делать будем?
— Уезжать надо, — сказал Виктор Анатольевич. — Пока целы.
Я призадумался. Ситуация сложилась не простая, прямо скажем — взрывоопасная. Оставаться здесь — значит подвергать себя серьезному риску. Но уезжать, особенно сейчас, категорически нельзя!
— Федор Петрович, вы говорили, что у вас дети в Петрозаводске?
— Так точно.
— Как вы думаете, они согласятся с нами побеседовать?
— Почему же нет? Если я за вас скажу, так они не откажут. Отцу-то!
— Хорошо. Тогда план такой: вы, Виктор Анатольевич, вместе с Леной поедете в Петрозаводск и поговорите с детьми Федора Петровича. Только созвонитесь предварительно. Узнайте все, что можно о первых днях с момента их отъезда из Щукнаволока. Мы с Игорем остаемся здесь, на острове и будем искать Гришку. Надеюсь, нам повезет. Будем созваниваться, что и как. И выезжайте сегодня же!
— Ты, Андрей, конечно, начальник, но подумай, стоит ли геройствовать? — сказал Виктор Анатольевич. — Население разволновалось — хорошо, если просто морды набьют. Как бы не было хуже.
— Я оптимист.
— А Игорь?
Мы посмотрели на медика. Игорь засуетился.
— Ну, если Андрей действительно так думает. Что это необходимо. Я останусь. Зачем на нас нападать? Мы же на их стороне. Нелогично нас бить. Я так думаю. Они, наоборот, помогать нам должны. Это же в их интересах. Я вот так считаю!
Он замолчал. Виктор Анатольевич покачал головой.
— Ладно. Не слушаете старших товарищей — не надо. Давайте тогда выдвигаться, время не ждет.
— Вещи можно здесь оставить, — сказал Игорь.
— Так и сделаем.
К трейлеру вернулись в сумерках и застали там растревоженную Лену. Выслушав нас, она принялась возражать: сидеть на острове опасно — случись что, бежать будет некуда, уж лучше остаться на берегу. Я возразил: оставаясь на виду, мы только больше накалим ситуацию. Чем меньше нас видят, тем лучше. Лену это не убедило, и она заупрямилась. Наш психолог не любила авантюр, она желала, чтобы все происходило размеренно, согласно заранее выработанному плану. Игорь согласно кивал. Почувствовав опасность раскола в наших стройных рядах, я придал себе максимально властный вид и безапелляционным тоном заявил, что приказы не обсуждаются и что потом господа и дамы сомневающиеся мне еще спасибо скажут. А пока, не имея возможности взглянуть на ситуацию с высоты моей прозорливости, команда просто должна взять под козырек и сказать «слушаюсь».
Команда «взяла» и довольно вяло «сказала». Бунт был подавлен.
Мы быстренько загрузили трейлер и подогнали его к берегу. В наступающей темноте мы тайком, словно воры, грузили лодку, перевозили добро на остров и возвращались за следующей партией. После трех ходок мы так устали, что едва могли говорить. Понимая, что от перенапряжения Гена все больше склонялся к бунту, я дал отбой. Обойдемся тем, что уже доставили.
Во многих окнах горел свет. Люди сидели по домам, и меня это более чем устраивало. Заметь они наши ночные приготовления, очередной партии народного гнева было бы не избежать. А так все шито-крыто. Под покровом ночи.
Мы поручили Федору Петровичу объявить народу, что мы с Игорем остаемся на острове и делаем все возможное для возвращения Гришки, потом простились с Виктором Анатольевичем и Леной, погрузились в лодку и отправились в последний рейс.
Ставить палатку не было сил. Вяло переругиваясь, мы разыскали в темноте спальные мешки, кое-как влезли в них и заснули прямо на улице под яркими звездами Карелии.
15 июня 2005 года
Холодно. Повсюду роса. Каким-то немыслимым образом она попала даже в спальный мешок. Лицо зудит от комариных укусов. Жизнь неудобна и отвратительна. Половина седьмого утра.
Ни дуновения. Душно, как в запертой комнате.
Игорь спит.
С трудом шевеля затекшими конечностями, я выбрался из неуютной постели. Ярко светило солнце, пели птицы — несмотря ни на что, жизнь продолжалась. Ну что ж, раз сама природа избрала мажорный тон, попробуем соответствовать. Вокруг нас, словно сметенные взрывом, валялись вперемешку вещи и оборудование. Я решил, что неплохо было бы привести это в какое-то подобие порядка, и даже взялся за дело с энтузиазмом. Энтузиазма хватило минут на десять. Работа ни клеилась, мешало осознание полной бесполезности этого мероприятия. В конце концов я плюнул, сходил к реке умыться и занялся приготовлением завтрака.
Треск костра и запах кофе разбудили сладко спавшего Игоря. Верный себе, даже в нечеловеческих условиях нашего бивуака, он держал марку: почти не кряхтел, не жаловался и, выслушав мои рекомендации, послушно отправился умываться.
Завтрак привел нас обоих в чувство и прочистил мозги.
— Нам следует связаться с Виктором Анатольевичем и Леной, — сказал Игорь, аккуратно размазывая паштет по ломтю хлеба.
— Обязательно свяжемся, но чуть погодя. Сейчас слишком рано, пусть поспят.
Игорь кивнул.
— Какой у нас план?
Я посмотрел на темное жерло шурфа и передернул плечами.
— Придется снова туда лезть. Меня не покидает ощущение, что Гришка там.
— Только ощущение?
— Не только. Уверенность. Это более чем вероятно. Раз его нигде нет, значит, он там.
— Не соглашусь. В подобных местах всегда отыщется какой-нибудь угол. Этот Гришка может быть где угодно. По-хорошему, им в милицию заявить надо. Вот единственное разумное решение.
— Не уверен. Что они им скажут? Что про нас наговорят? Выставят нас похитителями, с них станется. И никто ничего не добьется.
Игорь укоризненно покачал головой, но возражать не стал — стал размеренно приготовлять второй бутерброд. Удивительный он все-таки человек. У меня от всего этого кусок в горло не лезет, а он ничего — спокойно кушает. Мне бы так научиться.
Покончив с завтраком, я со всей обстоятельностью занялся подготовкой к спуску. Пора, наконец, разобраться, с чем мы имеем дело. Я намеревался составить что-то вроде объемного плана пещеры, последовательно фотографируя ее с разных ракурсов. Пространственный феномен, так поразивший меня в прошлый раз, мог оказаться иллюзией, связанной исключительно с моим сознанием, с моим восприятием места. В таком случае, снимки как объективный фактор дадут представление о реальном положении вещей. Помимо фотоаппарата в список необходимого было внесено: геологический молоток, рулетка, дозиметр и кислородный баллон. Увешенный всем этим, с каской на голове и выражением мрачной решительности на лице я напоминал психа, вообразившего себя гномом-старателем, о чем мне тут же с радостью поведал Игорь. Он сделал пару снимков для истории, пожелал удачи, и я приступил к нисхождению во тьму.
Пещера встретила меня холодом и молчанием. Я сложил вещи у основания монумента и предпринял очередной обход периметра, стараясь все время держаться возле стены.